неподалеку от автодороги, пересекающей Израиль с запада на восток – от Ашкелона до Хеврона, – на берегу пересыхающего русла Гуврина. В кибуце проживали три с половиной сотни человек. В этом небольшом зеленом поселке среди ухоженных газонов и цветущих деревьев Изяслав впервые почувствовал себя беззаботным и счастливым.
Им с женой и дочкой-школьницей сразу же отвели трехкомнатную квартиру с двумя спальнями и холлом, со всеми удобствами. Первые полгода жизни в кибуце семья не работала, только изучали в ульпане язык. Как и все новые репатрианты, все это время получали корзину абсорбции, чего вполне хватало, чтобы заплатить за квартиру, причем плата в кибуце за жилье была минимальна, так что оставались деньги еще и на питание. Изяслав после бурь и гроз российской перестройки наслаждался тихим порядком и покоем.
Но позже выяснилось, что в раю есть и менее приятные моменты. Кибуц Мишмар а-Гурвин находился за демаркационной линией. Даже само название кибуца означало «Страж Гурвина». От кого? От арабов, разумеется. От тех арабов, восемьдесят процентов которых были изгнаны еще в 1948 году со своих земель. И у которых фактически не осталось земли после 1967 года...
И все-таки Изяслав, возвращаясь из Бет-Гурвина в кибуц, приближаясь к охраняемым воротам в высоком и надежном заборе, ощущал, что его родина теперь – здесь. И терпел. И спал, положив на пол рядом с супружеским ложем готовый к бою «узи»...
Кто бы мог подумать, что и здесь, в далекой и ставшей почти чужой Сибири, ему вновь придется взять в руки оружие...
– Не хуже, чем у вас, – парировал Шапиро. – Только там вы уворованную землю охраняете, а я тут свое добро берегу.
– Моими руками, между прочим, – заметил Винтерман.
– За хорошую плату, кстати, – не остался в долгу Самуил Аронович. – И не хнычь. Осталось тебе недолго. Еще три дежурства – и кати в арабов своих стрелять. А мы уж тут с Абрамом...
– Ему бы уже пора меня сменить, кстати, – Винтерман, приподнявшись, выглянул в окошко, находящееся ближе к потолку, чем к полу. И стремглав бросился к помповику, ругаясь чистейшим русским матом.
Он еще успел выскочить в помещение магазина и со страшным криком: «Прячься! И сиди тихо!» – запихать Мишу за огромный старинный сундук, стоявший в дальнем углу у самой стены.
Входная дверь брякнула колокольчиком, и на ступенях, ведущих с улицы, появились ноги. Много ног. А еще показались рыскавшие из стороны в сторону автоматные стволы. И научившийся понимать, что стволы просто так никогда не обнажаются, Изя Винтерман, не раздумывая, потянул за спусковую скобу...
Грохот первого выстрела еще гулял эхом по сводчатому полуподвалу, еще только находилось на полпути к полу слетевшее со ступенек подраненное тело, как ответной очередью огромного еврея отбросило в угол и швырнуло на сундук. Умирающий Изяслав прикрыл своим телом ту щель, из которой совсем не вовремя мог высунуться любопытный Миша.
– Ну что, бля, Моссад? Получил свое, пархатый? – по лестнице спускался грузин Симон, недавно прибывший из Нарыма, – правая рука Пиги.
Симон был ярым антисемитом.
– Эй, хозяин! – вопил он. – Выходи! Разговор есть.
Из подсобки выдвинулся Шапиро, опасливо косясь на тело Винтермана и на стонущего боевика, вокруг которого сгрудились пришедшие.
– Бросьте его, – скомандовал Симон. – Мне сейчас этот нужен.
Потом еще раз пристально взглянул на старого сгорбленного хозяина лавки.
– Ты нас кинул. Твой жиденок в нашего брата стрелял. Мы такого не прощаем. На колэни!
Сподручные, оставив помогать раненому одного из команды, окружили Самуила Ароновича и силой поставили его на колени.
На случай сопротивления в уши несчастному вставили заостренные спички. Симон достал из ширинки свой огромный член.
– Если укусиш – будешь глухим, – ласково предупредил он Шапиро. – А теперь – соси, чтобы я кончил...
Старик подчинился, моля своего Бога об одном: только бы напавшие не заметили Мишу.
Симона сменил его кент Тенгиз, тоже осевший в Сибири грузин, того – еще один кент, затем – еще...
– Мне твой труп не нужен, – подвел итог блаженно улыбающийся Симон, – мне твой страх нужен...
Устрашающая бригада, выпустив веером еще несколько очередей из автоматов, разбила заодно две бесценные вазы, составлявшие гордость Шапиро: одну – раннего стиля работы мастера Эмиле Галле и вторую – очень древнюю – времени китайской династии Мин.
Когда боевики наконец покинули помещение, Самуил Аронович с усилием столкнул с сундука огромное остывающее тело Винтермана.
– Мишечка, майн кейдн, выходи. – Старик отплевывался и брезгливо утирал рукавом с губ интернациональную сперму. – Все уже кончилось, родной.
Мальчик лежал на узенькой полоске пола между сундуком и стенкой, всхлипывая от беззвучных рыданий, иногда подвывая что-то на мотив чайна-тауна, закрывая голову руками. И выходить не хотел...
Ровно в 16 часов дверь в кабинет директора приоткрылась, и показалась голова секретаря.
– Звонят из администрации...
– Меня нет! – резко ответил Мысливец.
– А кто? – поинтересовался коммерческий.
– Не назвался.
– Тогда и меня нет. Те любят называться.
Секретарь захлопнула дверь.
– Весь оставшийся день трезвонить теперь будут...
Михаил Максимович, владелец и руководитель томского ЦУМа, которого все до единого сотрудники за глаза звали МММ, брезгливо скривил тонкогубый рот.
– Что хотят-то? Неужели все надеются получить видеопроекторы по бросовым ценам?
– Так они всегда и все на халяву хотят. Полагают, что я им «Тошибу» отдам дешевле, чем Круглов свою отверточную сборку из китайских комплектующих. Ага...
Андрей Кликфельд посопел крючковатым носом.
– А может, сдадим десяток железок за бесценок? На остальные накрутим – своего не упустим. Зато волки сыты будут.
МММ умело скрутил замысловатую фигу.
– Все ты, Андрюша, смотришь, под кого бы лечь. Я им даже ржавой сковородки не выделю. Потом ведь всю руку по плечо откусят. Бандюки бабло вымогали, так хоть в дела не лезли. А этим лучший товар задарма подай...
Коммерческий на это кивнул головой в окно.
– Вот, Миша, мы и получили котлован под окнами...
Директор нахмурился и задумался.
Вернувшись с обеда, он успел уже закончить малую диспетчерскую склада и подсобных помещений магазина, подписал несколько выгодных договоров на закупку бытовой техники для кухонь, проанализировал работу районных филиалов универмага за вчерашний день. По всему выходило, что за последние полтора месяца оборот вырос процента на четыре, и положительная динамика сохранялась.
Если не снижать темпы – к концу года можно будет подумать об открытии новых торговых залов на третьем этаже, который пока весь был занят складскими помещениями и подсобками. Под склад место найдется в соседнем с универмагом пакгаузе, который хотели снести еще при строительстве современного здания центрального городского магазина, да по счастливой российской безалаберности попросту позабыли. А посуду, бытовую химию, фурнитуру и прочую мелочь, ютящуюся по углам нижних этажей, прекрасно можно разместить в северном крыле, освобождая площади для дорогих товаров, спрос на которые неуклонно растет...
