лицо. — Присаживайся, князь, чувствуй себя как дома. Сейчас распоряжусь, принесут нам угощение.
Олег присел за стол напротив боярина. Приход его нисколько не смутил хозяина, казалось, они часто встречались до этого и нынешнее появление было очередным.
— Как здоровье твое, князь? — задавал Милад положенные в этом случае вежливые вопросы.
— Спасибо. Перемогаюсь полегоньку. А ты как поживаешь?
— Неплохо. Вот с внучкой пяльцы мастерим. Она у меня заботливой, трудолюбивой растет, днями сидит за вышиванием.
Олег взглянул на девочку и его как будто молнией поразило. Она была разительно похожа на Ивицу: те же мягки очертания лица, те же огромные синие глаза, тот же тонкий, гибкий стан. В другое время и в другом месте он бы подумал, что встретил дочь Ивицы… Каменное лицо его смягчилось.
— Как тебя зовут, красавица? — спросил он ласковым голосом.
Неожиданно девочка спряталась за спиной деда и стала глядеть на Олега испуганно и настороженно.
— Гостеной ее зовут, — ответил боярин потеплевшим голосом. — Приезжали ко мне погостить сын с невесткой, а она возьми да и родись здесь, прямо у меня. Вот Гостеной и назвали. Отец ее погиб в сражении с хазарами, а мать лихоманка истрепала и в сыру землю свела. Так мы с ней вдвоем и остались…
Олег из кожаного мешочка, висевшего на поясе, вытащил пару медовых пряников, которыми сам любил побаловаться, протянул Гостене:
— Прими от деда Олега, Гостена. Сладкими их пекут в моем дворце!
Но девочка усиленно замотала головой, в глазах ее плескался страх.
— Ну, хорошо, — примирительно проговорил Олег и положил пряники на стол. — Захочешь — возьмешь.
Они продолжали разговор с боярином. Вдруг девочка произнесла удивленно:
— Дедушка, а князь Олег вовсе не похож на людоеда!
Боярин посерел лицом.
— С чего ты взяла, Гостена, что я — людоед? — спросил князь.
— Мне дедушка много раз говорил. Ты столько народу истребил в войнах, что только людоед с тобой может сравниться!
— Гостена, разве можно такое говорить старенькому дедушке? — пытался вмешаться в разговор Милад.
— Но ты меня всегда учил говорить только правду! — возмутилась девочка. — Неужели я должна врать и изворачиваться? Это неприлично для любого человека!
— Правильно, — подтвердил Олег. — Честным людям всегда верят, а лгунов изгоняют прочь!
— Вот видишь!.. И еще дед добавлял, что ты — чудовище, но я вижу, что ты нормальный человек.
— Конечно, ты же сама видишь, что никого не ем и даже не пугаю, — мягко проговорил Олег. — Ведь ты не боишься меня?
— Нисколечко! — ответила Гостена, приблизилась к столу и взяла пряники. — Ты совсем не страшный!
— Молодец, девочка, — растрогался князь. — Я тебе еще гостинцев принесу. Ты будешь меня ждать?
— Обязательно буду, — и она внезапно подошла к Олегу и прижалась к нему. У князя на глазах выступили непроизвольные слезы.
С этого дня Олег зачастил в терем боярина. Сначала он некоторое время беседовал с хозяином, а потом все время отдавал Гостене. Он и сам не понимал, почему его тянет к этой девочке, но он не мог и дня прожить, не повидав ее. Она неожиданно приобрела над ним необыкновенную власть, вытворяла что хотела. Так, однажды вынула дедовский меч и, приставив его к горлу Олега, заявила, что берет его в плен. Он стал шутливо отступать, подняв руки вверх, она загнала его в угол и держала там, пока не пришел боярин и не отнес ее в светлицу. Он начал было извиняться перед Олегом, но тот только отмахивался руками и смеялся. Ему нравилось все, что проделывала над ним эта девчонка. Порой она впрягала его в детскую коляску и ездила по комнатам. Иногда они играли в жмурки, и Олег с завязанными глазами ловил ее в сенях. Любили они забавляться в прятки, причем все комнаты тогда ходили ходуном.
— Ивица! — кричал он. — Я иду искать тебя, Ивица!
— Меня Гостеной зовут! — откликалась она, скрываясь в каком-нибудь темном углу. В общем, вел он с ней себя как мальчишка. И вдруг стал чувствовать, как постепенно отступают его болезни. Он приободрился, повеселел, стал часто шутить, смеяться. Окружавшие только удивлялись таким переменам.
Весной 912 года он вызвал к себе Игоря и Ольгу и сказал:
— Хочу съездить в места моей юности, в Ладогу. Думаю, это еще больше укрепит мое здоровье. За лето наберусь сил, а осенью вновь примусь за государственные дела.
Его пытались отговорить, но он настоял на своем. В дороге ему было несколько раз плохо. Сердце становилось комом в горле, мешало дышать. Но в Ладоге неожиданно стало легче. Сначала он гулял по улицам города, а потом стал посещать окрестности. Ходил как во сне. Вот здесь он встретился с Ивицей, и она сказала ему, что давно не видела его, и ее слова вселили в него надежду на взаимную любовь… Вот и луг, где он бродил пьяный не столько от вина, сколько от любви к ней, где бегал в поисках ее, едва не сходя с ума…
Однажды прохаживался возле кромки леса. Он чувствовал, что стало тяжело дышать. Голова кружилась, им овладело какое-то странное чувство невесомости, нереальности. Он перестал чувствовать ноги, казалось, он не шагал, а тело само парило над землей. Было и жутко и приятно. «Пусть будет так, — сказал он себе. — Пусть всегда будет так».
И вдруг он увидел ее, Ивицу. Она возникла перед ним вся в белом, легкая, воздушная, и он вдруг поверил, что она пришла к нему, вернулась насовсем. Вся та же тонкая, гибкая, «в форме змеи», как он любил говорить когда-то, та, которую он страстно любил до сих пор. Он протянул руки, и она послушно пошла навстречу, улыбаясь своей колдовской улыбкой, все с тем же неверным, растекающим и ускользающим взглядом огромных глаз…
До нее оставалось немного, вот-вот он дотронется до ее руки, притянет и прижмет к себе ее тонкое, послушное тело… Но что-то мешало ему сделать эти последние несколько шагов, он чувствовал, что у него не осталось сил. И вдруг увидел, как Ивица покачнулась и взмыла вверх, а на него кинулась земля, обдав прохладой зеленой травы…
Когда к нему подбежали люди и приподняли его, он, слабо улыбаясь, проговорил в каком-то сладком упоении:
— Змея… Я только что видел ее, мою змею.
Это были последние слова Вещего Олега.
Notes
1
Славянские и германские источники указывают разные причины смерти Гостомысла в 844 году: по одним сведениям, он погиб в войне с германцами, по другим — во время смуты между славянскими племенами, по третьим — умер своей смертью.
