Сережкой. И вела себя неправильно, расплакалась, раскисла. Хотя на самом-то деле мне для себя было просто противно, только и всего. А после клизмы ? если честно ? даже и не противно. Я бы могла перетерпеть, другие же терпят. И не такое. И знала, что за себя я ему отомщу иначе. Как и отомстила. Хоть он и супермен, и весь из мускулов. Ты видел, какой набалдашник я ему устроила?
Потом вдруг резко переменила настроение:
? Слышишь, а что это за запах был? Мне кажется, что он и сейчас еще есть. Такой знакомый, но вспомнить никак не могу.
? Не знаю. Церковное что-то. Вроде, как ладан.
? Точно. Мне раньше нравился. А тебе?
Он безразлично пожал плечами.
? А мне и сейчас почему-то нравится, ? продолжила она. ? Как-то совсем не ассоциируется с этим придурком. Он действительно еще не прошел, или мне это кажется?
Отец повел носом, принюхиваясь.
? Так не унюхаешь, ? засомневалась она, ? ближе надо.
? Все равно не чувствую, ? сказал он, склонившись к ее бедру.
? Подожди, вот так еще понюхай.
И она перевернулась на коленки и выставила к нему голую попу.
? Нет. Совсем нет, ? заверил он ее. ? Правда.
? Он, наверное, внутри, в кишках, ? заключила она. ? Почему я тебя не стесняюсь? Раньше ? сильно, а сейчас вообще нет. Сама с собой даже больше стесняюсь, чем тебя. Особенно сейчас.
Она снова села и натянула на коленки рубашку.
? А я стесняюсь, ? признался он.
? Я вижу. А ты с мамой так делаешь?
? Что именно?
? Клизму.
? Зачем?
? Чтобы пахло. И вообще.
? Нет. Нам такое и в голову не приходило. А что ? вообще?
? Так. Всякое другое. Я очень легкая сразу стала. И страх исчез. И стыд тоже. Даже самой хотелось, чтобы он меня в голые кишки оттрахал. Хоть противен и ненавистен был. Как ты думаешь, что он мне еще, кроме запаха, туда подмешал?
? Понятия не имею. Он из трех бутылочек что-то подливал.
? Масло какое-то. Я, когда мылась, пальцем туда глубоко залезла, так там очень скользко было. Или так всегда?
? Не знаю.
? Нет, не всегда. У меня от первой клизмы так чуть кожа не рвалась. А вторая и третья как по маслу пошли. Даже приятно было. Щекотно. И вообще.
? Что ? вообще?
? Мне почти сразу, как оттуда все вылилось, сильно захотелось. Прямо туда, в попу. И сейчас еще хочется. Не смотри так, я же не виновата. Так со мной никогда вообще не было. Когда пальцем в ванной в попу влезла, так аж сомлела, по всему телу мурашки поползли. И когда брились, все там внутри заходилось дрожью. Он какой-то возбудитель, наверное, подмешал. Ты слышал, как он про уколы рассказывал? Точно что-то подмешал, гад такой. Мне теперь вообще очень хочется. Такими волнами. То просто хочется, то невмоготу. Можно я в яську палец засуну?
? А ты так делаешь?
? Иногда. Все девчата так делают. Мастурбацией называется.
? И тебе не больно?
? Больно. Но я представляю, что это твой палец, и боль сразу проходит.
Она его совсем не стеснялась. Прикрыла глазки и глубоко задышала…
Дочка, доченька…
Он тоже закрыл глаза от стыда. И уткнулся лицом в подушку. Но мешать ей не стал… Конечно, они все так делают. Кто-то меньше, кто-то больше. Он и сам в детстве был не без этого греха. Но как она может это при отце? Ей и в голову не пришло выйти в ванную или еще как-то уединиться. Что все это значит? Что вообще с ними происходит?
? Ой, так еще хуже. Папа, а у нас есть какие-нибудь таблетки, успокоительные?
? Сейчас, доченька. Сейчас посмотрю.
Черт его знает, какие из них успокоительные.
? Не знаю, Свет. Это мама разбирается. Может анальгин подойдет?
? Ладно, пусть. Не надо. Немного проходит. Мне просто нельзя туда лазить. Иди сюда, мне так лучше, когда ты совсем рядом.
? Не болит?
? Нет. Я ведь говорила, ? тебя воображаю. Сознанием. И всем телом тоже.
? А… кого-то другого пробовала?
? Да. Толика, например. Сжимается. Очень сильно. Иногда сразу не пускает, а иногда после того, как глубоко засуну. Очень больно. Папа, а у Лены тоже как у меня?
? Да. Было раньше.
? А сейчас?
? Сейчас нет.
? Откуда ты знаешь?
? Знаю.
? Это… ты ее вылечил?
? Да.
Она мгновенно вся подскочила и уставилась на него:
? Честно? Ты с ней… любился!? Прям как со мной?
? Да.
? И у нее прошло?
? Прошло.
? Совсем?
? Совсем. Ты же видела ее Бориса. У нее с ним все еще медовый месяц.
Она опрокинулась на спину и разбросала по сторонам руки и ноги. Закрыла глаза и заулыбалась:
? Класс. Значит, и у м е н я в с е п р о й д е т…
И так лежала молча несколько минут, совсем расслабленная и отрешенная, что-то хорошее переживая внутри себя.
Потом вдруг, не открывая глаз и губ, спросила:
>А мама знает?
>Знает.
>Класс. И не ревнует?
>Нет. Мы же родные.
Теперь уже он подскочил, как ужаленный, и удивленно уставился на нее.
>Что? ? невозмутимо осведомилась она. ? Ты тоже меня слышишь, да?
? С-слышу.
>Честно?
? Честно.
>Тогда обними и поцелуй меня, чтобы я в это поверила. Крепко-крепко, как маму.
Он обнял и поцеловал ее. Крепко-крепко. Но совсем не так, как целует ее маму. Совсем иначе. Так, как можно поцеловать только свою дочь… свою доченьку… дочурку.
Потом положил ее голову себе на плечо, закрыл глаза и так они лежали долго, почти не шевелясь и ни о чем не говоря. Пока она вдруг не прошептала:
? Папа, слышишь?
