? Что, доченька?
? Волны шумят…
Бесконечный океан волнующихся поверхностей обнявшего их пространства оказался мягким и теплым, словно они только что выпали в него из шершавой и колкой морози. И оба они были теперь и границей, и частью этого пространства, ? он и она, отец и дочь, реплицированная с его генов с помощью другой, столь же дорогой ему женщины.
Человек состоит не из вещества. Человек состоит из процессов. Из вещества он только непрерывно составляется… всего-навсего… чтобы осуществить действительность процессов, чтобы овеществить свое волноватое 'Я'. Где он уже слышал эти слова? Ах, да ? Гуляев. Тот самый, кто втянул его в эту страшную историю…
Все вещества в человеке ? до самой последней молекулы ? постоянно обновляются, ? приходят с пищей, встраиваются в цепи процессов, используются там, потом неизбежно заменяются свежими, а сами уходят вместе с ее неиспользованными излишками. И так с самого начала и до самого конца. И только пользующий их сгусток процессов, который и есть то, чем является человек на самом деле, сохраняет свою аутентичность на протяжении всей своей временной целостности…
Совсем недавно его дочурка была маленькой клеточкой внутри своей мамы. Одной единственной клеточкой. Нет, тогда она еще не была его дочерью. Ждала, когда придет он и оплодотворит ее собою. И он пришел и проник в нее. И тогда она стала его дочерью…
Он проник в нее и она стала его дочерью…
И вновь, как уже было с ним однажды, откуда-то из самой глубокой глубины шелестящих касаний поверхностей пространства возникли неясные очертания некой таинственной мысли, некой запретной догадки, тут же поглощенной шелестом волн, мягко раскачиващих их неподвижные тела.
>Ты слышишь, слышишь?.. ? снова послышался тихий, но восторженный шепот дочери.
>Слышу, девочка моя, слышу…
>Прибой шелестит… Это и есть вечный прибой, папа. Наш с тобою, в е ч н ы й…
Они находились в состоянии самой близкой близости, какая только может существовать между поверхностями… постепенно превращаясь в странное единое целое, ? странное совсем непонятной им странностью… неожиданное своей немыслимостью… и пронизанное неестественным внутренним восторгом…
8. Самая необыкновенная на свете любовь
Они скрыли от Ирины все, что с ними произошло. И наврали ей совсем другую историю, ? прекрасно понимая, что не навсегда, что пройдет какое-то время и они все равно проговорятся. Но это будет потом. Если, конечно, ничего серьезного в ближайшее время не случится. А сейчас ни Виктор, ни его дочь не испытывали никаких внутренних угрызений за то, что они обманывают.
Сделать это оказалось до странного легко ? будто нарочно все складывалось так, чтобы оградить ее от правды.
С утра она позвонила и сообщила, что прямо от мамы пойдет на работу. Виктор к тому времени уже вернулся с Красной речки, где утопил вещественные доказательства причастности к событиям прошлого вечера. Правда, не все из них. Еще ночью его осенило, где именно должен оказаться пистолет ? так, чтобы он при крайней необходимости мог им воспользоваться и, в то же время, чтобы тот не стал ни случайной, ни осмысленной чьей-либо находкой; а если и стал бы, то никак не указал на того, кто его там схоронил.
На работу он не пошел. Трубку, как обычно, сняла Катька и он самой короткой фразой сообщил ей, что слегка приболел. Надо было наврать каких-нибудь подробностей, но понял это он только через несколько часов.
Позвонил Ильиничне и договорился о приеме. Долго будил Светлану. В диспансер они поехали вместе, а с Ильиничной он объяснялся сам, выложив ей ту же лапшу, что была заготовлена ими для Ирины и Елены Андреевны. Не в деталях, конечно, а минимум того, что было необходимо для объяснения его озабоченности.
По дороге домой они еще зашли в хозяйственный магазин и купили засов для двери. Вполне приличный и надежный. И новый белорусский глазок ? в него, говорят, можно увидеть то, что в другие ни за что не увидишь.
Дома их уже ожидал звонок Елены Андреевны. Виктор и не сомневался, что он обязательно последует ? наверняка она уже получила от Ильиничны все сведения, которыми та располагала. Со Светланой, которая первой взяла трубку, она переговорила коротко и индифферентно, а от Виктора стала тут же добиваться времени, когда ей можно приехать и обо всем поговорить, ? проявляя понимание того, что и разговор не телефонный, и лучше бы без присутствия Светланки. Он ее как мог успокоил, пообещав самому заскочить к ней в течение дня.
Пока Светлана хозяйничала у кухонного стола, установил на входную дверь купленный засов. И заменил глазок ? тот и в самом деле не разочаровал. А едва уложив в ящик инструменты, услышал звонок: кто-то пришел.
Оказалась Катька. Ее-то он вообще никак не ожидал. Пришла, значит, вместо обеда, взволнованная его неожиданной болезнью. Стало почему-то очень неловко. Она быстро сообразила, что никакой он не больной, хотя и честно пытался соврать что-то такое про свой организм.
? Пошли на кухню. Пообедаешь с нами.
Познакомил с дочерью. Та сразу засуетилась, выставляя из холодильника все самое лучшее, что там находилось 'про запас'. И то, что она только что уже успела приготовить. За посудой из лучшего их сервиза в комнату смоталась. Ажурные салфетки ? 'праздничные' ? тут же на столе появились. И 'рабочий беспорядок' как-то незаметно ? словно сам собою ? улетучился.
По какой-то непонятной Виктору причине она приняла Катьку за очень важную гостью. И почему-то старалась ей понравиться.
Та, слава Богу, не смутилась. Вела себя очень естественно, а с дочерью ? вообще на равных, будто они сразу и подружились, как это иногда бывает между ровесницами.
? Э-то тво-я жен-щи-на, па-па, ? хитровато-всепонимающе, медленными слогами заключила дочь сразу, как только он закрыл за Катькой дверь и вернулся на кухню.
Он промолчал, принявшись помогать ей убирать со стола.
? Можешь ничего не говорить. Я все сама вижу.
? Что ты видишь?
? Ты можешь делать с ней что угодно. Она и не пикнет.
? С чего ты взяла?
? Вижу. Чувствую.
И улыбнулась с выражением лукавого всепонимания:
? Она вся пропитана тем, что ты в нее навыливал. Почти как мама.
Он осуждающе глянул на нее долгим взглядом, ? мол, что ты такое несешь, дурочка маленькая?
? Ну было же, правда?
Это был скорее не вопрос, а констатация. Ему пришлось отвести глаза в сторону и продолжить манипуляции с посудой.
? Почему ты мне о таком не рассказываешь, а? ? почти взаправду обиженно упрекнула она, тоже отвернувшись. ? Я тебе так все-все о себе говорю…
Ну да. Расскажешь о таком… Интересно, как это она ее так сходу раскусила? Или на понт его берет? Психолог-самоучка. Энэлпэрша-самодеятельница.
Сейчас спросит свое: 'А мама знает?'
? А мама знает?
? Знает.
Осталось добавить: 'Класс!'.
Но она не добавила. Видимо, не такой уж и класс.
