Первым делом Ирка вытащила из сумочки неиспользованные презервативы и спрятала их назад, в коробочку.
? Не получилось? ? спросил Виктор.
Она как-то недовольно вздохнула:
? Получилось. Почти. У него свои есть. А эти я на него пожалела. Пусть тебе будут. Слушай, пора бы тебе уже и в ванной какую-нибудь клямку*** приделать. А то совсем негде уединиться.
? Хорошо. Завтра же с Сережкой займемся.
? Я хочу, чтобы ты меня обмыл. Поласкал-пополоскал. Сейчас. А?
? Давай.
А она вдруг криво усмехнулась:
? Представляешь, он на прощанье предложил мне какой-то шампунь. Как бы в подарок за… Нет, ты представляешь?
? Вполне, ? улыбнулся он.
? Не издевайся хоть ты. Пошли. Я раздеться должна при тебе.
? Почему должна?
? Ай, ? махнула она рукой, ? ты этого, наверное, не поймешь. Пошли.
Она знала, что для него значило это ласканье-полосканье. Поэтому, когда просила, ничуть не сомневалась, что он тут же откликнется. И сама невероятно любила быть ласканой-полосканной.
Это слово ? оно одно, а никак не два ? они придумали очень давно, и так же давно оно стало для них нерасчленимым, но содержащим огромное разнообразие смыслов. Все, даже самое что ни на есть философское, оно в себе объединяло, ? физическое действо и умозрительное восприятие, логические абстракции и чувственные рефлексии, объективную реальность и трансцендентальное созерцание, искусство и науку, поэзию и ваяние, исследование и эксперимент; за годы их близости оно постепенно превратилось чуть ли не в философскую категорию, по значимости для их мировосприятия почти равнозначную таким категориям, как материя, сознание, дух или идея ? потому как в ней они соединялись воедино, как составные части их обоюдосуществования.
Потому и значило для них это действо далеко не только освобождение от пота, пыли или… всего иного.
Это правда, что так бывает…
На самом-самом деле.
И это была одна из их тайн, которой они никогда ни с кем не делились.
Кстати, отсюда и начались его представления о поверхностях, как формоопределяющей основе в структуре мироздания. Не правда ли ? смешно? Нет, на самом деле вовсе не смешно…
Когда не так давно Ирина обмолвилась не дающей теперь ему покоя фразой: 'Ведь это всего-навсего тела, в которых мы живем', ? он сразу понял, откуда она к ней пришла. Отсюда, из ласканий-полосканий… И именно здесь она научилась относиться к своему телу так, как к нему относился он сам…
Они пробыли в ванной больше часа. У него никогда не получалось контролировать это удивительное время. Забывается он. Вчистую. И она тоже. Вероятно, в еще большей степени…
Их просторная ванна, похожая на слегка усеченный прямоугольный конус круга, долго потом журчала уходящей из нее водой, а они под это журчание обтирали тела друг друга двумя концами одного полотенца. Специального.
Потом они улеглись одухотворенные в постель и настало, наконец, время рассказать все о Пашке. Но начала она с таких неожиданных слов, от которых у Виктора вся одухотворенность улетучилась в одно мгновение ока:
? Это был таки твой ребенок.
? Что?! ? не на шутку возмутился он. ? Это он так сказал?
? Нет. Нет. Он об этом не знает. И о том что ты с Настей тогда согрешил ? тоже. Он ничего не знает. Вообще. И если бы родила, тоже не узнал бы. Принял бы за своего. Может, она именно так и хотела, вы ведь немного похожи ? глаза у обоих голубые, и волосы почти одинаково светлые ? никто и не догадался бы. И тебе она никогда не призналась бы. И мне тоже.
? С чего же ты взяла, что мой?
? Не знаю, как это тебе сказать. Твой.
? Если не знаешь, зачем тогда мне такое говоришь? Зачем душу мне рвешь?
? Я не рву, Витенька, что ты, милый… прости, совсем этого не хотела… Наоборот, я другое хотела сказать… Я Настю почти как себя знала ? мы же с пяти лет все время вместе. Как сестры были. Даже больше, чем сестры. А только сейчас поняла ? она не приняла бы от него. Как не приняла за три года их совместной жизни.
? Подожди. Как это ? не приняла?
? От таких не принимают. А тем более Настя. Не знаю, как это происходит. Спазмируются трубы, не пускает в себя матка, не открывается маточный зев, выплевывает влагалище, ? откуда я могу знать, как? Не знаю. Но как-то же происходит ? сколько таких пар, что годами не могут забеременеть… У Завацкого нужно спросить, он же гинеколог.
? Чепуха все это.
? Я бы от него не забеременела. Точно. Прямо физически чувствовала, как все там перекрывается. Само собой.
? Ты что, дала без презерватива?
? Нет. Но даже если бы и спустил в нее, она бы сразу выплюнула.
? Не слышал о таком.
? Не видел, как она плевалась?
Видел. И сразу вспомнил.
? То было совсем другое.
? Да, другое.
Она прильнула к нему тесно-тесно и замерла. Потом продолжила шепотом:
? Мне очень стыдно теперь, что я к нему пошла. И перед тобой, и перед собой. Не нужно было этого делать. И за то, что я теперь узнала… что это был наш ребенок… теперь только и думаю об этом.
? Не сочиняй. Еще и наш. При чем здесь ты?
? Не знаю. Наш. Он и мой тоже. Ты же как бы на меня тогда залез. И вообще…
? Не трави ерундой. Это их ребенок. Гораздо вероятнее, чем мой. В тысячу раз вероятнее. Настя сношалась с ним и за день до того, и сразу после. И они не предохранялись. Она мне об этом говорила.
? Зачем?
? Сказала, что он сыт на неделю и поэтому она свободна от него.
Ирина снова отклонилась и стала говорить в потолок:
? Она была очень сексуальная. Все время хотела. С двенадцати лет об этом начала говорить. А потом так вообще… Целовала меня туда несколько раз. И просила, чтобы и я ее туда целовала. Я три раза так делала. Но мне тогда это жутко не понравилось. Все три раза. Это с Катькой почему-то все иначе произошло. Ты не находишь, что они чем-то похожи?
? Я тебе тоже чуть было не задал этот же вопрос. Тогда, когда Катька первый раз к нам пришла. Но почему-то испугался.
? Похожи. Когда мы с Катькой сходили с ума, я все время Настю вспоминала…
Она помолчала, о чем-то думая или что-то вспоминая. А потом продолжила:
? Я ее и рукой там ласкала ? она очень просила, говорила, что намного приятнее, чем самой. Это случалось редко. Эпизодами. Я считала это аморальным. Но на нее такое находило, что она точно отдалась бы тогда кому-нибудь. К нам ведь все время кололись. Особенно из старших классов. Ну я и лапала ее, как она просила. Вместо пацанов. Черта с два Пашка получил бы ее девственницей, если бы не я. Сейчас уже и не пойму ? почему она меня слушалась? Даже после школы. Мы уже с тобой вовсю сексом упражнялись, а она прибегала ко мне, чтобы я только пощекотала. Или чтобы рассказывала, что и как мы с тобою вытворяем. И тоже принца ждала… Чтобы тоже взял ее целой. Как ты меня.
Снова замолчала, будто не решаясь сказать что-то особенно стыдное. Но все-таки сказала:
? Однажды вечером она пришла прямо сразу после того, как ты с меня слез. Ты ей открыл и тут же в
