— Я полагаю, вы все делаете вместе с Питером?
— Думаю, я могу с уверенностью утверждать, что в этом расследовании мы делимся друг с другом всеми сведениями.
— Значит, с равным успехом я могу все рассказать вам?
— Безусловно. Если вы готовы удостоить меня своим доверием…
— Постойте, мистер Паркер. Я в очень сложном положении. Я не совсем понимаю, что я должна… Не могли бы вы мне сказать, что вам уже известно? Как далеко вы продвинулись?
Этот вопрос несколько огорошил мистера Паркера. Несмотря на то, что образ мисс Мэри преследовал его со дня дознания, а нынешняя романтическая встреча и вовсе разогрела его чувства чуть ли не до точки кипения, профессиональный инстинкт предосторожности не окончательно покинул его. Как он ни старался доказать непричастность мисс Мэри к преступлению, он не был готов выложить перед ней свои карты.
— Боюсь, я не могу рассказать вам это, — ответил он. — Многое еще находится на уровне предположений. И я случайно могу обвинить невинного человека.
— А, значит, вы кого-то определенного подозреваете?
— Я бы сказал, очень еще неопределенно, — улыбнулся мистер Паркер. — Но если вы можете сообщить нам что-либо, что могло бы пролить свет на происшедшее, заклинаю вас, сделайте это. Возможно, мы подозреваем совершенно не то лицо.
— Не удивлюсь, — с коротким нервным смешком заметила мисс Мэри. Ее рука, лежавшая на столе, пришла в движение, и, нащупав конверт, она принялась его складывать. — Что вы хотите знать? — неожиданно совсем другим тоном спросила она. Паркер сразу же ощутил жесткость, появившуюся в ее манере, — она стала скованной и неподатливой.
Паркер раскрыл свою записную книжку и приступил к вопросам. По мере того как он задавал их, он все больше успокаивался — профессионализм брал свое.
— Вы были в Париже в этом феврале? Мэри кивнула.
— Не припомните ли вы — не ходили ли вы с капитаном Каткартом… О! Кстати, я полагаю, вы говорите по-французски?
— Да, вполне свободно.
— Так же, как ваш брат? То есть практически без акцента?
— Да. Когда мы были маленькими, у нас была французская гувернантка, и мама всегда следила за нашими занятиями.
— Понятно. Так вот, не припомните ли, как вы с капитаном Каткартом посетили ювелирный магазин на улице де ля Пэ шестого февраля, где вами был куплен, или им для вас, черепаховый гребень с бриллиантами и бриллиантовый кот с изумрудными глазами?
По глазам Мэри Паркер понял, что она помнит, но пытается скрыть это.
— Это тот кот, о котором вы наводили справки в Ридлсдейле? — поинтересовалась она.
Паркер не был сторонником отрицания очевидного и потому ответил утвердительно.
— Его нашли в кустах, да?
— Это вы потеряли его? Или он принадлежал Каткарту?
— Если я скажу, что он принадлежал ему…
— То я с радостью поверю вам. Так он принадлежал ему?
— Нет… — глубокий вздох, — он принадлежал мне.
— Когда вы его потеряли?
— Тем же вечером.
— Где?
— Вероятно, в кустах. Там, где вы нашли его. Но спохватилась я гораздо позже.
— Это тот самый кот, которого вы купили в Париже?
— Да.
— Почему сначала вы утверждали, что он не принадлежит вам?
— Мне было страшно.
— А теперь?
— А теперь я собираюсь сказать правду.
Паркер снова посмотрел на нее. Она спокойно встретила его взгляд, но напряженность ее позы свидетельствовала о том, чего ей стоило это решение.
— Очень хорошо, — произнес Паркер, — мы все будем только рады этому, потому что, я полагаю, на дознании вы на несколько вопросов ответили неправдиво, не так ли?
— Да.
— Поверьте, я очень сожалею, что мне приходится задавать вам все эти вопросы, — продолжил Паркер. — Но ужасное положение, в котором оказался ваш брат…
— По моей вине.
— Я не говорил этого.
— Зато я говорю. Это я помогла упрятать его за решетку. И не спорьте со мной, потому что так оно и есть.
— Ну не волнуйтесь, — промолвил Паркер. — У нас есть еще масса времени, чтобы все уладить. Я могу продолжить?
— Да.
— Значит, мисс Мэри, ваши показания о выстреле в три часа ночи не соответствовали действительности?
— Нет.
— А вообще вы слышали выстрел?
— Да.
— Когда?
— Без десяти двенадцать.
— А что вы прятали за растениями в оранжерее, мисс Мэри?
— Я там ничего не прятала.
— А в сундуке на площадке?
— Свою юбку.
— А зачем вы выходили? Встретиться с Каткартом?
— Да.
— А кто был второй мужчина?
— Какой второй?
— Второй мужчина, стоявший в кустах. Высокий мужчина в плаще.
— Никого там не было.
— Прошу прощения, мисс Мэри. Отпечатки его ног видны вдоль всей дорожки от кустарника до оранжереи.
— Наверное, это был какой-нибудь бродяга. Мне ничего о нем не известно.
— Но у нас есть доказательства того, что он там был… того, что он там делал и каким образом ушел. Ради всего святого, ради вашего брата, мисс Мэри, скажите правду — потому что этот человек в плаще как раз и застрелил Каткарта.
— Нет, — побелев, произнесла девушка, — этого не может быть.
— Отчего же?
— Оттого, что Дениса Каткарта застрелила я.
— Вот так обстоят дела, лорд Питер, — промолвил шеф Скотленд-Ярда, поднимаясь из-за стола и делая жест рукой, свидетельствующий об окончании разговора. — Его, несомненно, видели в Мерилбоуне в пятницу утром, и, хотя в данный момент мы его, к несчастью, потеряли, я абсолютно уверен, что в скором времени он будет у нас в руках. Задержка вызвана лишь несвоевременной болезнью носильщика Моррисона, сведения которого были бы так важны. Но сейчас мы не тратим времени даром.
