кино или там о девочках…
Умер отец, когда Илья заканчивал университет. Пышные по тем стандартам похороны он помнил плохо. Запомнилось только неожиданно большое количество сочувственных телеграмм и венков. Мать после этого начала болеть и угасла так же тихо и незаметно, как жила. А ведь ей, осенило Илью, тогда было всего сорок семь лет! Сейчас он уже почти ровесник ей…
Его взгляд упал на шахматную доску. Начатая еще неделю назад сложная шахматная задача так и осталась нерешенной. Да, завтра ровно неделя, как ему позвонила Лариса… Он дернул ногой, и фигуры на доске сдвинулись, некоторые упали.
Чего же он добился за эту неделю, пытаясь разрешить загадку Аниного исчезновения? Ничего! Все его предположения оказались несостоятельными. Ни Ларисины дела в издательстве, ни контакты девочки в последние месяцы не таили в себе ничего опасного. Конечно, он знает далеко не все, но предположить что-то совсем экстраординарное и не может – для этого надо знать гораздо больше того, что знает он. Какие фигуры стоят за этой злобной провокацией?
Он посмотрел на доску: вот она, безутешная белая королева, – Лариса. Отчаянная белая пешка, которая первой лезет в драку, – Аня. Кто он сам? Пустоголовый белый король или отчаянный рыцарь-офицер? Ларисины подруги – надежные ладьи… Анины подружки и мальчики – старательные белые пешки… А кто же играет на черной стороне? Кто там король, кто королева? И самое главное, кто – темная лошадка, организовавшая это похищение?
Илья снял с доски черного коня, до боли стиснул его в пальцах…
Встал, походил по пустой квартире, натыкаясь на косяки. Тот, кто знал, что именно в этот день и час Лариса и Аня появятся в Турции… А кто мог это знать?
Турагентство! Как же эта мысль не пришла ему в голову сразу? Наверняка знал эти подробности тот, кто оформлял им ваучеры и заказывал билеты! Какой же он болван! Нужно немедленно узнать, где Лариса покупала путевки! Его взгляд поблуждал по комнате, пока отыскал циферблат старинных напольных часов. Так, час ночи! Разница во времени – один час, значит, там сейчас полночь. Лариса наверняка еще не спит. Он набрал номер:
– Алло, добрый вечер! Маша? Это Илья Вагнер. Ларису можно?
– Ларису… – Голос Маши помедлил. – Илья, к сожалению, Ларису увезли в больницу. Стало плохо с сердцем. И меня пока к ней не пустили…
– Так. – Илья крепко потер лоб. – А как… Что, собственно, произошло?
– Вечером она пошла в ванную. – Маша старалась говорить спокойно и четко. – Видимо, ей стало плохо, она упала. К приезду скорой уже пришла в себя, только не говорила… Ну, вы же понимаете, шок, напряжение, это ожидание новостей… Врач сказал, что ей нужен полный покой и интенсивное лечение. Завтра утром я поеду к ней, а потом перезвоню вам, хорошо?
– Да-да, хорошо! Но я… Маша, вы, случайно, не знаете, в каком турагентстве Лариса покупала путевки? Думаю, это еще одна зацепка, я попробую…
– Нет, к сожалению, я не знаю, но вот Нателла… Вы знаете телефон Нателлы Григорян? Мне кажется, она знает. Во всяком случае, она что-то такое рассказывала про то, как именно Лариса купила эти злосчастные путевки, только я не придала значения, знаете… А вы думаете, это может что-то прояснить?
– Я пока ничего не думаю. – Илья ухмыльнулся – в голосе Маши тоже появилась сумасшедшая надежда, как бы им всем не свихнуться с этой историей. – Но мне кажется, это тоже надо проверить. Да, я перезвоню завтра Нателле, если она… Спокойной ночи, Маша, удачи вам.
– Нам всем удачи, – грустно ответила Маша. – До завтра!
Нателла встала в таком настроении, что хоть вой. Она почти не спала, ворочалась всю ночь, пила сначала корвалол – старинное мамино успокоительное, потом все-таки выпила таблетку снотворного, потом – для верности – рюмку конь яку… Все без толку. Переворачивала подушку, ходила босиком по холодному полу, открывала настежь, а потом закрывала от шума окна… Коротким сном забылась перед утром, но тут же проснулась, как будто на нее плеснули ледяной водой, – Аня пропала!
И тут же, словно по команде, зазвонил сотовый.
– Слушаю! – хриплым голосом отозвалась она.
– Нателла, доброе утро, извините, что рано, это Илья Вагнер, – единым духом выпалила трубка. – Понимаю, что вопрос дурацкий, но не скажете ли вы, в какой турфирме Лариса оформляла путевки? Думаю, что это может быть важно.
– Турфирме? – Нателла сразу же заволновалась, как и сам Илья. – А что?.. Да нет, точно я не знаю, но помню, что эту фирму ей рекомендовал Вадим Лощевский. Это такой… банкир, Лариса ему книжку редактировала весной, он ей заплатил хорошо – на эти деньги они с Аней, собственно, и поехали… И он же, я точно помню, рекомендовал ей хорошее турагентство… Нет, названия не помню, черт! Но если вы подождете некоторое время, я перезвоню этому Лощевскому, узнаю и тут же отзвонюсь вам, да?
– Нет! – Илью переполняла жажда деятельности. – Лучше просто дайте мне телефоны этого человека, я сам ему позвоню!
– А-а… – начала было Нателла, но осеклась. – Вы думаете, это что-то даст? Что Лощевский каким-то боком привязан к этой истории с Анечкой?
– Да нет, ничего я пока не думаю! – с досадой отвечал Илья. – Но ведь тот, кто ждал их в аэропорту, точно знал день и время рейса, разве не так? А это мог знать довольно узкий круг людей, понимаете? И уж конечно, знали в агентстве! Может, это какая-то зацепка? Я попробую, просто других идей больше нет!
– Ну да, – Нателла порылась в электронной записной книжке, – вот телефоны банка… Не прямой, к сожалению, но секретаршу зовут Руфина Георгиевна. А Лощевского зовут Вадим Викторович. Илья, – взмолилась она, – если что узнаете, позвоните, пожалуйста! Как там Лариса-то?
– Лариса в больнице, сердечный приступ, – угрюмо ответил Илья. – Маша утром к ней должна поехать, звоните ей, какие-то новости должны быть.
Нателла ахнула и прижала трубку к груди.
В банк Илья дозвонился с четвертой попытки. Секретарша, которую он почти фамильярно назвал по имени-отчеству, несколько изумилась, но сказала, что Вадим Викторович сможет принять его только к концу дня.
– К сожалению, вопрос юридический и не терпит отлагательства, – самым бархатным голосом, на который был способен, убеждал ее Илья. – Наша контора ведет срочное уголовное дело, и мне нужна небольшая консультация господина Лощевского. Это займет не более десяти минут.
– Уголовное? – отреагировала секретарша. – Подождите минуту! – И через несколько секунд: – Хорошо, приезжайте к обеденному перерыву, в двенадцать пятьдесят, устроит?
– Благодарю, вы очень любезны, – расшаркался Илья. – Буду абсолютно точно в двенадцать пятьдесят.
В двенадцать сорок восемь он сидел на белом кожаном диване в приемной Лощевского, заранее настроенный на холодный и официальный прием, – ему не раз приходилось беседовать с людьми такого класса на щекотливые темы, и он знал, что самооборона у них отлажена безупречно.
Ровно через две минуты секретарь – высокая холеная дама средних лет – пригласила его в кабинет. Лощевский, маленький, надменный из-за высоко поднятой головы, встал ему навстречу, коротко пожал руку, пригласил за мраморный столик, на котором в серебряных рамках стояли какие-то фото. Илья сел, положил перед Лощевским визитку, тот кивнул, придвинул ее к себе.
– Так какое у вас дело, вы говорите, уголовное? – бестрепетно воззрился он на гостя.
– Я представляю интересы госпожи Северцевой Ларисы Николаевны, – начал Илья. Показалось ему или нет, что в холодных серых глазах Лощевского мелькнула какая-то тень? – Вам она должна быть знакома, поскольку редактировала вашу книгу весной этого года, не так ли?
Лощевский кивнул:
– Северцева? Да, кажется, знакомы.
– Так вот, у нее в Турции, в Анталии, похитили дочь, девушку восемнадцати лет. Мы пытаемся выяснить, каким образом и кто мог быть в этом заинтересован… – Илья намеренно сделал паузу, несколько секунд молча смотрел на собеседника. Но Лощевский продолжал сидеть невозмутимо, лишь на самом дне
