Счастлив, трикрат счастлив, когда твои угрозы Исторгли из очей любви бесценны слезы! А ты, взлелеянный средь копий и мечей, Беги, кровавый Марс, от наших алтарей! Между концом 1809 и мартом 1810
О ты, которая была Утех и радостей душою! Как роза некогда цвела Небесной красотою; Теперь оставлена, печальна и одна, Сидя смиренно у окна, Без песней, без похвал встречаешь день рожденья — Прими от дружества сердечны сожаленья, Прими и сердце успокой. Что потеряла ты? Льстецов бездушных рой, Пугалищей ума, достоинства и нравов, Судей безжалостных, докучливых нахалов. Один был нежный друг… и он еще с тобой! <1810>
Ложный страх*
(Подражание Парни)
Помнишь ли, мой друг бесценный! Как с амурами тишком, Мраком ночи окруженный, Я к тебе прокрался в дом? Помнишь ли, о друг мой нежный! Как дрожащая рука От победы неизбежной Защищалась — но слегка? Слышен шум! — ты испугалась! Свет блеснул и вмиг погас; Ты к груди моей прижалась, Чуть дыша… блаженный час! Ты пугалась — я смеялся. «Нам ли ведать, Хлоя, страх! Гименей за всё ручался, И амуры на часах. Всё в безмолвии глубоком, Всё почило сладким сном! Дремлет Аргус томным оком Под Морфеевым крылом!» Рано утренние розы Запылали в небесах… Но любви бесценны слезы, Но улыбка на устах, Томно персей волнованье Под прозрачным полотном — Молча новое свиданье Обещали вечерком. Если б Зевсова десница Мне вручила ночь и день, — Поздно б юная денница Прогоняла черну тень! Поздно б солнце выходило На восточное крыльцо: Чуть блеснуло б и сокрыло За лес рдяное лицо; Долго б тени пролежали Влажной ночи на полях; Долго б смертные вкушали Сладострастие в мечтах. Дружбе дам я час единой, Вакху час и сну другой. Остальною ж половиной Поделюсь, мой друг, с тобой! <1810>
Надпись на гробе пастушки*
Подруги милые! в беспечности игривой Под плясовой напев вы резвитесь в лугах. И я, как вы, жила в Аркадии счастливой, И я, на утре дней, в сих рощах и лугах Минутны радости вкусила: Любовь в мечтах златых мне счастие сулила: Но что ж досталось мне в сих радостных местах? —
