единственные наши поклонники на планете, которые смотрят на нас с неподдельным обожанием… не сомневаюсь, что когда-нибудь именно их солдаты с радостью отдадут за нас свои жизни… за наши прекрасные натуры! вы скажете, что мы-то уж этого точно не дождемся! ну, тогда за тех, кто придет нам на смену!.. пускай за них, какая разница!.. Харрас, бош и стопроцентный нацист, вовсе не требовал, чтобы мы разделяли взгляды Гитлера! отнюдь!.. ему было достаточно того, что с ним говорили по-французски!.. были бы мы немного евреями, немного неграми, немножко испанцами… о, о-ля! ля! тогда конечно! хотя возьмите те же Соединенные Штаты! ну и что?… этот Харрас вовсе не был зашоренным придурком, иначе он бы не обращался ко мне сейчас:
– Это не немецкие! точно не немецкие!.. Селин, вслушайтесь!
Мы вслушиваемся.
– Musik!
Ласкающее слух мурлыканье!.. не то, что их Heinkel![75] тяжелая медь!.. уж в этом-то мы немного разбирались! но может быть, он наконец-то объяснит мне, чем он сейчас занимается?
– Я путешествую, коллега! путешествую!.. наведываюсь дважды в месяц в Лиссабон, чтобы встретиться там с людьми, узнать их настроение… обмен мнениями… не проморгали ли они тиф?… у нас на Востоке ведь ничего нет?… нет!.. и не будет!.. все пушечное мясо провакцинировано!.. и у них!.. и у нас! о-ах-ха-ха!
Да уж, весело, ничего не скажешь!
– А как вы считаете, коллега, что сейчас могло бы остановить войны?
– Новый вирус!
– Но у нас его нет!.. и у них тоже! ооах-ха-ха!
Я смотрю, он довольно неплохо во все врубается…
Где я познакомился с этим Харрасом?… выкладываю все начистоту!.. на Елисейских Полях, во время просмотра фильма!.. сугубо технического фильма о тифе в Польше… моя специальность – это тиф… правда, теперь я с этим тифом завязал!.. после того как меня засыпали гробами!.. никогда не показывайте что-либо серьезное обывателям!.. задницы, пожалуйста! сиськи во весь экран!.. еще лучше! великолепные пирушки! супер-тачки! состязания супер-атлетов!.. самое то!.. а серьезное выйдет вам боком!
Но больше всего мне нравилось в Харрасе то, что он не только отличался от других ничтожных стукачей, но, ко всему прочему, был еще и важным начальником… а раз уж мы очутились в расположении его Подразделения, пусть он нам тут все покажет!.. не только этот кратер финской бани! и шародром с головами статуй!.. кое-что, вероятно, находилось и под землей?… да!.. да!.. да!.. я хотел видеть все!
Вот, мы следуем за ним… в туннель… под развалины… ах, это вам не подвесной этаж-гамак Преториуса… снаружи вообще ничего не видно… Харрас идет впереди… какой-то грот… проблески света… еще один… с письменными столами вдоль стен… огромный зал, совсем как в Нью-Йорке, но, по меньшей мере, в двадцати метрах под землей… и машинистки точно такие же, как в Америке, симпатичные барышни в брюках.
– Ну что скажете, Селин?
– Настоящая новая Европа!
Оказывается, у него есть еще другие бюро! двумя этажами ниже… откуда доносится гул вентиляции… с такими же улыбающимися машинистками… Харрас обходит всех, как паша, отвечая на приветствия краткими heil!.. все в том же своем добротном халате, лимонно-желтом с небесно-голубым… вот еще небольшая лесенка… библиотека!.. целый этаж реестров… рядом под сводом, еще грот с картотеками… я думаю, что в Канцелярии все должно быть примерно так же… двадцать пять метров под землей… поэтому мы ничего и не заметили… у Адольфа, может быть, и еще глубже… однако, на самом деле, тот лягавый с визами меня сейчас волновал куда больше…
– Харрас, коллега! тут кое-что! всего одна секунда! не могли бы взглянуть на наши фотографии?
Я протягиваю их ему…
– Можно нас узнать?
Он смотрит… затем поднимает глаза на нас…
– Конечно нет!.. я-то вас узнал… но вот человеку со стороны будет сложновато, особенно «polizei»…
– Как же нам быть с разрешением на пребывание?
– Ах, чертов Селин! вечно он о чем-то волнуется!.. но это ерунда! пустяки!.. я позвоню… после чая!.. они вам его принесут!
– И мне тоже?
Ля Вига был еще более недоверчив, чем я… теперь он совершенно не походил на «человека ниоткуда»…
– Ну, конечно же, мой дорогой Ле Виган!.. и вы его получите!
Тем не менее, он замечает, что мы ему не слишком доверяем…
– Послушайте! я сейчас же позвоню!
Какая-то барышня… telefon! Polizei! он должен позвонить… heil Hitler!.. и потом сразу же… вполголоса, спокойно… все, что он хотел сказать!.. и наконец, наши имена… Ля Виги, Лили, мое…
– Ну вот и все!.. готово!
Он вешает трубку…
– Вы получите их через четверть часа!
Порой общение с власть имущими доставляет истинное наслаждение… черт! ни фига себе, предательство! если тебя преследуют по пятам гиены, то прыгнув в пасть волку, ты хотя бы можешь им чуточку досадить… все лучше, чем быть разорванным крысами, родственниками, друзьями… возлюбленными… тут, под землей, в Reichsgesund нам, по крайней мере, позволили немного отдышаться, на улице Лепик у нас такой возможности не было… о, естественно, я понимал, что долго это не продлится!.. неделю-другую!.. а пока, скорее спать! однако Харрас хочет нас сначала покормить… благо, есть чем… он отправляет двух молоденьких приветливых девушек за всем необходимым… и вскоре я вижу, как те же приветливые девушки возвращаются с целыми подносами сандвичей!.. а хлеб-то не черный!.. белый, и с маслом… ну, все!.. все! я вижу только их… сандвичи… сандвичи… сандвичи… и больше ничего…
Только проснувшись, понимаешь, что спал!.. «внимание!.. внимание!
– Плохо дело, Фердина!
– Ля Вига!.. а Лили?… где она?
В кресле рядом ее не было…
– Она пошла с Бебером!
Боже мой, он ее отпустил!
– И ты ее не остановил?
– А ты?
Он прав, мне бы следовало быть повнимательней, хотя я и устал, но у Лили была какая-то маниакальная страсть к прогулкам, совершать которые ей не могли помешать никакие запреты… очевидно, ей даже нравилось их нарушать… в Сартрувиле, к примеру, она отправилась гулять с Бебером по берегу Сены в одиннадцать часов вечера… напротив, на противоположном берегу, появляется немецкий дозор… естественно, они ее засекли с ее фонариком…
