навсегда на том конце участка, если бы сказал ему то, что я о нем думаю…
– Ну конечно же, мой дорогой Крахт!.. «Крэвен»? «Лаки»? «Нэви»?
Надо же показать товар лицом…
– Лучше «Лаки»! двадцать сигарет… это все!.. больше не нужно!..
– Но куда их положить?
– Сюда!.. в мою кобуру! Он мне показывает…
– Я специально оставлю ее у входа… на вешалке!.. повешу!.. когда мы спустимся… вы понимаете?… на mahlzeit!
– Только хорошенько закройте кобуру!..
И тут же добавляет:
– О, можете быть спокойны!.. Харрас никогда не вернется!..
Ну и успокоил! а он уверен, что Харрас никогда не вернется?… ну тогда уж наше дело действительно дрянь… тогда он мог позволить себе все, что угодно… втянуть нас в любую авантюру… и ведь все сводится к одному!.. даже этот способ передачи ему сигарет, в кобуру на вешалке, был нужен только для того, чтобы все это заметили! тут и говорить не о чем!.. вдумайтесь, весь Dienstelle, все барышни, и Кретцеры… они и без того постоянно были начеку! думаю, Крахт играл в темную, а сам делал все, что мог, чтобы нас отсюда выслали в цепях и наручниках… в одном фургоне с пастором Ридером… не только меня, но и Ля Вигу, Лили и котяру… вероятно, здесь мы ему мешали, а они определенно все были заодно… может, чем-нибудь спекулировали? точно не знаю, но наверняка!.. гусями? медом?… выгодное предприятие!.. во всяком случае, мы их явно раздражали… как только люди перестают перед вами заискивать, тут уж ждать недолго… скоро пробьет час, будут сожжены все мосты, и тогда они сделают все, чтобы вы тоже сгорели!
– Очень хорошо, Крахт!.. ничего не имею против!.. в вашу кобуру на вешалке!
Я думал только о том, как бы побыстрее вернуться назад!.. поближе к Ля Виге… эта небольшая прогулка сильно затянулась, мы уже осмотрели и самолеты, и рои пчел, и коробки пастора… и насчет сигарет договорились…
Я еще раз окинул взглядом это взлетное поле… наверное, раза в два больше, чем площадь Конкорд… вдалеке, над елями, виднеется колокольня Цорнхофа с часами… ну а что касается этого взлетного поля и убежищ, то постоянно пролетающие над ними «крепости», наверняка, в курсе того, что здесь происходит, в том числе и того, что последний пилот уже три месяца как покоится под землей, в негашеной извести, а значит, волноваться особенно нечего! и даже расследовать это никто не приехал… вот почему они нас пока не трогают… только Хьельмар постоянно играет тревогу!.. изображает, что их всерьез опасается… мы снова идем по той же тропинке, пепел и грязь… ну наконец-то!.. вот и Ля Вига… уф!.. он по-прежнему недоумевает… и что это Крахту от меня понадобилось?
– О, пустяки!.. небольшая справка… это касается поданного мной прошения…
– Какого еще прошения?
– По поводу разрешения практиковать…
– Ах да!.. да!..
Не рассказывать же ему про шкаф… он бы тут же прицепился… позже скажу… а пока посмотрим, что дальше!.. здешний сержант получает довольствие на ферме, он ходит туда со своим котелком… лейтенант тоже туда ходил, пока не исчез… там стряпают русские кухарки фон Лейдена… для всех этих людей, штатских, военных… мы снова бредем вереницей, однорукий сержант – рядом с Крахтом, сержант тоже хромает… почти так же, как и я… ему бы не помешала трость… но я уже не могу дать ему адрес магазина, где ее купил… уверен, этот магазин теперь окончательно улетучился!.. и адрес отеля «Зенит» меня тоже больше не интересует!.. кажется, я слышал от горбуньи, что Канцелярия разнесена вдребезги, ну а Адольф, должно быть, отправился в путешествие…
За Крахтом и одноруким сержантом, след в след, сзади, метрах в двух, сильно хромая, идет Хьельмар, экипированный все так же, как и в начале, с барабаном и рожком, а за ним – пастор на цепи… он опять ее на него надел! снял! и опять надел!.. он хромает сильнее всех, этот Хьельмар в каске с пикой!.. пастор протягивает ему руку, помогает… ну вот мы и пришли! Хьельмар сразу выражает недовольство… пусть эти женщины подсуетятся… он всматривается в небо… и внезапно задумывается… что случилось? может быть, опять воздушная тревога?… по телефону, что ли, позвонили?… спрашиваю я у него…
– Nein! ach!.. nein! Kaput!.. Kaput! telefon!
Он не работает уже давным-давно! этот telefon! теперь он действует по своему усмотрению!.. дудит, когда захочет! К тому же, он и сам прекрасно видит эти вонючие самолеты! летают туда-сюда!.. и весь горизонт… а там ужасно много языков пламени! желтые… зеленые… я показываю ему их…
– Achtung! Хьельмар!.. внимание! ррррррр!
Можем же мы хоть немного посмеяться!.. нет, ему не до смеха, он принимает все слишком близко к сердцу… он ужасно расстроен, то, что с ним происходит, напоминает любовь: сначала отношения самые серьезные, даже трепетные, а потом все превращается в фарс… Хьельмар явно отстал от времени, никак не мог за ним угнаться, вел себя так, будто на дворе 14-й год… а что осталось от Берлина? всего лишь груда развалин… но ни Москва, ни Хиросима, ни Нью-Йорк уже никогда не смогут никого испугать, их больше вообще всерьез никто воспринимать не будет… так же, как и этот посредственный, пропитанный никотином, алкоголем, заполненный аэропортами, болтливый мир 60-х, он тоже вполне может исчезнуть, и никто даже не удивится, что его больше не существует… а вот пастор Ридер, который имел все основания волноваться, напротив, показывал нам всем пример полного спокойствия… даже напевал обрывки псалмов… я не все понимал, но почти… эту песню я часто слышал в Англии и в Дании… «Мудрость – сила моя»… а ведь эта история с охотой на пчел на военном аэродроме могла обернуться для него серьезными неприятностями… и навсегда отбить у него охоту петь… трибуналы Luftwaffe никогда не отличались гуманностью… особенно теперь, в ожидании всеобщего фиаско, когда RAF делала все, что хотела, сметая по одному городу в день, они всюду видели лишь шпионов и всех подозревали, пасторов, не пасторов, и расстреливали их целыми пачками… так что пастору его пение не поможет, это точно…
Теперь мы подошли к другой двери… она открыта, там кухня… оттуда выходят три босые служанки с волосами, отброшенными на спину… здоровые девки, совсем не тощие, похоже, они ни в чем себя не ограничивают… их передники повязаны на русский манер, под грудью… не думаю, что из кокетства, просто ради удобства… а вот мы кажемся им ужасно смешными!.. наш пастор в цепях, под руку с сельским полицаем, однорукий сержант и Крахт… особенно же Ля Вига, У него такой вид, будто он только что свалился с Луны… почему они находят нас такими комичными?… Крахт спрашивает их, он немного говорит по-русски… да они и сами не знают… Берлин горит, но это их не волнует… «крепости» снуют туда-сюда, но они на них даже не смотрят… а вот на Хьельмара с пастором на цепи и на нас посмотреть стоит… ну ладно, пусть тащат котел! сержант не собирается стесняться, он поставлен здесь на довольствие, так что пусть пошевеливаются!.. вот и котел… и какая похлебка! гораздо более сытная и густая, чем у bibelforscher'ов… сержант приказывает им дать нам целых три черпака, и они зачерпывают самую гущу со дна… он также распоряжается принести три стула… а не табуретки!.. нас пятеро и мы хотим жрать… на мой взгляд, на улице довольно прохладно, так что суп очень кстати, да и кофе с булкой… я думаю о Лили… ей бы тоже неплохо чего-нибудь принести… но возможно, Мария-Тереза или эта подозрительная Кретцерша уже принесли ей все, что нужно… хотя, кто знает! женщинам верить нельзя, убежден, от них можно ожидать всяческих подвохов… а уж этой селедке-наследнице с ее роялем… или той, с мундирами… я смотрю на часы на церкви… кофе, булка и похлебка благотворно подействовали на пастора… даже выражение лица у него изменилось, да и настроение тоже… от псалмов он перешел к lieder! поет, и у него явно прорезался голос! да это просто орган какой-то!.. истинно народный артист, теперь слышно только его одного, он полностью заглушает тех, что в хлеву… русские кухарки, которым его псалмы казались скучными, в полном восторге от этих lieder… они все выбежали из кухни, их тут трое, даже шестеро!.. они аплодируют и требуют, чтобы он спел еще!
А он, и вправду, поет хорошо, с таким тембром, как у него, только романсы и петь… теплый, страстный, глубокий… а страстный-то от предвкушения чего?… «о Отец! о Отец!» Ольховый Король!.. какой порыв! да, от таких можно ждать чего угодно!.. Берлин, V2,[131] и все остальное! достаточно посмотреть, как они приплясывают! Vater! о Vater!
– Нет, лучше уж с bibel'ями!
