Когда он вернулся, Наташа снова курила.
— Оно настоящее? — она кивнула на футляр, все еще стоявший на перилах.
Горин рассмеялся и открыл бутылку зубами.
— Дурацкая привычка! — отреагировала на это Наташа, принимая у него пиво. — Наверное, все деньги на услуги стоматологов уходят?
— С моими зубами не то что от бутылок — от канализационных люков крышки можно запросто перегрызать, — усмехнулся Горин. — Умереть мне явно не от кариеса суждено…
— В таком случае оно жутко дорогое. Сапфир, если я не ошибаюсь? — вернулась Наташа к разговору о кольце, отхлебнув из бутылки.
Горин кивнул.
— Очень красивая вещица, — продолжала Наталья. — Но я не возьму ее, извини. Зачем ты это делаешь, Артем?
— Это кольцо у меня уже давно. Оно предназначалось тебе, поэтому здесь нет ничего такого. Подарок на день рождения, вот и все.
— Но это очень интимный подарок, — возразила Наташа. — Если я оставлю его, Олег не поймет. Прости, но этот твой жест лишен всякого смысла. Забери, у тебя наверняка еще представится случай кого-нибудь им осчастливить.
— Мне оно не нужно: мозолит глаза, напоминает о тебе… Возьми, выбросишь потом, если что.
— Перестань! Ты постоянно создаешь для меня какие-то сомнительные ситуации. — Наташа эмоционально растерла очередной окурок о дно пепельницы.
— Я могу и сам от него избавиться. — Артем сложил пальцы для щелчка и поднес к футляру.
— Ты жалок сейчас, Артем, — тихо, но зло произнесла Наташа. — Занимаешься каким-то дешевым шантажом. Почему ты всегда думаешь лишь о себе? Если ты меня действительно любишь, то почему не хочешь, чтобы я была счастлива с тем, кого люблю я?
Они еще какое-то время стояли молча. Артем, опершись о перила локтями, смотрел на светящиеся квадратики окон в соседних домах. Черт подери, и они напоминали ему о снах! Наташа постукивала зажигалкой о бутылку с пивом.
— Мы договорились с разводом на следующую пятницу, — наконец произнесла она. — В том же загсе, где была регистрация. Сможешь прийти? В принципе, можно перенести…
— Вот, собственно, и настал момент, ради которого гражданин Горин и был допущен в великосветское общество. — Артем развернулся спиной к улице и уселся на перила, рискуя сорваться вниз.
— Ты совсем сдурел? — Наталья поставила бутылку на пол и попыталась вернуть Артема назад, потянув его за локоть.
— Лучше наоборот — подтолкни, — шепнул он.
У Наташи округлились глаза. Артем спрыгнул и обнял ее за плечи.
— Да ты что?! — она оттолкнула его. — Опять нализался? Хочешь, чтобы Олег увидел, да? Специально это делаешь?
— Что он тебе подарил? Ракетку? — Горин отпустил ее и уселся на пол, сложив ноги по-турецки, взял бутылку с пивом и тоже сделал пару глотков.
— Это тебя не касается! — разозлилась Наташа. — Ты приедешь в пятницу или нет? Сколько можно тебя уговаривать? Тебе это нравится — заставлять меня унижаться? Мне что с тобой — судиться? Все нервы мне уже вымотал! — Она была готова вот-вот разреветься.
— У меня одна работенка намечается, — Артем старался говорить как можно спокойнее. Он не любил, когда на ее глазах блестели слезы. — Поэтому не могу ничего обещать.
— Все с тобой понятно, — процедила Наташа сквозь зубы и собралась уходить.
— Постой, Ната! — окликнул ее Артем.
Наталья остановилась, но оборачиваться не стала. Горину так захотелось подойти и обнять ее, ощутить снова запах ее волос…
— Возьми кольцо, пожалуйста, — произнес он. — Меня действительно может не быть в городе. Обещаю, как только вернусь, подпишу все бумаги. Возьми его. Пусть это будет моим подарком к нашему разводу.
— Но такие подарки делают к свадьбе. — Она обернулась.
— А у нас с тобой всегда все было наизнанку, — он улыбнулся. — Пусть у тебя обо мне останется хоть какая-то память. Я потерял тебя, так облегчи же мою боль хотя бы чуть-чуть — не пренебрегай моим прощальным подарком.
Ни слова не говоря, Наталья подошла к перилам, забрала футляр с кольцом и удалилась, оставив после себя лишь едва уловимый аромат своих любимых духов.
Артем еще какое-то время сидел на полу, пока не допил пиво, затем поднялся и вспомнил, что так и не дошел до ванной комнаты.
После того как Горин пару раз плеснул себе холодной водой в лицо, ему стало значительно легче. Он стоял и наблюдал, как струя воды из крана, достигнув раковины, исчезает в сливном отверстии.
«Каждая из капель преодолевает такие невероятные расстояния внутри переплетений труб, — пришло ему на ум. — И все ради одного только мига: увидеть долгожданный свет и тут же навсегда исчезнуть в недрах канализации».
— Вот так и у людей: не успеешь ощутить вкуса жизни, а тебя уже тащит в темноту. И никто уже не вспомнит о твоем существовании, о миллионах, подобных тебе… — произнес он уже вслух, глядя на свое отражение в зеркале.
Когда Артем вернулся в гостиную, почти половины гостей уже не было.
«Ну, а ты когда уберешься?» — прочитал он в глазах взглянувшего на него Олега. Тот сидел на диване возле Наташи и держал ее за руку. Они и еще одна пара обсуждали действие, происходящее на экране телевизора. Кажется, это была одна из любительских видеозаписей Олега.
Супруги Левченко все еще были здесь. Горин подошел, уселся рядом и тут же налил себе из первой попавшейся под руку бутылки.
— Может, лучше чайку? — спросила Ольга.
— К сожалению, подали не мой любимый десерт, Оля, — Артем осушил стопку и поморщился. — И вообще, мое мнение в этом месте давно уже ничего не значит. Я словно невидимка, меня в упор не желают замечать. — Он хотел легонько стукнуть по столу, но от удара звякнула посуда.
Горин почувствовал, что сзади замолчали. Стараясь быть поаккуратнее, он дотянулся до еще одной недопитой бутылки.
— По-моему, достаточно, — Левченко положил ему руку на запястье. — На твоем месте я бы сейчас поехал домой и хорошенько отоспался…
— А знаешь, Эдуардович, какой мне сон снится все время? — Артем оставил бутылку в покое. — Огонь. Пламя, к которому я неумолимо приближаюсь, понимая, что рано или поздно оно испепелит меня. Пламя. — Он уставился на свечу, уже наполовину сгоревшую. — А ведь у нас именины, — внезапно переключился он, повысив голос. — Пора разобраться со свечками!
Он встал, опрокинув при этом стул, и начал задувать свечи. Одну за другой, пока в комнате не воцарилась темнота, освещаемая лишь экраном телевизора.
— Включите кто-нибудь свет! — раздался раздраженный голос Олега.
— Елочка, зажгись! — крикнул Артем, а затем, набрав в легкие воздуха, что есть силы заорал: — Горько!
Женщины взвизгнули. Включили свет, началась суета. Левченко и еще кто-то незнакомый подхватили Артема под руки и повели к двери.
Прохладный ночной воздух немного отрезвил Горина. Он сидел в своей «девятке», возле распахнутой дверцы которой стоял Левченко.
— Оставь машину здесь, мы тебя отвезем, — настаивал он.
— Да не беспокойся, Эдуардович, — Артем растирал виски пальцами. — Я уже в порядке. Ты же знаешь, могу с закрытыми глазами доехать. Извинись за меня перед всеми, хорошо?
Левченко кивнул.
