«Ага, док, здорово. А теперь послушайте — я хочу, чтобы эта линия вернулась на тот же уровень, где и была».
«Ах, но вы не можете говорить об этом всерьез».
«И вот еще что. Посмотрите, нельзя ли откуда-то импортировать особо губительную породу червей- нематод».
Жителей гор всегда можно обезвредить, отобрав у них одеяла, уготовить им судьбу замерзшей до смерти ящерицы.
Внутренняя стена в номере Ли не доходила три фута до потолка, чтобы воздух поступал и в соседний номер, где не было окон. Жилец соседнего номера сказал что-то по-испански — в том смысле, чтобы Ли вел себя тихо.
— А-а, заткнись! — Ли вскочил на ноги. — Я забью эту щель одеялом! Я тебе, блядь, весь воздух перекрою! Дышать будешь только с моего разрешения. Ты — жилец внутреннего номера, комнаты без окон. Так помни свое место и заткни свою обнищавшую пасть!
В ответ раздался вопль, где перемежались chingas и cabrones.
— Hombre, — осведомился Ли. — En donde esta su cultura?[18]
— Давай спать, — сказал Аллертон. — Я устал.
ГЛАВА 9
На речном пароходе они отправились в Бабахойю. Качались в гамаках, прихлебывали бренди и смотрели, как мимо проплывают джунгли. Родники, мох, живописные прозрачные ручьи и деревья, вымахавшие до двух сотен футов. Ли и Аллертон не разговаривали, пока пароход пыхтел вверх по течению, изредка пробивая безмолвие джунглей жалобным воем газонокосилки.
Из Бабахойи автобусом они поехали через Анды в Амбато: четырнадцать часов тряски и холода. Перекусить нутом остановились возле хижины на самом перевале, гораздо выше линии лесов. Несколько туземцев в серых войлочных шляпах ели нут с угрюмой покорностью. По земляному полу хижины, повизгивая, носились морские свинки. Ли вспомнил, какая свинка была в детстве у него в отеле «Фэрмонт» в Сент-Луисе, где вся семья жила некоторое время перед тем, как переехать в новый дом на Прайс-роуд. Он помнил, как та свинка визжала, как воняла ее клетка.
Они миновали заснеженный пик Чимборазо — холодный под луной, на незатихающем ветру высоких Анд. С высокогорного перевала открывался совершенно другой вид — будто они попали на чужую планету, гораздо больше Земли. Ли и Аллертон пили бренди, укрывшись одеялом, и ноздри им щекотал запах древесного дыма. На них были застегнутые до самого горла армейские куртки, под ними — фуфайки, чтобы не пробирало холодом и ветром. Аллертон выглядел нереальным, как призрак; Ли он казался чуть ли не прозрачным, сквозь него проглядывал пустой призрачный автобус.
Из Амбато в Пуйо — по краю ущелья в тысячу футов глубиной. Они спускались в пышную зеленую долину, а вокруг шумели водопады, леса, и прямо по дороге текли ручьи. Несколько раз автобус останавливался — нужно было убрать огромные валуны, сползшие на дорогу.
В автобусе Ли разговорился со старым изыскателем по фамилии Морган — он провел в джунглях тридцать лет. Ли спросил его об айяхуаске.
— Действует на них, как опиум, — ответил Морган. — Ее все мои индейцы употребляют. Как сядут на айяхуаску, от них потом три дня никакой работы добиться невозможно.
— Мне кажется, она должна пользоваться спросом, — заметил Ли.
— Я могу достать в любом количестве, — сказал Морган.
Они проехали мимо сборных домиков Шелл-Мары. Компания «Шелл» потратила два года и двадцать миллионов долларов, никакой нефти здесь не нашла и все бросила.
В Пуйо они приехали поздно ночью, нашли комнату в обветшалой гостинице около универсального магазина. Ли и Аллертон были так измучены дорогой, что не разговаривали и сразу легли спать.
На следующий день Старик Морган пошел вместе с Ли искать айяхуаску. Аллертон еще спал. Они столкнулись со стеной отговорок. Один человек сказал, что принесет на следующий день, но Ли знал, что он не принесет ничего.
Они зашли в небольшой салун, где хозяйничала мулатка. Она сделала вид, что вообще не знает, что это такое. Ли спросил: может быть, айяхуаска запрещена законом?
— Нет, — ответил Морган. — Но люди здесь не любят чужаков.
Они сели выпить aguardiente с горячей водой, сахаром и корицей. Ли сказал, что занимается высушиванием голов. Морган начал прикидывать, что можно открыть целую фабрику.
— Головы скатываются с конвейера, — сказал он. — Их же не купишь ни за какую цену. Запрет правительства, понимаешь? Уроды людей убивали, чтобы головы продать.
У Моргана имелся неистощимый запас бородатых неприличных анекдотов. Он рассказывал о каком-то местном персонаже, канадце.
— А как он сюда попал? — спросил Ли.
Морган хмыкнул:
— А как мы все сюда попадаем? Дома неприятности, как еще?
Ли кивнул и ничего не ответил.
Днем Старик Морган вернулся в Шелл-Мару забрать какой-то долг. Ли поговорил с голландцем по фамилии Сойер — фермером из-под Пуйо. Сойер сказал, что в джунглях, в нескольких милях от городка, живет один американский ботаник.
— Хочет создать какое-то лекарство — забыл название. Он говорит, что если удастся сделать концентрат, он заработает целое состояние. А теперь ему трудно — ему там даже есть нечего.
— Меня интересует лекарственные растения, — ответил Ли. — Может быть, я навещу его.
— Он будет рад вас видеть. Но прихватите с собой муку, чай или еще чего-нибудь. У них там шаром покати.
Позже Ли сказал Аллертону:
— Ботаник! Это счастье. Наш человек. Поедем к нему завтра.
— Мы же не сможем сделать вид, что просто проезжали мимо, — ответил Аллертон. — Как ты ему объяснишь наш визит?
— Придумаю что-нибудь. Лучше всего — сразу сказать, что мы ищем яхе. Может быть, нам обоим удастся что-то на этом заработать. Судя по тому, что я услышал, он сейчас сидит в заднице. Нам повезло, что мы его на ней застанем. Если бы он был при бабках и хлебал шампань галошей в борделях Пуйо, то вряд ли повелся бы на то, чтобы продать мне яхе на несколько сот сукре. И, Джин, ради всего святого, — когда мы возьмем этого типа в оборот, пожалуйста, не говори: «Доктор Коттер, я полагаю?»
Номер гостиницы в Пуйо был сырым и холодным. Очертания домов через дорогу размывал ливень, точно весь город оказался под водой. Ли брал с кровати вещи и совал их в прорезиненный мешок. Автоматический пистолет 32-го калибра, патроны. Завернутые в промасленную шелковую тряпицу маленькая сковородка, чай и мука в жестяных банках, запечатанных клейкой лентой, две кварты «Пуро».
Аллертон сказал:
— Этот кир — самое тяжелое, к тому же, у бутылки острые грани. Может, здесь оставим?
— Нам нужно будет развязать ему язык, — ответил Ли. Он поднял мешок и протянул Аллертону новенький блестящий мачете.
— Давай подождем, когда дождь закончится? — предложил Аллертон.
— Подождем, когда дождь закончится? — Ли рухнул на кровать в приступе громкого нарочитого хохота. — Ха! Ха! Ха! Подождем, когда дождь закончится! Да здесь даже поговорка есть, что-то вроде: «Долг
