бесконечным трудолюбием.
Может быть, именно отдаленность от двора с его этикетом в сочетании с сознанием неизмеримой высоты своего сана выработали в Петре совершенно уникальное чувство независимости от внешних условностей, которым он отличался всю жизнь.
Он всегда вел себя и поступал так, как считал нужным, опрокидывая все каноны, обычаи и правила приличия, если они его стесняли. Разве что в церкви он сохранял почтительность и не выходил за рамки дозволенного; во всем же остальном был самовластен и неуправляем. По всем обычаям физический труд считался зазорным для государя, но Петр плевал на эти обычаи. Когда ему исполнилось двенадцать лет, ко двору были доставлены для царевича разные ремесленные орудия — инструменты для каменной работы, для печатания и переплета книг, а также верстак и токарный станок. Сделано это было по неотвязному желанию самого Петра, ибо ни один из его предшественников не проявлял подобного интереса. Впоследствии Петр владел не то четырнадцатью, не то двадцатью ремеслами и очень любил их демонстрировать.
Петр не любил соколиной охоты, ненавидел торжественные выезды, не «шествовал стопами», как положено государю, но носился бегом и вообще вел себя безчинно: хохотал, кричал, когда хотел, был порывист, размашист и вечно «хотел странного».
Новые времена
Петровские времена с их глубокими преобразованиями, затронувшими все стороны жизни страны — политику, экономику, общественную и умственную жизнь, нравы и быт, — неминуемо должны были внести коррективы и в жизнь царских отпрысков. Новая эпоха требовала новых людей — и новых государей, а значит, нового, далекого и от сложившихся традиций, и от новаций времен Алексея Михайловича воспитания и обучения.
Правда, как воспитывать, чему и как учить, а главное, где взять учителей и наставников — все это долго еще представляло серьезную проблему. Она стояла в те времена перед всяким дворянским семейством, но в еще большей степени — перед императорским домом.
Петр требовал от своих подданных в первую очередь прикладных знаний — в механике, фортификации, артиллерии, медицине, архитектуре, инженерном деле и пр. Новый образ жизни призывал учиться «политесу», танцам и немецкому языку, дабы уметь объясниться
с наехавшими на Русь иноземцами. Европейская традиция предписывала знание латыни и истории с географией (европейских, естественно). Что из всего этого могло пригодиться государю нового времени — было совсем неясно.
Детей в царской семье — как при Петре, так и после него — оказалось совсем немного, и никого из них так и не удалось вырастить с оглядкой на грядущее царствование как наследников престола. Отлаженный в прошлом и понятный механизм наследования, при котором власть переходила по мужской линии от отца к сыну, а за неимением сыновей — к брату, как раз в петровскую эпоху дал сбой.
Поначалу естественным наследником Петра считался его старший сын от первого брака с Евдокией Лопухиной — царевич Алексей Петрович. Отец-император и воспитывать его старался как наследника (в меру своего тогдашнего разумения, конечно, — об этом мы ниже еще поговорим). Но, как известно, Алексей возлагавшихся на него надежд не оправдал и попал сначала в немилость, а потом и в каземат. В 1718 году он умер при обстоятельствах, которые, вероятно, так никогда и не будут прояснены до конца. После этого Петр отменил прежний закон о престолонаследии и ввел новый, позволявший императору определять наследника по своей воле, вне зависимости от старшинства, пола и даже степени родства с правящим государем.
Так началась всем известная «эпоха дворцовых переворотов». Петр умер, так и не успев назначить преемника, — и на престол стали восходить произвольно тасуемые фигуры из правящей династии, за спинами которых на тот момент сосредоточивались почему-либо наиболее влиятельные политические силы.
Дети самого Петра были недолговечны. Он потерял младенцем и второго рожденного нелюбимой Евдокией сына Александра, и большинство детей от Екатерины Алексеевны (Марты Скавронской). В числе этих умерших были и все пятеро сыновей — три Петра и два Павла, в каждом из которых Петр поначалу видел наследника. В общем, из одиннадцати детей, рожденных Екатериной, до взрослых лет дожили лишь две девочки — Анна и Елизавета.
К моменту кончины царя-преобразователя его семейство состояло из двух жен — нынешней и бывшей, двух дочерей (Анны и Елизаветы), двух внуков по сыну Алексею (Натальи и Петра), двух племянниц по брату- соправителю Ивану Алексеевичу (Ивану V, умершему в 1696 году) — Анны и Прасковьи, а также внучатой племянницы Анны Леопольдовны, рожденной старшей дочерью царя Ивана Екатериной (умершей в 1723 году) — сплошь бабы да малолетние дети.
Первая жена Петра, Евдокия, стала монахиней и в династических играх не участвовала.
Внучка Наталья Алексеевна умерла в возрасте четырнадцати лет, в 1728 году.
Старшая (и любимая) из дочерей — Анна Петровна — скончалась в 1729 году, оставив сына Петра Федоровича.
Прасковья Ивановна (племянница) вышла замуж за простого смертного — графа Дмитриева- Мамонова — и тоже покинула поле игры.
Все же остальные представители семейства на русском престоле побывали — сперва Екатерина Алексеевна, затем Петр Алексеевич, потом Анна Иоанновна, далее Анна Леопольдовна (правительница при своем сыне, грудном младенце Иване Антоновиче), за ней Елизавета Петровна и, наконец, Петр Федорович.
При этом четырнадцатилетний Петр Алексеевич (Петр 11) умер, так и не успев жениться. Анна Иоанновна официально числилась бездетной вдовой; Елизавета Петровна — девицей. И хотя молва трубила о детях Анны от ее фаворита Бирона (якобы они носили фамилию отца и считались рожденными законной супругой временщика Бенигной Бирон), а также и об отпрысках Елизаветы от ее тайного мужа Алексея Разумовского, прав на престол все это предполагаемое потомство не имело. Такие дети росли и воспитывались как частные лица. Младенец-император Иван Антонович, занявший трон в двухмесячном возрасте и свергнутый через год с небольшим, также не слишком обогатил историю детства в царском доме.
Мало было детей в царской семье. Традиции нового воспитания укоренялись поэтому медленно, а вырастить полноценного наследника престола не удавалось еще очень долго.
Первый блин комом
Царевич Алексей Петрович, первенец Петра I, стал первой такой неудачей.
Рождению его в 1690 году отец очень радовался: принимал традиционные в таком случае поздравления и вообще следовал устоявшемуся «чину», описанному выше. Едва ли не единственной данью новизне был великолепный фейерверк, который Петр устроил на Пресне через неделю после торжественного события.
В остальном воспитание наследника первое время шло по накатанной колее: ему назначили прислужниц и «маму» — Марфу Афанасьевну Колычеву (которую Алексей очень любил и почитал), а также снабдили штатом малолетних «стольников», которые выросли вместе с Алексеем и впоследствии составили его ближний круг.
До шести лет царевич находился в женских руках и, как впоследствии сам говорил в покаянном письме к отцу: «Со младенчества моего несколько жил с мамою и девками, где ничему иному не обучился, кроме избных забав, а больше научился ханжить, к чему я и от натуры склонен».
Двор царицы Евдокии Федоровны в Преображенском жил вполне традиционной жизнью: здесь
