обязательном порядке. И рука у охотника может дрогнуть, да и нога, поскользнувшись, может неожиданно поехать…. Только сумасшедшие безумцы отказываются от страховки. Они, в основном, и погибают…
– Что же, я всё понял, спасибо, – нервно передёрнул узкими плечами шведский король и, нежно проведя ладонью по толстому древку подаренной рогатины, заметил вскользь: – У этого мощного оружия рукоятка не сломается…. Как медведя заставить летом встать на задние лапы? Тут надо подумать. Имеется один дельный вариант…
Карл Двенадцатый был насквозь прагматичным молодым человеком. Слегка грубоватым, консервативным, полностью чуждым сентиментальности и не имеющим никакого представления о хороших манерах и условностях, принятых в высшем европейском обществе. Да и сам термин – «высшее общество» – понимался этим юнцом достаточно своеобразно. Если ты – до желудочных колик – любишь войну и обожаешь медвежью охоту, и при этом у тебя ещё водятся деньжата, которых ты не жалеешь для любимого короля, то ты и есть – «высшее общество», в независимости от происхождения и наличия в организме подлой мужицкой крови…
Поэтому, сразу после краткой процедуры взаимных представлений и лекции об особенностях национальной русской охоты на медведей, шведский король незамедлительно перешёл к делу, заявив:
– Сэр Александэр. Я безумно рад видеть вас лично, членов вашей семьи и ваших благородных друзей. Ну, и всё такое прочее…. Только, вот, со временем у меня нынче туго. Вечером мы – большой и дружной компанией – выезжаем на глухариные тока, которые в этом году слегка припозднились. Задумчивый вечерний закат, нежный утренний рассвет, древние прекрасные птицы, бьющиеся насмерть…. Вы меня, надеюсь, понимаете? Просто отлично…. Так вот, до обеда остаётся ещё порядка двух с половиной часов, и мы успеем подробно поговорить о делах. Тем более что я не люблю – во время трапезы – обсуждать серьёзные проблемы. Да и к разносолам и всяким прочим экзотическим блюдам я полностью равнодушен…. На войне питаюсь только свежими овощами, запивая их чистой ключевой водой. А на охоте могу предложить гостям только мясо дичи, убитой мной, запеченное и зажаренное над огнём и углями походного костра, да крепкое шведское пиво. Настоящему воину и охотнику всякие современные утончённые излишества совершенно ни к чему…. На чём я, простите, остановился? Ах, да. Вы же, сэр Александэр, не станете меня уверять, что прибыли в Стокгольм только ради праздного любопытства? Тут мне доложили, что на мачтах ваших славных кораблей подняты – отнюдь – не русские официальные флаги, а это понимающему и опытному человеку говорит о многом…. Кстати, а кто придумал такие замечательные знамёна? Я имею в виду – золотоглазых чёрных кошек?
– Моя жена, княгиня Александра Меньшикова, – ответил Егор и тут же поправился: – То есть, уже бывшая княгиня…
– Полноте, бывших князей и княгинь не бывает, – Карл склонился в почтительном полупоклоне перед Санькой. – Отнять княжеское достоинство (я имею в виду – настоящее, природное княжеское достоинство), не по силам никому. Даже самому Господу Богу…. Княгиня, примите мои уверения – в самом искреннем и глубоком почтении, – тут же позабыл о Саньке и, отвернувшись, продолжил прерванный разговор с Егором: – Предлагаю незамедлительно разделиться на две группы. Женщины и дети останутся в доме – в обществе моей прекрасной и взбалмошной Авроры. Здесь много забавных и интересных игрушек: ножи, сабли, пистолеты, мушкеты, чучела.… Кроме того, в самой дальней комнате стоят клетки со всякой живностью: ужи, шустрый хорёк, барсучата, лисята, щеглы, скворцы, старенький филин. Короче говоря, детям в моём замке будет не скучно…. Дамы же будут заняты умными разговорами о последних веяниях высокой моды, а ещё моя Аврора расскажет им свежие и пикантные сплетни из жизни европейских королевских дворов. Мы же, мужчины, немного прогуляемся по свежему воздуху и поболтаем о серьёзных мужских делах. Надеюсь, вы не против, господа?
– Государь, извините меня, – неожиданно вмешался в беседу Томас Лаудруп, по-прежнему сжимавший в ладони правой руки кривую арабскую саблю. – Но, к какой из двух групп отношусь я? Мне – буквально на днях – исполняется тринадцать лет…
– Тринадцать лет? – рассеянно переспросил шведский король. – Это очень солидный возраст. В тринадцать лет я уже убил своего десятого медведя. Из ружья, конечно…. Тебя, ведь, Томасом зовут? Ты, Томас, безусловно, уже являешься настоящим мужчиной и можешь пойти вместе с нами. Кстати, эту саблю дамасской стали можешь забрать себе. Дарю, владей. Только, смотри, не порежься. А то у твоей матушки, мадам Гертруды, такие глаза…. Уверен, что она является большой и очень умелой мастерицей – устраивать славные головомойки и жаркие скандалы…
Отойдя от бревенчатого замка километра на полтора, они вышли на овальную полянку, щедро поросшую пышным белоснежным мхом. Посередине поляны располагался прямоугольный, грубо- сколоченный стол, по периметру которого были расставлены такие же грубо-сколоченные скамейки и табуреты.
– Добро пожаловать, друзья, в мой «лесной кабинет». Присаживайтесь, господа, и будьте как дома, – добродушно махнул левой рукой Карл, опираясь правой на дарёную медвежью рогатину, которую зачем-то прихватил с собой. – За этим столом мною было подписано множество важных бумаг и судьбоносных Указов. Например, о коренном переустройстве работы шведского Сената, об объявлении войны непокорной Дании…. Давайте, сэр Александэр, рассказывайте о вашем деле, не стесняйтесь.
Егор начал излагать просьбу, стараясь выражаться максимально осторожно и обтекаемо:
– Да, государь, я впал в немилость у царя Петра и теперь вынужден странствовать по миру под собственным княжеским флагом. Так, уж, получилось…
– Надеюсь, что эта ваша немилость, сэр Александэр, не связана с нарушением кодекса рыцарской чести? – взволнованно поглаживая длинную седую бороду, тут же хмуро поинтересовался Ерик Шлиппенбах.
– Готов поклясться всемогущим Господом Богом нашим, что моя честь не запятнана.
– Даже, наоборот, – неожиданно заявил юный Томас Лаудруп. – Сэр Александэр защищал честь своей благородной супруги…
– Ни слова больше! – повысил голос Егор. – Некоторые истории и факты не предназначены для широкого оповещения. Тем более что у царя Петра остался в заложниках мой младший сын, Александр.
– Вот, значит, как, – задумчиво прищурился шведский король. – Тогда мы с генералом Шлиппенбахом поумерим любопытство…. Излагайте просто и доходчиво, уважаемый сэр Александэр, чем мы можем вам помочь. В разумных пределах, естественно.
– Для того, чтобы мне вернули младшего сына, я должен внести в царскую казну сто пудов чистого золота, – тяжело вздохнув, сообщил Егор. – Поэтому я – вместе с семьёй и верными друзьями – следую в дальние восточные земли, богатые золотоносным песком. Вот, собственно, и всё, если коротко. Но путь предстоит очень дальний и трудный, нам нужны дополнительные крепкие корабли. И для возможных сражений с коварными морскими разбойниками, и для перевозки всех тяжёлых грузов, которые нам будут необходимы в дальнейшем.
– Восточные земли? – поморщившись, уточнил Карл. – Извините, мой любезный сэр Александэр, но я не силён в географии. Вы сейчас говорите о легендарной Индии?
– Не совсем. Конечная точка нашего маршрута лежит несколько восточнее и севернее…
– Хватит, хватит, – усмехнулся шведский король. – Будьте так добры, не морочьте мне голову. Все эти спорные сказки про то, что наша Земля круглая, а если плыть на запад, то – непременно – приплывёшь в восточные земли…. Избавьте меня, ради всех Святых, от этих странных заумностей. Я, всё равно, толком ничего не пойму…. Итак, сколько надёжных морских посудин вам требуется?
– Нам будет достаточно двух новых многопушечных кораблей, – скромно потупившись, известил Егор. – Понятное дело, что полностью укомплектованных опытными командами, с необходимыми продовольственными и огневыми припасами. Ещё нужны надёжные кирки и лопаты, топоры и пилы, бронзовые и железные гвозди, походные кузни, тёплая зимняя одежда, оконные стёкла…. В России мы были вынуждены собираться в страшной спешке и многих важных вещей не захватили с собой…
– Не загружайте, ради Бога, меня ненужными и занудными подробностями. Что – за оказанную действенную помощь – получит шведская корона?
– Золото, государь. Сто пудов отходит царю Петру. Всё, что удастся добыть сверх того, я предлагаю разделить на три равные части: треть мне и моим людям, другая – тем, кто будет плыть на двух шведских судах, остальное – в вашу казну…
