превратилась в слабое, вялое существом с набором примитивных чувств и желаний, к тому же без малейшего проблеска магических способностей. Не понимаешь? Ну, хорошо, представь себе камень. Он – единое целое. А теперь вообрази тот же камень, но рассыпавшийся в песок. Все связи между его частичками разрушены, и теперь он годится лишь на то, чтобы запорошить кому-нибудь глаза. Чтобы вновь стать камнем, песок должен подвергнуться воздействию колоссальной силы. Понятно?
Я кивнула.
- Хорошо. Так вот, было необходимо разбудить в тебе эти силы, потому что, в отличие от песка, который превращается в камень под воздействием извне, ты должна была сделать то же самое со своей душой сама. А для этого надо остро чувствовать и мыслить. Тебе должно быть любопытно, страшно, весело, больно, обидно… но только не лень, не спокойно, не всё равно! Тебя было нужно растормошить, разозлить. В этом смысле, твоё возмущение моей «необразованностью» и твоя истерика стали в некотором роде лекарством, поскольку это была такая буря эмоций, что весь песок просто не выдержал и сплавился обратно в камень!
- Я думала, ты чернокнижник и сейчас всех нас убьешь или превратишь в лягушек. Ты был такой злющий…
- Интересно, а чего бы ты хотела? Представь себе: прихожу я к себе домой (в дом, защищенный кучей заклинаний, заметь!) и обнаруживаю там настоящий табор; дядька Осмол заперт и блажит из-за двери, обвиняя тебя во всех грехах. Пес околдован и спит. Конь, хоть и бодрствует, но тоже явно заколдован, иначе никак нельзя объяснить тот факт, что он тебе позволил сесть на себя верхом, да ещё и привез сюда. Ты что-то блеешь, мямлишь, но толком ничего мне объяснить не можешь или не хочешь. Ко всему прочему, я смертельно устал, голоден, как упырь, и зол, как бес. Кроме того, есть ещё некоторые обстоятельства, из-за которых я не жалую незваных гостей.
- Да я тебе и не успела ничего объяснить, - смущенно пискнула я, - а ты уже решил, что меня стоит съесть.
- Вот ещё! Кости глодать! – возмутился Дар, ухмыльнулся и продолжил: - Но самое-то страшное поджидало меня впереди! Как тебе такая картина: ты в обморок брякнулась и лежишь себе тихонько, зеленеешь на глазах; кот ругается так, что я даже два новых неприличных слова узнал, грач грозит мне всеми мыслимыми земными и небесными карами и всё норовит клюнуть, а в дверь лезет говорящая лошадь и требует подробно ей рассказать, что происходит. А посреди этого болтливого зверинца стоит какой-то совсем мелкий мальчишка и сыплет магическими искрами, причем так не по-детски сыплет-то! Сам синенький, тощенький, от слабости шатается, того и гляди рядом с тобой уляжется и тоже начнет помирать. Пришлось его осторожненько вырубить, пока он сам себя до ручки не довел, защитничек. А зверьё твоё как это дело увидело, так такой гвалт поднялся – хоть из собственного дома беги! Еле-еле я их угомонил. Чуть сам умом с вами всеми не тронулся, честное слово! Не знал, за кого первого хвататься. Хорошо хоть у мальчишки на ауре блок стоял, да такой грамотный, я прям даже залюбовался!
- Какой такой блок? – удивилась я.
- А ты не знаешь? Подобные блоки обычно ставят тем, у кого чародейские силы проявились слишком рано, когда мозги ещё не выросли. Ну, или кто просто не научился ими грамотно управлять. Таким образом, у начинающего мага остается доступ только к собственно силам, а вот аура защищена от случайного саморазрушения. Израсходовал все свои запасы – и можешь смело гулять. А попробуешь блок снять, так и вовсе в обморок свалишься.
- Ты знаешь, а Ванька всё в лесу сознание терял, ну, после того, как мы от мортисов удрали, - задумчиво протянула я.
- Знаю, - кивнул Дар. – Ванятка мне всё рассказал. Он ведь втихаря помогал тебе охранный контур держать. Свои силы кончились, а к ауре он уже не пробился. Странно только, что он сумел довольно быстро восстановиться и даже попытался устроить мне здесь фейерверк.
- И вовсе не странно, - буркнула я. – Я ему свои силы подливала по чуть-чуть.
- Это с разорванной-то аурой? – оторопел парень. – Ну, ты даешь! Ума тебе не занимать! Жаль, тебе никто блока не поставил.
- Ну, тогда бы мы с тобой не разговаривали, - философски отозвалась я. – там было надо либо выкладываться полностью, либо даже не начинать трепыхаться и не портить нежити аппетит.
- Неужели ты не умеешь грамотно расходовать свои магические силы и не обращаться к ауре? – его голос опять стал вкрадчивым.
- Во-первых, я выполняла «Одуванчик», но мне помешали (я покосилась на безмятежно подслушивающего кота), заклинание… гхм… лопнуло, и из-за этого некоторая часть ауры распылилась. А во-вторых – нет, не умею.
- То есть как это? - озадачился Дар.
- А вот так, - вздохнула я, - я и колдовать-то по-настоящему начала чуть больше седмицы назад…
Да, вот на это стоило посмотреть! Глаза парня от изумления чуть не выскочили из орбит.
- Правда, правда, - покивала я. – Прежде мне удавались лишь только некоторые заговоры: на травы, на зелья, на хлеб, на исцеление больных…. Ну там, силенки могла подлить. А так – нет. Только в последние дни у меня почему-то стали получаться и все остальные заклинания. Но зато я хорошо знаю теорию!
- И ты, едва прикоснувшись к серьезной магии и не умея толком колдовать, отправилась невесть куда, да ещё и прихватила с собой ребенка и толпу говорящих животных? – недоверчиво уточнил мой собеседник. - И кто же тебя, такую умную, учил? - На его лице всё явственней проступала уверенность в том, что второй такой дуры он прежде точно не встречал.
- Да они сами за мной увязались! Попробуй, отвяжись от них! – возмутилась я. – А мне было надо ехать. Вот мы и отправились все вместе.
- И далеко ль путь держали? Поди, что-то интересное? – небрежно поинтересовался парень.
- Да нет, - осторожно отмахнулась я, - так, ерунда, одного дедка искали…да это уже и не важно!
- Я же говорил – чокнутая! – он тяжело вздохнул и для убедительности постучал себя согнутым пальцем по лбу.
А вот это уже хороший повод обидеться. Очень кстати! Я старательно сверкнула на грубияна глазами (надеюсь, что получилось!), злобно фыркнула, демонстративно отвернулась к стенке и натянула на голову одеяло. Как и следовало ожидать, смутившийся Дар немного потоптался у лавки, на которой я изображала оскорбленную добродетель, повыражал раскаяние, а потом оставил меня в покое.
Исподтишка проследив, что дверь за ним плотно затворилась, я с облегчением откинула одеяло – в горенке было жарковато. Степка перестал прикидываться спящим, приподнял остроухую голову и с насмешливым любопытством посмотрел на меня. Ему было прекрасно известно, что слово «чокнутая» вряд ли могло ввергнуть меня в культурный шок: все окрестные селяне изъяснялись на крайне цветистом наречии. Благодаря своим учителям – отцу Яромиру и бабушке Полеле, чья речь отличалась правильностью и даже изысканностью, - я, как правило, не позволяла себе подобных вольностей, однако понимала, что требовать чего-то подобного от других не вправе и вообще глупо.
Просто сейчас мне понадобился повод прервать разговор, потихоньку становившийся все более личным. Я не была готова отвечать на многие вопросы, которые того и гляди задал бы мне обаятельный хозяин негостеприимного дома. Как я ни старалась, у меня никак не получалось доверять ему: уж больно всё выходило гладко да сладко. Слишком бросался в глаза контраст между дружелюбным парнем, спешащим придти на помощь сирым и убогим, и разъяренным колдуном, готовым нас разорвать на части лишь за то, что мы посмели явиться в его дом.
- Посмотрим, Степочка, понаблюдаем, - прошептала я, - а там, глядишь, чего-нибудь да и придумаем.
Я поправлялась медленно. Миновала обещанная пара дней, потом ещё три, а затем и ещё денёк, и вот уже шла вторая седмица, как мы очутились на запрятанном в лесной чаще подворье; однако моё выздоровление всё откладывалось и откладывалось. Нет, физически я чувствовала себя прекрасно, как будто и не было ни страшной простуды, ни начинающейся грудной лихорадки, ни усталости. Но мое душевное состояние оставляло желать лучшего. Я с огромным трудом сопротивлялась повылезавшим из темных углов страхам, слабости и неуверенности в собственных силах.
