Они вздрогнули. И посмотрели в его сторону, все до единой. А секатор чуть было не перерезал нить целиком.
— Возвращайся, — Ольга Владимировна посмотрела Василию в глаза. — Тебе нечего делать тут. Дорогой брат, проводи его.
Позади Василия кто-то зарычал. Он обернулся… Харитон. Шагах в трёх. Тот самый, дворник. Но — лицо строгое, выглядит сурово, а у его ног…
Борька. Старик-ротвейлер. Но глаза его светились красным, и, Василий готов был поклясться, на краткий миг показалось: у пса три головы. Как будто одной мало! И так ясно — съест и не подавится. Харитон молча поманил Василия к себе. Вот ещё!
— Нет, — Василий сделал шаг и Муза, он заметил, глазами указала ему — стой, не приближайся! — Понравится — напишу детектив, а пока буду работать, что есть. Почему вы за меня всё решаете? Я что, просил у вас этот ваш Букер?! Без вас справлюсь!
— Так, — Агриппина Васильевна посмотрела за плечо Василия. — Уведите отсюда посторонних, — локоть Василия сжали пальцы. Как клещами! — Хотя нет, подожди. Завтра сам решишь, что тебе милее, — она снизошла до взгляда. — И делай, что сам выберешь. И уж поверь, поблажек больше не будет!
Она аккуратно приблизила секатор к отдельно выбранной ниточке…
— Нет! — и Муза ударила её по руке. — Не смей!
Ниточка порвалась, Василий успел заметить. Но не та, которая легла в стальные челюсти ножниц. И над головой ударила молния, и ослепила его. А когда пришёл в себя — стоял у себя, на кухне, в ботинках, плаще и с зонтом, а солнце весело сияло в чистом небе по ту сторону окна.
16
Нины нет дома. И телефон не отвечает. И компьютер включен…
Василий не сразу пришёл в себя. А когда пришёл, понял: натоптал в доме совершенно по-свински! Ещё бы, такая там грязь была. Недавний разговор всё звучал в ушах, и самое время усомниться в здравости рассудка. И почему солнце? Ведь не мог же он простоять здесь так долго!
Телефон зазвонил. Резко, неприятно. Домашний, и ведь менял ему звук, менял!
Семь бед… Василий осторожно шагнул, дотянулся до трубки.
— Николай Васильевич? — Василий ответил утвердительно, прежде, чем понял, что его зовут иначе. — Ждём вас в лаборатории. Это срочно.
— Да, конечно, — Василий положил трубку, но так и не понял, с кем говорил. Как во сне, взял свою сумку — портфель, точнее, старомодный и видавший виды — и вышел из квартиры.
Не сразу понял, что вокруг что-то неладно. Вместо хрущёвской четырёхэтажки — девятиэтажное здание, и из него он только что вышел. Всё вокруг вроде бы знакомо, но другое! Совсем другое! Лето на дворе, и другие люди, и другие дома вокруг.
— Николай Васильевич! — окликнули его. Машина у подъезда, и сразу видно — солидная, ну вроде как «Чайка» в старые времена. Шофёр опустил стекло, и махнул ему рукой. — Садитесь, вас ждут.
Ничего не понимаю, думал Василий, всё ещё ощущая себя во сне. Что такое? Где я? Или надо вначале узнать, кто я?
Он обошёл машину, открыл дверцу и уселся. И не покидало чувство, что делал это уже много раз. Так всё привычно.
Они ехали, и за окном мелькали странные виды. Это не Городок, понял Василий. Открыл портфель, повинуясь невнятному порыву… там увидел свой паспорт. Зачем? Никогда не брал его с собой. Лицо его, точно, вот только написано в паспорте: Терехов Николай Васильевич.
— Бумаги у вас с собой? — поинтересовался водитель. — Валерий Павлович просил напомнить.
— С собой, — отозвался Василий, уже вообще ничего не понимая. Хотелось проснуться. Очень, отчаянно сильно — немедленно проснуться. Так, чтобы не было того разговора, и чтобы рядом была Нина, чтобы…
— Прибыли, — сообщил водитель и… словно выключили. Замер, глядя перед собой. Видно, что дышит, но сидит, упершись взглядом куда-то в горизонт. Василий не удержался, помахал у него перед лицом ладонью. Никакой реакции.
— Я сошёл с ума? — поинтересовался Василий, выбираясь наружу. Едва дверь захлопнулась, водитель перестал быть манекеном, и машина, мягко тронувшись, уехала прочь.
А сам Василий обнаружил себя стоящим перед зданием. Огромным, сплошное стекло и бетон, и вывеска — высоко вверху и на табличке перед глазами. Институт Органической Химии. Ни тебе упоминания СО РАН, ни прочего всего — три слова. И там, и здесь.
Василий подошёл к стеклянным, раздвигающимся дверям. Никогда таких не было. Рука сама собой потянулась в карман, там оказалась белая карточка. На ней тоже — кроме сокращения «ИОХ» ничего нет. Так же машинально, сам себе удивляясь, подошёл и прижал карточку к зелёному пятну на столбике перед турникетом.
Зелёный огонёк. Можно идти.
Теперь направо, так он и у себя ходил на работу, в «том» институте. И налево, и там лифт. Воздух другой, и всё другое. Я сплю, уверился Василий. Понять бы, как проснуться.
У него в комнате — в лаборатории — стоял смутно знакомый человек. Валерий Павлович, судя по значку на груди. И у самого Василия оказался такой же значок.
— Заказчик хочет поговорить с вами, — мужчина пожал руку Василию и улыбнулся. Сухой, деловой улыбкой. — Хочет лично поблагодарить. Поздравляю, Николай Васильевич, мы обеспечены постоянными заказами — и всё благодаря вам. Он позвонит сюда, — указал на телефон, — а потом зайдите ко мне, пожалуйста.
Оставшись один, Василий прошёлся по комнате туда-сюда. Несколько раз. Сел за стол — который приглянулся больше остальных. Открыл ящики стола, один за другим. И везде видел то, что ожидал увидеть — вещи он разложил бы именно так. Включил компьютер, вскочил и вновь прошёлся туда-сюда, пока шла загрузка.
Господи, что происходит?!
Василий добыл мобильный телефон — осенило — и испытал потрясение. Не простенький телефон марки «звонит-и-слава-богу», а чуть ли не компьютер. И не в кармане, а в чехле на поясе. А в гнезде того же чехла — приспособление, которое на ухо надевается, гарнитура. Я умею со всем этим обращаться, осознал Василий, и ему вновь стало страшно. И знаю, что справа по коридору, ближайшая комната, находится собственно лаборатория, где я провожу синтез. Я и мои коллеги. Что за чёрт!
Вспомнил про Музу и чуть не дал сам себе по лбу. Уж она его отучала чертыхаться — по лбу, или по щеке за каждое словечко. Вспомнил Музу, вспомнил и всё остальное, включая ночную встречу. До сих пор не верится, что такое могло случиться!
И окно. Всё уставлено цветущими кактусами. Постойте-постойте… Ты же с себя его пишешь, говорила Нина, ну так сделай ему какую-нибудь мелкую странность. Так и сказала: мелкая странность. Пусть он у тебя фантики от конфет коллекционирует. Ну или воздушных змеев. И Василий придумал: коллекционирует, но кактусы — забавных очертаний. И вот они, дюжина уродцев с иглами. Один похож на присевшую лягушку другой на человечка с поднятой рукой…
Звонок. Василий обернулся — где телефон? Да вот он, именно там, куда бы его сам и поставил.
— Николай Васильевич? — ощущается, что для человека русский — не родной язык. Но голос знакомый. — Очень рад вас слышать. Мы готовы разместить у вас ещё несколько заказов, и хотим, чтобы над всеми ними работали именно вы.
— Благодарю, мистер Томпсон, — имя сорвалось с языка само собой.
— Есть только одна маленькая проблема, Николай Васильевич. Вторая формула, которая была в вашем отчёте не полностью. Мне нужно подробное описание синтеза и полная формула, вам ведь удалось получить это вещество?
