— Множество семейных реликвий извлечено из чуланов! Нам не говорят, что откуда взялось. Как думаете, не связано ли это с подоходным налогом?

О шоу «Великий пожар»:

— Вы ещё не видели? Я уже три раза ходила…

— У моего прапрадеда сгорел дом, амбар, вся живность, всё! Хорошо, что сам спасся с ребятами…

О погоде:

— Как думаете, ясная погода долго простоит?

— Это хорошо для семейных торжеств и парадов, а для посевов не очень.

— Хороший дождик не помешал бы, да и пыльцу бы прибил. Вы заметили, как много народа жалуется на аллергию?

Передовица в пятничной газете была озаглавлена: Птенцы Кэмпбелла снова на высоте. В статье хвалили студентов Бёрджеса. Под руководством наставника они приобрели множество полезных навыков, работая на благо общества… смело взялись за дело… нашли оригинальное решение… вовлекли широкие массы… сотворили чудо… Разумеется, большую часть работы сделали широкие массы, но именно энтузиазм молодежи обеспечил успех начинаниям.

В статье говорилось: «Раньше у нас не было Центра для старшекурсников. Бёрджес Кэмпбелл подарил молодежи старое здание в городе. Деньги на оборудование пожертвовали лучшие семьи города, а частично их собрали сами ребята. Бизнесмены, частные фирмы, средства массовой информации поддерживают студентов».

В субботу утром пришедшие на аукцион выстроились в очередь перед зданием мэрии в надежде купить билеты: пять долларов за место зрителя на балконе, вдвое больше — за места для тех, кто собирается торговаться; последним к тому же раздали карточки с номерами.

Вещи поменьше были разложены на длинных столах, поставленных вдоль стен; крупные выставили на помосте. На всех имелись надписи: 'Руками не трогать', и все находились под неусыпным надзором охраны. Был даже музыкальный фон — не записи, а «живая» музыка, зажигательные ритмы, исполняемые электрогитарой, кларнетом и флейтой.

Распорядитель сказал:

— Прошу всех занять свои места! Обладатели билетов жёлтого цвета могут остаться внизу, а зелёных — расположиться на балконе.

После минутной заминки и возни с рассаживанием распорядитель обратился к публике со словами приветствия и представил ей самого популярного в Мусвилле аукциониста Фокси Фреда, «который сегодня дарит нам свой талант и свой бесценный опыт». (Бурные аплодисменты.)

Аукционист вышел в своем обычном костюме: сомбреро, красный шейный платок и ковбойские сапоги.

— Привет, привет! — воскликнул он. — Да будет вам известно, люди добрые, что никакого шума не должно быть, когда начнутся торги, а носильщики и наблюдатели приступят к своим обязанностям.

Носильщики, наблюдатели и кассиры были одеты в бело-голубые футболки Мускантского колледжа и красные шейные платки. Они бесстрастно смотрели в зал, пока не стало совсем тихо.

Потом носильщик вынес на помост оправленный в рамку постер. Взглянув на ярлык, Фокси Фред сказал:

— Итак, тут у нас троллейбусная реклама начала двадцатого века в отличном состоянии. Рекламируется большая миска полезных для здоровья, хрустящих хлопьев с клубникой и сливками. Итак, что мы имеем для начала?

— Сто! — послышался властный мужской голос.

— Итак, сто! Кто даст двести?

— Двести! — раздался голос, который все узнали.

Зал затаил дыхание.

— Неужели мы дадим ему вывезти такую редкость за границы матушки Америки?

— Триста! — выкрикнул Квиллер.

— Итак, триста. А слабо предложить четыреста?

Уэзерби поднял карточку.

— Есть! Четыреста! Поднимем до пятисот? Пятьсот?

Публика дружно выдохнула.

— «Пятьсот», — говорит джентльмен с усами! Ну, теперь уж… Шестьсот?… Пятьсот пятьдесят? Нет? Значит, остановились на пятистах! Пятьсот — раз, пятьсот — два…

Уэзерби выкрикнул:

— Пятьсот пятьдесят!

Публика взревела.

— Шестьсот! — гаркнул Квиллер.

Все воззрились на Уэзерби, но он отрицательно покачал головой.

Публика издала сдавленный стон.

— Шестьсот — раз, шестьсот — два. Итак, продано! Эта редкая антикварная вещь продана за какие-то жалкие шестьсот долларов!

Публика зааплодировала, а наблюдатель проводил Квиллера к ближайшему кассиру.

Дальше стало поспокойнее. Фокси Фред гениально манипулировал публикой и сумел выманить предельные суммы за четыре предмета, фотографии которых были помещены в газете, а другие вещи прогнал довольно быстро. Его виртуозная техника взвинчивала зрительный зал, каждый верил, что вернется сегодня домой не с пустыми руками. Если торги шли вяло, Фокси вдруг всех удивлял, продав вещь за сущие гроши. Или гипнотизировал собравшихся своей загадочной песенкой аукциониста: «Хочешь, хочешь, хочешь… купишь, купишь, купишь…»

Объявлялись коротенькие перерывы, чтобы размять ноги и поболтать, а также перерывы подольше, чтобы успеть слетать на нижний этаж за прохладительными напитками и сэндвичами. В общем, публика была счастлива шесть часов подряд.

— Как ему удаётся выдерживать такой темп? — спросила Полли.

— Он профи, — пожал плечами Квиллер. — С нетерпением жду кошачьего аукциона в следующую субботу.

Портрет Линкольна ушёл за четыре тысячи, напольные часы — за три, а три фарфоровые чашечки купил Квиллер за триста.

Полли просто задохнулась от удивления:

— Квилл, что ты будешь с ними делать?

— Устраивать чаепития, — не затруднился с ответом Квиллер.

Наибольшее воодушевление, конечно, вызвал анонимный дар. Это был последний из предметов, представленных на фотографиях во «Всякой всячине», — массивный библиотечный резной стол из дуба, с двумя толстыми ножками с одного конца и весьма реалистично вырезанным из дерева бассетом, который, стоя на задних лапах, поддерживал другой конец столешницы. Раньше, говорили знающие люди, стол принадлежал богатому отцу Сары Пленсдорф. И добавляли шепотом: «Держу пари, она рада от него избавиться…», «Кому нужен такой монстр?», «Интересно, сколько за него дадут?»

Квиллер унёс с собой с аукциона чайные чашки, а Полли — надписанный автором экземпляр книги путевых записок Марка Твена «Пешком по Европе».

— Лайза Комптон будет довольна, что я купила эту книгу. Она принадлежала её прапрабабушке, которая имела счастье видеть Марка Твена, когда он выступал здесь с лекциями в тысяча восемьсот девяносто пятом году, — сказала Полли. — Только подумай, Квилл! Он выступал в бывшем оперном театре — на той самой сцене, где ты разыгрываешь свой «Великий пожар». У меня просто мурашки бегут по коже!

— Ну, и где твои мурашки предпочли бы сегодня пообедать? — спросил он. — Как насчет гостиницы «Булыжник» — «вдали от торгующейся толпы»[21]?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату