На веки вечные

желез­нодорожный мост. Другого пути для преодоления этого серьезного препятствия не было. Поэтому комбат Лоба­чев рискнул пустить один танк по мосту. Но он прошел всего метров десять и нерешительно остановился. Про­лет моста под многотонной тяжестью, сосредоточенной на малом участке, угрожающе прогнулся и стал раска­чиваться. Лобачев приказал экипажу вернуться обратно.

Мукден — вот он, а добраться до него нет возмож­ности. Собрав командиров и посоветовавшись с ними, майор принял новое решение: переправить танки через мост на железнодорожных платформах. Он, приказал командиру роты Алексашкину пойти на ближайшую станцию Синьмин и пригнать оттуда паровоз хотя бы с одной платформой. Вместе с ротным отправились на­чальник связи батальона Жук и три автоматчика.

Через некоторое время они вернулись с двумя паро­возами и двумя платформами. Машинисты — китайцы. На одну платформу погрузили танк комбата, а на дру­гую — машину Алексашкина. На борта тридцатьчетве­рок сели автоматчики и начальник политотдела брига­ды Михайлов. Один паровоз — впереди первой платфор­мы, другой — позади второй. И двинулись в Мукден.

Появление на станции двух советских танков с шест­надцатью автоматчиками ошеломило японцев, не успевших убраться из города. Все они сдались без единого выстрела. В руках танкистов оказались несколько воин­ских эшелонов с боевой и другой техникой.

Подполковник Михайлов через переводчика приказал начальнику станции объявить по радио такой текст: «Станция занята большим количеством советских тан­ков, которые уже вступают в город Мукден. Всем воен­нослужащим гарнизона немедленно и без всякого сопро­тивления сложить оружие».

Начальник политотдела с командиром роты Алексашкиным заставили пленных японских солдат освободить платформы от имеющегося на них различного груза, и вскоре около десятка их были отправлены за остальными танками. Тем временем Лобачев на своем танке с дву­мя автоматчиками, начальником станции и переводчи­ком направились в город. Проезжая по улицам, майор видел, что переданное по радио возымело свое действие: военнослужащие гарнизона складывали оружие. В во­сточной части города обнаружили прятавшихся в зале одного из строений около сорока человек офицеров ин­тендантской службы. Среди них было несколько пол­ковников. Все они сдались безропотно.

Вскоре в город вступили и остальные танки батальо­на. А к вечеру 20 августа, совершив стотридцатикилометровый марш, на южной окраине Мукдена сосредото­чились все подразделения бригады.

Днем раньше в восемнадцати километрах от Мукде­на высадился воздушный десант в составе двухсот два­дцати пяти человек под командованием майора П. Е. Челышева. Вместе с десантом находился представитель военного совета Забайкальского фронта генерал-майор А. Д. Притула. Приземлившись, десантники захватили аэродром, после чего сюда прилетел командарм Крав­ченко. В сопровождении офицеров штаба и группы бой­цов он сразу же отправился в штаб Квантунской армии, чтобы как можно быстрее обезглавить японскую армию, убрать японских генералов из Мукдена. Командарму уже доложили, что в городе находятся несколько танков батальона майора Лобачева. Два из них появились во дворе здания, где находился японский; штаб, одновре­менно с труппой генерала Кравченко. Из первой маши­ны вышел командир корпуса Савельев, из второй — комбат Лобачев.

Командарм потребовал от японского генералитета немедленно освободить здание штаба...

3.

Увидев советские машины, десятки тысяч китайцев — жителей Мукдена высыпали на улицы и площади горо­да. Они становились по обеим сторонам проезжей части и, высоко подняв над головой руки, хлопали в ладоши.

Хорошо, хорошо!

Спасибо!

Шанго-о-о!

Многие плакали от радости. Из распахнутых окон и дверей выплеснулись красные флаги.

В толпах мукденцев было немало полуголых людей в рваных соломенных шляпах, с котомками за спиной. Это — кули и другие бездомные труженики, за одни харчи нанимающиеся на любую работу. Зато как воль­ готно чувствовали себя здесь японские владыки! Нет теперь среди китайцев более ненавистного слова, чем слово «япон». Колонну разоруженных японских солдат приходилось оберегать от возмущенных горожан...

На железнодорожной станции стояло много парово­зов и порожних платформ. Майора Лобачева, который готовил свой батальон к маршу в Порт-Артур, вдруг осенила мысль: а почему бы не сформировать паровоз­ные бригады и не использовать их для перевозки танков?

Командир бригады подполковник Третьяк одобрил идею комбата. Он тут же отдал распоряжение всем ба­тальонам, благо, что платформ было в избытке. Их хватило и для самоходок полка майора Кожевникова, который к этому времени тоже оказался в районе станции.

К полудню 22 августа все три танковых батальона, закончив погрузку, по железной дороге выступили в Порт-Артур. Транспортные машины под руководством начальника штаба бригады двинулись своим ходом.

Первым к месту назначения прибыл 3-й батальон. Майор Лобачев сразу же приступил к разоружению гарнизона, К этому времени и аэродром и морской порт уже были в наших руках. Над зданием, где раньше раз­мещалось японское адмиралтейство, победоносно взви­лось Красное знамя.

Часов через пять — шесть десять пассажирских само­летов с авиадесантниками на бортах приземлились на Порт-Артурском аэродроме. В одном из самолетов на­ходился заместитель командующего Забайкальским фронтом генерал-лейтенант В. Д. Иванов. Десантники, прочесав окрестности аэродрома, захватили в плен двух японских офицеров с несколькими солдатами. Они сооб­щили, что военную власть в Порт-Артуре олицетворяет вице-адмирал Кабояси. Ему подчинены все военно-мор­ские и наземные силы порта и города.

Генерал-лейтенант Иванов приказал майору Белодеду, командовавшему десантом, срочно найти Кабояси и доставить его к нему. На полпути от аэродрома к го­роду Белодед встретил два легковых автомобиля, в ко­торых ехала группа японских офицеров. Остановили их. Вышедшему из первой машины офицеру в военно-мор­ской форме командир десантников заявил:

В Порт-Артуре высадился десант Красной Армии. Я уполномочен советским командованием разыскать вице-адмирала Кабояси. Где он?

Он здесь, с нами,— ответил японский офицер.

Очень хорошо. Я сяду в вашу машину и буду вас сопровождать. Прошу следовать на аэродром.

В пути между японским вице-адмиралом и советским майором состоялся короткий и весьма характерный диалог.