Большинство детей трудится, не имея формального места работы: часто в семье, например, в поле или в собственной домашней мастерской, а также в чужих хозяйствах пли на улице, например, чистильщиками обуви. Меньшее число занято в промышленности и сельском хозяйстве. По оценкам, около 12 миллионов детей в возрасте до 11 лет участвуют в производстве продукции на мировой рынок.
МОТ определяет детский труд как наемный труд детей, не достигших 18 лет. Однако для детей до 13 лет, согласно требованиям, должен действовать всеобщий запрет на труд. В возрасте 13—15 лет, особенно до окончания обязательного школьного обучения, допускается детская занятость лишь на легких работах, которые не влияют на учебу. Затем, до момента 18-летия, действуют строгие предписания в отношении продолжительности рабочего дня и условий труда — например, запрет работы в ночное время.
Группы, выступающие за сохранение и улучшение социальных условий и защиту окружающей среды, уже давно указывают на беззастенчивые действия отдельных концернов, таких как «Nestle», «Shell» и «Siemens». Однако протесты исходят из относительно узкого круга заинтересованных людей, которые к тому же изрядно пополнили свои банковские счета. Б Европе предприятиям сегодня приходится исполнять существенно более строгие социальные и экологические требования, чем в странах Юга и даже в США. Это стало возможным, прежде всего, благодаря борьбе профсоюзов и протестам экологистских движений. За последние два десятилетия эта борьба, однако, привела к тому, что многие фирмы просто перевели свои производства в страны с более низкими стандартами. Таким образом мы экспортировали свои экологические проблемы в более бедные страны и увидели, что следствием этого стали массовые увольнения и попытки правительств понизить социальные стандарты. Прикрываясь клише об «освоении пространства», правительства индустриальных стран независимо от их политической ориентации охотно снижают социальные, демократические и экологические стандарты.
Вера в то, что свободный внешнеторговый рыночный обмен и производство, работающее на экспорт, лучше упорядочат жизнь людей, чем демократическое политическое устройство и законодательство, упорно внедряется правящими партиями в общественное сознание правящими партиями. Этот феномен называется неолиберализм. Это фундаменталистская попытка создать новый мировой порядок, отменив существующие нормы и осуществив неограниченную приватизацию под лозунгом «Больше частного, меньше государства».
Однако вопреки этой теории, в последние годы и десятилетия наблюдается ускоренный рост бедности. Так, пропасть между наиболее богатыми и наиболее бедными частями человечества (каждая из которых в отдельности составляет его пятую часть) за последние 30 лет более чем удвоилась. Б 1960 году состояние на душу населения наиболее богатых 20 процентов в 30 раз превышало совокупный экономический потенциал 20 процентов беднейших. А в 1999 году эта разница была уже 78-кратной (16). Состояние 360 долларовых миллиардеров мира равно состоянию-2,5 миллиарда самых бедных, вместе взятых, которые составляют почти половину человечества. Один Билл Гейтс, хозяин фирмы «Microsoft», располагает 63 миллиардами американских долларов — капиталом, равным капиталу 31 страны из числа беднейших (17). На вершине этой пирамиды — транснациональные корпорации, экономическая мощь которых часто уже превосходит потенциал целых государств. Так, валовой национальный продукт, к примеру, Австрии в 1999 году еще опережал оборотный капитал крупнейших мировых концернов. В 2001 году альпийскую республику уже превзошли фирмы «Wall Mart» и «Exxon Mobil» (см. таблицу в конце главы).
В то время как международные компании в Австрии практически освобождены от налогов и, тем не менее, непрерывно проводят «сокращения» штатов, национальные правительства неолиберального толка и Еврокомиссия все больше действуют как представители интересов концернов. Общественный сектор уничтожается, а оказание услуг населению переводится в сферу рыночной конкуренции. Неолиберальная свобода реальна для капитала, в то время как свобода людей — прежде всего выходцев из самых бедных стран — заканчивается там, где начинается власть денег.
Как только исчезли границы, разделяющие экономики разных стран, стала возрастать власть концернов. Начало движению антиглобалистов, развернувшемуся по всему миру, было положено в 1996 году в джунглях всеми забытой мексиканской провинции Чьапас. Там возникла Сапатистcкая армия национального освобождения, состоящая из безземельной бедноты и индейцев. Она созвала «Межгалактическую встречу против неолиберализма», в которой участвовало свыше 4 тысяч человек более чем из 45 стран. Поводом стало вступление в силу Североамериканского соглашения о беспошлинной торговле (Nafta) а январе 1994 года, договора, либерализирующего торговлю между США и Канадой. Последствия этого соглашения для мексиканского населения были разорительны. Правда, объем торговли между странам и-участницами с тех пор вырос почти втрое. Но прибыль в Мексике, стране с низким уровнем заработной платы, досталась только паре сотен крупных внешнеторговых предприятий, большинство из них находилось под управлением собственников-иностранцев. Население же становилось все беднее (18).
Следствием «Межгалактической встречи» стала разработка локальной сети в Интернете «Глобальная акция народов против свободной торговли» (Peoples Global Action against free trade — PGA) — на основе большого числа баз данных, принадлежащих организациям Юга, и нескольких групповых и индивидуальных баз в Европе. Средства этих движений, которые не располагают ни капиталом, ни иерархическими организационными структурами, столь же ненасильственны, сколь действенны: Интернет облегчает быстрый обмен информацией и планирование кампаний.
Так связанное глобальной сетью цивилизованное сообщество добилось в 1998 году первого успеха. В интересах концернов готовился многосторонний договор об инвестициях (MAI). Переговоры об этом соглашении велись в 1995 году Организацией экономического сотрудничества и развития (OECD), в состав которой входят богатейшие индустриальные страны. Целью соглашения было освободить международных инвесторов от принятия ими обязательств перед государствами, тем самым обойти правительственное экономическое регулирование. Организации по защите окружающей среды и разработке новых технологий, союзы потребителей и профсоюзы забили тревогу. Они предостерегали от катастрофических социальных, экологических, а также экономических последствий бесконтрольного доступа иностранных инвесторов на рынок. Они заявили, что посредством этого договора транснациональные корпорации приобретают обширные права по отношению к государствам, освобождаются от ответственности за экологические и социальные последствия своей деятельности. Переговорный процесс проходил без привлечения общественности.
Наконец, неправительственным организациям совместно с развивающимися странами удалось предъявить планируемый договор общественности и инициировать дискуссию. Вследствие этого соглашение оказалось на грани провала, так как Франция — важнейший член Организации экономического сотрудничества и развития — вышла из переговоров.
Одновременно с основанием Всемирной торговой организации (ВТО) в 1995 году расширился арсенал средств, к которым могут прибегнуть концерны для защиты своих глобальных интересов, минуя демократические институты. Существующие соглашения пополнялись новыми. В декабре 1999 года десятки тысяч демонстрантов воспрепятствовали заседанию совета министров ВТО в Сиэтле (США), хотя полиция пыталась подавить протесты с помощью репрессий, Тем самым молодежное движение впервые заставило международную общественность прислушаться к гневному голосу масс, выступающих против разрушения демократии и социальной инфраструктуры лоббистами концернов.
