Я послушно дышала, как он велел. И старалась смотреть только на Тиера - так было спокойнее. Хотя волшебное зрение то и дело возвращалось к своим 'шуткам', демонстрируя мне 'каменную' сущность тролля. Пространно и путано я стала рассказывать, что представляет собой 'взгляд Бьолинг'.
- Понятно, - минуту спустя прервал Тиер, - Можно было не сомневаться, что хоть в чем-нибудь Бьолинг да обманет. Разбаловалась, старушка, - он бросил в сторону что-то очень похожее на ругательство.
- Наверное, я сама виновата. Я ведь согласилась на обмен, ни в чем толком не разобравшись.
Тролль только хмыкнул и огляделся по сторонам.
- Хуннед, у нас нет времени ждать, пока ты освоишься со своим новым состоянием. Мы торопимся, точнее - нас торопят. Надеюсь, ты помнишь, что пожелала увидеть Сердце Горы. Тогда это были только слова... Возможно - что-то подсознательное. Но тебя услышали. А Сердце Горы не любит ждать. Ты сумеешь пройти по лесу - довольно далеко?
Я виновато покачала головой, чувствуя себя нашкодившим ребенком, отвечать за шалости которого приходится родителям:
- Думаю, нет. Голова кружится - даже с закрытыми глазами.
- Хорошо. Но глаза все-таки закрой - будет немного легче.
Стоило мне послушаться его совета, как Тиер подхватил меня на руки и понес. Я замерла, перебирая новые для себя ощущения: взгляд Бьолинг по-прежнему рассказывал мне об окружающем мире, но теперь эти знания убаюкивали, как монотонная песенка. Меня больше не пугали (или я не успевала испугаться) происходящие вокруг перемены. Потом я поняла, что деревья по обе стороны тропы не просто движутся - они мелькают, словно кто-то записал движение на кинопленку, а потом включил кино с ускорением. Невольно я приоткрыла веки. Деревья мелькали... Но это значило, что Тиер двигается с совершенно немыслимой скоростью. Тут, однако, движение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось.
- Хуннед, прости, но не могла бы ты снова закрыть глаза - это и мне помогает.
Я торопливо зажмурилась. А тролль добавил:
- Я буду благодарен тебе, если ты представишь Сердце Горы.
- Но я не знаю, как оно выглядит!
- Ну, вообрази его... каким угодно. И пожелай... просто пожелай оказаться рядом.
Сначала мне показалось, что ничего не выйдет. Но стоило несколько раз подряд повторить про себя 'Сердце Горы', и картинка возникла. Забавная такая картинка. А как, скажите на милость, должно выглядеть Сердце Горы? Мое воображение нарисовало образ извергающегося вулкана. Текущая лава, что-то огненное, кипящее. Притягательное и пугающее одновременно.
Голос Тиера над ухом прервал мои фантазии:
- Мы приближаемся... Спасибо, у тебя очень хорошо получается, Хуннед. Только не открывай глаза.
Неужели моя случайная картинка так помогла? Но взгляд Бьолинг тотчас же подтвердил, что Тиер прав. Новым зрением я ощутила сгусток глубокой, стремящейся втянуть в себя все и вся темноты. Нет, не огненная лава - где там. Скорее, наоборот - жерло потухшего вулкана. А еще Сердце Горы было... неодушевленным? Живым и неживым одновременно. Не знаю, как это передать. Идол, которому поклоняются дикари, изображение бога на иконе... И тому, и другому возносят молитвы. О чем-то просят, что-то обещают - в зависимости от собственных представлений о возможностях и потребностях божества. Но даже если допустить, что воображаемые молящимися высшие силы существуют, обращаются люди именно к своему воображению. К предметам, которые придают ему зримые формы. Вот и сейчас передо мной находилось нечто подобное. С тем существенным отличием, что это изображение вовсе не было рукотворным. И было таким, что не оставляло возможности усомниться. Помимо прочего, в том, что ему дела нет до наших надежд и желаний.
- Оно... мертвое? - удивленно вырвалось у меня.
- Как Сердце Горы может быть живым? - вопросом на вопрос ответил Тиер. - Или ты имеешь в виду... что-то другое?
- Ты говорил, что оно захотело увидеть нас. У него могут быть какие-то желания?
- Хуннед, замолчи. Это 'мертвое' слышит каждое наше слово. И способно превратить тролля в камень, а уж человека... - Тиер оборвал конец фразы и буквально взмолился:
- Сердце Горы властвует над нашим миром: не будем обсуждать, что оно из себя представляет. Пожалуйста, воспользуйся своим новым зрением и попытайся увидеть его по-настоящему. Только будь осторожна, не старайся проникнуть туда, куда не пускают.
Тиер, наконец, опустил меня на землю. И моя волшебная зоркость сразу сообщила мне: зря ты сюда пришла, плохое это место. Мы стояли посреди небольшой лужайки, впереди - почти отвесно - возвышался склон горы, и в подножии ее зиял неровный черный полуовал пещеры. Пещеры, секунду назад казавшейся просто участком темной породы. А стоило одному из 'взглядов Бьолинг' проникнуть внутрь, как я узнала, что темнота пульсирует, словно сердце. От этого открытия мое собственное сердце застучало у самого горла. А Сердце Горы тут же отгородилось - как будто затянулось гладкой корочкой льда, превращая проход в зеркало. Черное зеркало. Но я легко различила в нем свое отражение. То есть в нем отражалась не совсем я - в нем отражалось мое прошлое: наивная человеческая девушка, встречающаяся в лесу с загадочным молодым человеком. Наше знакомство, наши свидания, мое счастливое лицо и насмешливо понимающий взгляд Тиера - все это мне показали со стороны. Когда на импровизированном экране возникли наши обнаженные тела, я почувствовала, как начали гореть щеки. Но не отвернулась. Пора было становиться умной, а для этого следовало проявить выдержку. Впрочем, весь мой роман с Тиером каким-то образом уместился не более чем в несколько минут демонстрации. Похоже, и время здесь находилось у Сердца Горы в подчинении.
Внезапно зеркало опять обернулось пустотой - жутким, пульсирующим изнутри зевом. И снова превратилось в камень. Казалось, передо мной захлопнули дверь. Но не успела я перевести дыхание, как черное зеркало вернулось, и картинки замелькали снова. Причем так быстро, что я не сразу смогла уловить, что же мне показывают. Но, сосредоточившись, разглядела знакомый лес и двух молодых людей, целующихся на нашей с Тиером поляне. Только это были не я и не Тиер. Впрочем, присмотревшись глазами Бьолинг, я поняла, что мужчина - именно Тиер, скрывающийся под очередной человеческой маской. А вот
