прикрепленную к тонкой золотой подковке. – Это вам.
– Да вы что! – возмутился Самарин. – Вы понимаете, что делаете? Это же взятка!
– Это была бы взятка, – серьезно ответил Ша-кутин, – если бы вы помогали мне, рассчитывая на подарок. А это, ну поверьте, от души. Подарите жене. От фирмы «Олеся».
– Я не женат.
– Ну любимой девушке. У нее какой цвет глаз?
«Голубые», – подумал Дмитрий. Но нет, Штопка теперь потеряна навсегда. И не потому, что нашла другого. Он сам, такой, каким стал-злой, беспринципный, – недостоин ее.
– Карие, – ответил он, вспомнив Таню Михееву. А что, разве она не «любимая девушка»?
Агнесса не принадлежала к женщинам, которые обожают пешие прогулки. Тем более в полной темноте в сельской местности.
Такой оживленный летом, поселок Ушково как будто вымер. Агнии показалось, что она чуть ли не одна-единственная сошла на платформу из электрички. И теперь она пробиралась вдоль ставших чужими и незнакомыми домов, которые на самом деле помнила с детства. Тускло светили фонари – один из пяти. Агнесса смотрела под ноги, стараясь обойти бесчисленные лужи. Это было бесполезно, потому что грунтовая дорожка раскисла и теперь при каждом шаге под ногами Агнии чавкала холодная грязь.
Агнесса уже не обращала на нее внимания, понимая, что сапоги так и так придется отмывать, но. стараясь обходить глубокие лужи. Все же сапоги промокли насквозь, а полы светлого пальто были сплошь покрыты черными жирными точками.
А ведь она было подумала, что ее ожидает романтическое, даже таинственное приключение. Вот тебе и вся романтика – месить грязь ногами, рискуя споткнуться и упасть в кювет.
Как и велел Дмитрий, она из автомата на вокзале позвонила по некоему номеру, спросила Дубинина и сообщила, какой электричкой едет в Ушково.
Дубинин попросил ее идти от станции пешком, хотя можно было подъехать пару остановок на автобусе. И ни в коем случае не «голосовать». Она послушалась, хотя автобусные остановки здесь были не чета городским – раза в полтора-два длиннее.
Да, приключение не получалось ни романтическим, ни уж тем более приятным.
Зря она согласилась! Дмитрий может решать свои производственные вопросы без нее. За какие такие грехи она вынуждена сейчас, проклиная все на свете, брести по Ушкову, проваливаясь по щиколотку в холодную грязевую кашу!
Наконец-то!
Калитка была незаперта. Агния вошла в сад и поспешила к дому по дорожке, выложенной кирпичами. Она поеживалась, представляя себе, как сыро и холодно будет внутри. Прежде всего натопить – и уже через час станет вполне сносно.
Одно из окон было слабо освещено – значит, больного уже привезли, поняла Агния.
«Как же они попали в дом без ключа?» – удивилась она, открывая дверь.
Первое ощущение было приятным. Пройдя веранду, она шагнула в теплое, сухое помещение. Контраст с промозглой осенней погодой был таким резким, что Агния невольно улыбнулась. Тепло создавало ощущение домашнего уюта.
Почему только «ощущение»? Здесь действительны было уютно.
«Какие молодцы! Натопили», – подумала Агнесса.
– Агния Евгеньевна? Здравствуйте.
К ней из смежной комнаты шагнула девушка. Очень подтянутая, очень спортивная, она двигалась мягко и пружинисто, как пантера. И при этом какая миловидная! Вовсе не «Шварценеггер в юбке». Впрочем, она была и не в юбке, а в обтягивающих стройные ноги черных джинсах.
– Врач уже был, – начала девушка кратко и по существу, – все лекарства на тумбочке у кровати. Расписание, как и что давать, там же. Дневную дозу он уже получил и теперь спит. Вы ведь не профессиональная сиделка?
– Ой, нет, – махнула рукой Агния.
– Ничего, справитесь. Врач приедет завтра утром.
– Постараюсь…
– Тогда я пошла, – сказала девушка. – Если что, можете воспользоваться тем номером, по которому вы звонили. Но это в самом крайнем случае. Поняли меня?
– Поняла.
Девушка-пантера надела куртку и бесшумно исчезла. Агния осталась одна.
Хотя нет, почему же одна. Она должна ухаживать за больным. Она скинула сапоги, сняла пальто и на цыпочках подошла к двери. Прислушалась – раздавалось ровное дыхание. Спит.
Агния приоткрыла дверь и сделала шаг вперед. Она даже не знала, что ожидает увидеть. Больного и избитого мужчину. Скорее что-то неприятное.
Действительно, на кровати лежал мужчина. На бандита не похож, на милиционера и того меньше. Бледное, очень измученное лицо, синие тени под глазами, кровоподтеки. Он спал. Угловатое голое плечо, вылезшее из-под одеяла. Пальцы с распухшими суставами, сжимавшие угол простыни.
Рядом на тумбочке лежали коробочки с лекарствами. Тут же распечатанный на принтере подробный перечень, когда и что давать.
Мужчина во сне застонал и что-то пробормотал.
– Вы что-то сказали? – Агния склонилась над ним.
– Я не убивал, – пробормотал мужчина. Агния села на стул у кровати. К горлу подкатил горький комок. Она ничего не знала об этом человеке, не знала даже, как его зовут. Теперь она пыталась вспомнить то, что говорил ей брат. Мучили, требовали признаться в том, чего не совершал… Трудно было поверить, смотря на это безжизненно лежавшее несильное тело, что в нем окажется столько мужества.
Агния села на стул перед кроватью. Очки внезапно запотели, и пришлось их протирать.
«Ну ты и дура», – сказала она себе. Она встала и, взяв в руки предписание врача, стала внимательнейшим образом изучать его.
Глеб заворочался и открыл глаза.
– Спасибо, – сказал он.
В этот момент Агния поняла, что сделает для этого человека все, что только в ее силах.
– Через одну минуту с третьего пути отправляется электропоезд до Чудова.
Поезд проследует с остановками: Дача Долгорукова, Глухоозерская, Волковская, Цветочная, Мариенбург, далее со всеми остановками.
Сам не зная зачем, Дмитрий вошел в вагон. В ту же минуту заверь за ним закрылась. За окнами поплыли унылые строения правого берега Невы, затем показались свинцовые воды, которые ветер с залива усиленно пытался сдержать, от чего вода в реке заметно поднялась. Но Дмитрий не думал о наводнениях. Не думал и о пожарах, хотя направлялся в Бабино, где недавно сгорел дом путевого обходчика.
Дом Гринько нашел быстро. Но Николая не оказалось дома. Мать только испуганно разводила руками.
Зря приехал. Самарин шел по улице к станции. Для очистки совести надо спросить, уезжал Гринько или нет. Ясно, что уехал, а мать действительно ничего не знает.
Проходя мимо дома Коржавиных, Дмитрий вдруг решительно свернул во двор.
Шварц зарычал, подняв на загривке шерсть. «Ага, собака Гринько здесь. Где же сам Николай?»
Из дома выглянул старик. Он узнал следователя сразу. Вышел, отозвал собаку.
– Добрый вечер, Леонид Пантелеймонович.
– Добрый.
Старик смотрел подозрительно. Ни тени деревенского добродушия, которое он в избытке проявил в прошлый раз.
«Да знаю я, подожгла твоя Альбина, – подумал Самарин. – Но пришел я вовсе не потому».
– Не пустите непрошеного гостя?
– Отчего ж… Проходите, раз надо.
– Ваша дочь дома? – сразу приступил к делу Дмитрий. Ломаться не хотелось, да и не было времени.
– Альбина? – переспросил старик, как будто у него было несколько дочерей.
