— Ну не сердись. Я не подумал. Но что же теперь делать? Я ее пригласил, неудобно отказываться. Давай сегодня с ней встретимся, ненадолго, угостим чем-нибудь в баре.
— Нет, — ответила Валерия, и слезы на ее глазах моментально высохли. — Я хочу этот вечер провести только с тобой. И третий лишний мне не нужен.
— Хорошо, милая, любимая. Ну конечно, этот вечер мы проведем вдвоем. Обещаю, что больше ни слова не скажу твоей Марине, кроме «здрасьте».
Валерия встала с кресла и подошла к мужу:
— Ты посиди, пока я приму душ, а потом мы с тобой сходим на пляж. И узнаем, в каком ресторане можно поужинать.
— Продолжаются свадебные торжества? — усмехнулся Вадим.
— Еще бы, — лукаво улыбнулась Валерия. — Только теперь для нас двоих. И смею надеяться, что моему мужу не будет со мной скучно.
Сирота из Нижнего Тагила
— «Интерворк». Говорите.
— Я по объявлению. — Голос Наташи предательски дрогнул. — Насчет работы… за границей.
— На какую работу вы рассчитываете? — спросил деловой женский голос.
— Ну, — притворно задумалась Наташа, — у вас написано: уборщицы, няни. Я на все согласна.
— Хорошо, — ответили на том конце провода, — мы внесем ваши данные в компьютер и будем подыскивать подходящее для вас место. Вы готовы ответить на нашу анкету?
— Прямо по телефону? — опешила Наташа. — Или надо приехать?
— По телефону. Но если мы найдем для вас место, вам придется приехать на собеседование. Мы отвечаем перед иностранными партнерами и должны проинтервьюировать каждого кандидата лично. Такие условия.
— Хорошо, хорошо, — закивала Наташа. — Значит, так: меня зовут Наталья.
— Полное имя-отчество, пожалуйста, — сухо поправили в трубке.
Наташа замялась. Не очень-то хотелось называть свои настоящие данные, но Сергей Петрович говорил. А ему она доверяла безоговорочно.
— Наталья Николаевна Поросенкова, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения. Адрес надо где живу или где прописана? Просто я нездешняя, я в институте училась, жила у тети, а теперь из института ушла, комнату снимаю и вот ищу работу. Кроме тети, у меня никого нет, да и с ней как-то знаете… И за комнату задолжала…
— Откуда вы? — В голосе появилась заинтересованность.
— Я с Урала. Нижний Тагил, может быть, слышали?
— Конечно, — ответил голос. — Еще несколько вопросов. Речь может идти и о работе здесь, и за границей, поэтому мы должны будем оформить на вас страховку. Вдруг вы там заболеете, мало ли что. Поэтому нам необходимо знать, каково ваше состояние здоровья. Хронические заболевания?
— Да вроде нету…
— Зрение? Ходите в очках?
— Зрение нормальное. Единица на оба глаза.
— Рост, вес?
Тут очень хотелось соврать. Мол, у меня классические 60-90-60. Платиновая блондинка с голубыми глазами. Но ведь придется идти на собеседование. Так что пришлось сказать правду:
— Рост сто шестьдесят пять, вес пятьдесят два кэгэ.
— Оставьте контактный телефон.
— Запишите, пожалуйста. Меня часто дома не бывает, но там автоответчик.
Наташа назвала номер квартиры, в которой никто не жил, хотя она и числилась во всех данных по городу за неким гражданином Трегубовым Сергеем Ивановичем. И только питерская «чертова дюжина» знала, что эта квартира принадлежит «Эгиде-плюс». Она располагалась на самой что ни на есть среднестатистической улице Типанова и ничем не отличалась от большинства питерских квартир: ни железной двери с сейфовым замком, ни кода в парадной. Но внутрь проникнуть было вовсе не так просто, — неприметная дверь была на поверку крепче иной стальной, а хитрая система сигнализации не дала бы прошмыгнуть и мыши.
Кроме того, тут стоял телефон с автоответчиком, так что Наташе было даже не нужно переселяться сюда, хотя это могло и потребоваться в зависимости от того, как пойдет операция.
Наташа повесила трубку и потерла замерзшие пальцы, — правдоподобия ради она звонила из автомата, кто их знает, какие у них там АОНы стоят. И хотя номер «Эгиды» категорически не опознавался, но, как известно, и на старуху бывает проруха.
Наташа поспешила обратно на рабочее место и вскоре сообщила о результатах звонка Плещееву.
— Я только боюсь, Сергей Петрович, что я им не подойду, рост очень маленький.
— А ты думаешь, там одни фотомодели работают? Ну, если не подойдешь, попросим Катю. Но думаю, что тут важен не рост, а то, что ты приезжая и родственников у тебя здесь, по сути дела, нет. Сирота, одним словом. Будь я торговцем живым товаром, я бы такой кадр не упустил. Никто тебя здесь не знает, исчезла — ни одна живая душа не хватится. А девушки им нужны всякие.
Сергей Петрович оказался прав. Не прошло и двух дней, как автоответчик сообщил: «Наталья Николаевна, с вами говорят из агентства «Интерворк». Для вас есть ряд предложений. Вас будут ждать для собеседования завтра с одиннадцати до двух. Всего хорошего».
— Клюнуло! — обрадовался Дубинин, которому принадлежала вся эта затея с устройством Наташи на работу.
Для похода на собеседование Наташа получила в родном учреждении кожаные брючки и такую же жилетку, а затем, по настоянию Плещеева, сходила в салон красоты, где ей сделали вечерний макияж, то есть разрисовали так, что теперь Наташу не узнал бы и родной брат.
Плещеев также не сразу понял, кто стоит перед ним, хотя сам же вчера вручил Наташе «прикид», как он именовал кожаные шмотки.
— Все-таки что с женщиной делает косметика. — воскликнул он.
— Вы думаете, я стала лучше? — спросила Наташа.
— Вы неправильно ставите вопрос. Не лучше и не хуже, это просто не вы.
Марина Викторовна Пиновская, спешившая куда-то по коридору, остановилась как пораженная громом:
— Это Наташа? Господи, будете богатой: я вас не узнала.
— Наташа идет на задание. По вашей с Дубининым линии. Помните, вы звонили в одну интересную организацию, работу искали?
Только теперь Марина Викторовна поняла, куда собирается Наташа:
— Да вы что, Сергей Петрович, она же ребенок!
— Она сотрудница «Эгиды-плюс», — сказал Плещеев. — И потом, Марина Викторовна, дорогая, неужели вы думаете, что ребенок останется у нас без присмотра? Видите вот эти металлические кнопочки? Мне продолжать или и так понятно?
Под одну из заклепок на кожаной жилетке был закамуфлирован «жучок».
— Не дрейфь, Наташа, все будет в порядке. Наташа посмотрела на Плещеева. Было страшновато, но уверенность руководителя «Эгиды» передалась и ей. Кроме того, этот новый наряд, боевая раскраска сделали ее другим человеком. Каким — еще не очень понятно, но не таким робким и застенчивым, каким была в обычной жизни Наташа Поросенкова. В приемную вошел Саша Лоскутков:
— Мы готовы.
— Ну давай, Наташа, ни пуха. А вы, ребята, — Плещеев обернулся к Лоскуткову, — не дайте девушку в обиду.
