Видение всё-таки распадается на куски, но мальчишка успевает в последний миг увидеть, что и в пса откуда-то сбоку летит нож. Летит с такой же неотвратимой, смертоносной точностью, с какой и сам пёс летит на его маму…
Рассказ отшельника
– Знаешь, почему люди зовут меня Горным Кузнецом?
Бусый и старик сидели на коврике под большим раскидистым деревом, названия которого Бусый не удосужился спросить, и смотрели, как Таемлу, зажав в коленях заднюю ногу Гзорлика, чистит ему копыто.
– Я в самом деле когда-то был кузнецом. Из тех, что не сидят у себя в кузнице, а бродят по свету, ища знаний и мастерства. Тогда я полагал, что именно таким будет Путь моего приближения к Истине. Я много где побывал, доводилось жить и у вас, веннов. Благо у вас есть, чему поучиться… Время шло, люди меня самого стали называть мастером, проситься в ученики. Наверное, им было видней. Я умел восторг и трепет души вложить в то, что выходило у меня из-под молота. Я научился
Небо над предгорьями стало совсем белёсым. Это в самом деле приближалась гроза.
– Я безмерно гордился мечами, которые создавал, – продолжал отшельник, – и лишь много позже задумался, в какие руки они могут попасть и какое зло принести. Когда я это понял, то потратил уйму времени и сил, чтобы отыскать и уничтожить свои мечи… Ко всему прочему, меня занимала уже иная цель. Я учился не просто слушать свой молот, я силился изменять звуки ударов, наполнять их новыми, необычными красками… И однажды заметил, что творить способен не только сам молот, но и звуки, им издаваемые! И как же велика оказалась их сила! Нашлись те, кто назвал новые звуки волшебными, а меня, владеющего этими звуками – волшебником. Вряд ли те люди очень уж сильно преувеличивали…
Старик замолчал, ему понадобилось отдышаться. Бусый заметил, что пальцы у Кузнеца дрожали. «Да он же, – молча ахнул мальчишка, – совсем вымотался за эти дни, пока возится со мной! Он, может, сейчас с ног свалится и умрёт!»
– Дедушка, – вырвалось у него. – Может… может, нам с Таемлу ещё у тебя побыть? До следующей грозы?..
Кузнец отмахнулся.
– Я тебе рассказываю всё это, малыш, не по старческой болтливости и не похвальбы ради. Слушай же. Многие просились ко мне в учение, но я искал среди них единственного, кто должен был оказаться достойным. Такого, кто жаждал бы познания и готов был отринуть весь мир ради утоления своей жажды. Я хотел, чтобы однажды мой будущий ученик смог меня превзойти. И в конце концов я нашёл его… На свою и на твою беду, малыш.
Кузнец вновь замолчал. Молчал и Бусый. Кажется, удивительный дед снова полагал, что вот сейчас до смерти напугает его.
– Мавут, так звали моего ученика… Впрочем, он и сейчас здравствует. Моя былая гордость, мой нынешний бесконечный позор… Представь, мальчик мой: могучий ум, непреклонная воля, чуткие руки, бесстрашное сердце… То, что у него при всём этом чёрная душа, я понял много позже. Когда уже было поздно…
– Он сумел превзойти тебя?
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Когда я решился прогнать его, он не хотел уходить, зная, что ещё не всё успел перенять. Но я его прогнал, ибо понял, что создал чудовище. Я искал на Пути познания Истины саму Истину, Мавут же шёл по Пути след в след за мной, взыскуя безграничия власти. Он жаждал только могущества…
Бусый невольно вспомнил Зайцев, пригревших у себя Резоуста.
– Я искал в Звуках света и радости, я поднимал с постели больных, от которых отступались целители. А Мавут быстро понял, что Звуки способны служить разрушению, они могут убивать. И Мавут увидел в них свою дорогу к могуществу, не важно, что она должна была пролечь по костям. Скоро он научился изготавливать снасти для извлечения особых Звуков, подчиняющих волю противника, ввергающих его в сонное оцепенение, а порою и убивающих…
– Значит, – осенило Бусого, – тогда, на Белом Яру…
– Верно, малыш. Это были ученики Мавута, его слуги и воины. С помощью своих свирелей они прошли по землям веннов так, что никто их не увидел и не услышал. А кто и заметил, тот немедля забыл… Понимаешь теперь, почему я, давно привыкший не вмешиваться, всё-таки решился тебе помочь?
– Понимаю… – пробормотал Бусый, соображая, что у его родичей, похоже, здорово прибудет хлопот.
– Запомни, у Мавута много учеников, он в отличие от меня берёт к себе всех. Он требует от учеников нерассуждающего подчинения, которое ему угодно называть честью воина. Он никому не прощает того, что он называет предательством. И ещё. Сам он жертвует учениками, если того требует его честолюбие, но до сих пор не бывало ни разу, чтобы Мавут не сумел отыскать и предать страшной смерти того, кто убил какого-нибудь из его учеников…
– Значит…
– Да, малыш. Оборотень, убитый Осокой, – тоже ученик Мавута. Только его ученик мог владеть копьём так, как этот Резоуст. Ученик он скорее всего бывший, но это ничего не меняет. Мавутичи порой покидают наставника, но если они делают это с его разрешения, предательством он такой уход не считает. Он присматривает за ними. И мстит за их смерть.
– Значит, те люди пришли мстить? Осоке?.. Они думали, я их к ней приведу?..
– Не совсем. Да, они пришли за виновником смерти Резоуста. Но настоящим виновником Мавут считает тебя. И здесь он, конечно, прав. Ведь это ты распознал Мавутича, натянул лук и пустил смертоносную стрелу…
«Что?..»
– …Которой по случайности оказалась Осока. Ты привлёк внимание Мавута, ты встал у него на пути, и он послал людей, чтобы те доставили ему тебя. Помнишь странную птицу, которая следила за Резоустом, а потом за тобой? Это – частица Мавута, его уши и глаза, частица души, которую он умеет отделять и отдалять от себя. Никогда больше не смотри на эту птицу в упор…
– И тогда она не сможет увидеть меня?
– Теперь – сможет всё равно, просто не надо ей помогать. Ты нужен Мавуту, и он ни за что не отступится.
