А в судейской комнате арбитр и помощники никак не могли найти то слово, которое сняло бы с них напряжение: все трое прекрасно понимали, что допущена грубая ошибка.
Позвякивали ложечки в стаканах.
Не вытерпел тот помощник, который был возле углового флажка и мог бы условным жестом показать судье, что мяч миновал белую линию ворот:
— Переживут. Да и Катков…
— Что — Катков? — встрепенулся арбитр.
— Этот лихач все равно забьет еще.
— Утешил? Ты же не понимаешь, в чем дело. А этот мальчик? Он же сегодня дебютирует. Мы украли у него первый шаг к успеху. Я украл. Знаешь, какие бывают трагедии из-за первого гола?
Они все казнили себя, но «Звезде», от этого не было легче: голы в наше время стали редкими и рождали их в муках. Я только сейчас подумал: как же все-таки повезло Брайко с матчем, в котором он дебютировал! Ведь могла быть совсем другая игра! Ведь у «Звезды» были незабываемые, звездные игры.
А тут, во втором тайме, игра той же «Звезды» стала еще более натужной, ее оборона еле справлялась. Судья и себя и футболистов замучил свистками: он все делал по букве правильно, фиксировал все нарушения — и действительные, и симулированные. Но если футболисты «Звезды» нервничали, то гости хладнокровно шли вперед, навал следовал за навалом, и вратарь хозяев творил чудеса в раскисшей грязи.
Было очевидно: «Звезда» пропустит гол, если не найдется такой футболист, который возьмет всю игру на себя, то есть возглавит команду так, как это умели делать и обычно делали те двое, чьих имен зрители сегодня не увидели на табло. На счастье «Звезды» случилось второе, а именно то, чего неосознанно добивался младший Катков: он стал и сердцем и мозгом «Звезды». Приструнил одного, не пожалел упреков для другого, не побоялся задеть самолюбие третьего, одернул Поспеева — старшего новичка, на кого-то из своих сверстников раздраженно крикнул, рявкнул на признанного игрока сборной. Одного лишь Алешу Брайко не тронул он, и, думаю, не потому, что не было повода, — просто Свят помнил об украденном голе и не хотел обижать и без того обиженного.
…А сейчас меня не покидает удивительное и окрыляющее чувство сопричастности. В конечном итоге во мне все-таки чаще говорит спортивный журналист. Точнее, журналист, ограничивший себя миром футбола. Я причастен не только к дебюту Брайко на лужниковском стадионе, я был свидетелем, выходит, самого начала. Истины ради, конечно, следует признать, что мои давнишние оценки и переживания были продиктованы не какими-либо безотчетными симпатиями, а тем, что произошло на поле.
Что меня заинтересовало или заинтриговало в тех новобранцах «Звезды»? Скажу честно: поначалу скорее всего то, что оба они из одного, и притом небольшого, шахтерского поселка. О Брайко я совершенно ничего не знал и, если быть откровенным, до той минуты, когда судья по явной ошибке не засчитал его гол, мальчишка и не привлекал моего внимания, хотя тем, что мы называем футбольными данными, природа его не обидела, может быть, еще и щедра была к нему.
Гораздо любопытнее был мне Поспеев. О нем я слышал и раньше, не одна команда приглашала его после армейской службы. Он успел прославиться и какой-то не слишком приятной историей и, что, конечно важнее, — манерой игры: то по-кошачьему мягкой и коварной, то резковатой и порывистой. Любопытен он был тем, что всей своей игрой утверждал: умею только это только так, если нужен такой, выжимайте меня, если требуете того, что не умею, я не научусь, не смогу.
А в Брайко было то, что позднее, если тренеры сумеют раскрыть, украсит игру и его, и команды.
Разумеется, не сразу я пришел к этим выводам, не по одному матчу составил свое мнение.
В раздевалке после игры происходило что-то такое, чего Алеша — новичок — понять не мог. Да и не мог он думать о других, потому что был занят только собой. А все ждали Соснору и старшего Каткова: зайдут они в раздевалку или нет? И, казалось, никому не было дела до его переживаний.
Вдруг чья-то рука легла на голову Брайко. Алеша поднял глаза, и вспыхнула надежда в его взгляде, когда он увидел человека, чья рука пригладила его растрепанные волосы. .
— Все будет хорошо, — сказал Свят и повторил столь же уверенно: — Все будет хорошо.
Алеша испытал странное чувство. Он ждал поддержки или хотя бы просто участия от тренера, ведь тот совсем недавно, беседуя с юношей, когда он приехал на базу команды, несколько раз мягко и дружелюбно потрепал его по плечу, или от кого-то из старших, игравших сегодня, от того же Неуронова, пожелавшего взглянуть на новичка, но никак не от ровесника. Хотя после всего, что произошло во время матча, вполне мог ожидать поддержки и участия именно от младшего Каткова.
У Алеши не было здесь друзей, он и не надеялся, что они появятся в первый день. Но день-то был каким! Пусть он прошел не так, как проходил в мечтах, но он все равно был и его не зачеркнуть. Никогда и никому.
Алеша даже не сразу понял, что Свят Катков приглашает его к себе домой: тот ведь сказал только, что поезд в шахтерский поселок пойдет рано утром, а ночь в общежитии, наверное, будет мукой — в одиночестве, в переживаниях…
Позднее, вспоминая тот вечер у Катковых, Алеша удивлялся: ни об игре, взволновавшей весь город, голе, взбудоражившем зрителей, ни вообще о футболе никто и слова не сказал. И хотя Алеше всю ночь снилась игра проснулся он совершенно раскрепощенным, словно никакой драмы накануне и не произошло. Однако все равно он мысленно вернулся к прошедшему матчу. Ведь сам старший Катков сказал, что судьба зависит именно от игры, а коль так, нужно всю ту игру многократно прокрутить в памяти.
Утром Свят еще более удивил Алешу.
— Не торопись на поезд. Я отвезу тебя. Брат соизволил уступить мне свою машину. На один день. Странно, что без скрипа. Обычно отрезает и все. Не бойся, я хорошо вожу машину. Не лучше брата, но — хорошо.
В то утро Алеша не задавал себе вопроса, зачем Святу Каткову понадобилось тащиться в шахтерский поселок, утонувший в зелени и в рыжей пыли, который встретил их сухим степным ветром, словно гнавшим из поселка вниз, к серому пруду, пыльные облака, одновременно пригоняя столько же пыли из желтой, засыхавшей степи.
Для Алеши здесь был дом — крашенный зеленой краской забор, яблоньки с еще не спелыми плодами, пахучие флоксы вдоль белой стены, выложенное красным кирпичом крыльцо, топот босых ног навстречу и звонкие, радостные голоса сестренок:
— Алеша приехал! Алеша!
А каким все это увидел Свят? Вопрос этот задал себе Алеша много позже, но и тогда, в солнечный, жаркий день, приехав домой после своего первого выступления в высшей лиге, он больше думал о Святе, чем о себе, потому что где-то в подсознании понимал, какой шаг ему навстречу сделал этот парень, уже прославившийся за полгода своей игры. -
— Мама, это Катков. Я рассказывал о нем.
— Я думала, он постарше.
— То его брат постарше.
— Мы ждали тебя ночью или совсем рано утром, Алеша. Как всегда. Потом решили, что ты не приедешь. Дела ведь у тебя должны быть? Батька на рыбалку пошел. Выходной у него сегодня как раз…
Вдруг из-за перегородки — голос сестры, прикованной к постели:
— Алеша.
Он с тревогой взглянул на своего спутника. Раздвинул простенькие портьеры.
— Здравствуй.
— С кем ты приехал?
— С товарищем Мы вместе… в одной команде. Он в основном составе. Это — Катков. Святослав. Ты видела по телевизору.
— Тот, который в каждой игре забивает?
