которая была их другом.
Гроб опустили в могилу, засыпали и на холмике поставили столбик с пятиконечной звездой.
Таграй прибил к столбику медную дощечку. На ней он выгравировал четкими русскими буквами: «Тнаыргын».
ВЫПУСКНОЙ ЭКЗАМЕН
Ясный, солнечный день. На улице тишина, пустынно. Редко-редко встретишь ученика. Как будто их и нет. Малыши уже разъехались по домам. Старшеклассники готовятся к экзаменам. Они с волнением переживают самую ответственную пору школьной жизни. Все сидят за книгами, с карандашами и тетрадями.
Около больницы доктор строит солярий. Он ходит в одном халате: так тепло. Он командует, где и как нужно поставить кровати. Доктор решил использовать благотворные лучи солнца.
Педагогический персонал в приподнятом настроении беседует в учительской о проведенном учебном годе, о предстоящих экзаменах. Что-то принесет им проверка знаний? Хорошо ли поработали учителя в этом отдаленном краю?
— Я уверен, что экзамены пройдут хорошо, — говорит директор, раскуривая папироску.
— Собственно говоря, нет никаких оснований предполагать иное, — соглашается учительница литературы. — Вы знаете, товарищи, я с огромным удовлетворением и радостью буду вспоминать годы своей работы в этой школе. Я считаю, что отношение наших учеников к учителю, к занятиям — идеальное. Меня поражает их предупредительность и такой серьезный подход к делу. Ведь в школе не было случая, чтобы кто-то из ребят хоть чем-нибудь обидел учителя. И поэтому хотелось еще лучше работать, хотелось передать им все свои знания. Они подкупают своим отношением. Порой я задумываюсь над вопросами воспитания. Как могли эти, с нашей точки зрения, некультурные люди так замечательно воспитать своих детей? Это парадокс!
— Вы напрасно умаляете и свои достоинства, и достоинства других учителей. Ведь в воспитании учеников мы тоже немало сделали.
— Правильно, Николай Павлович. Все это верно. Но должна вам сказать и о благотворном влиянии семьи на детей. Не будь этого, нам пришлось бы очень трудно. Ведь мы лишь развиваем то хорошее, с чем эти ребята пришли в школу.
— И что интересно, — вмешалась Татьяна Николаевна. — Вот взять хотя бы Лену. Я очень опасалась, что она разовьет в школьном коллективе дурные наклонности. Но посмотрите, какое поразительно критическое отношение они проявили к ее поведению. Ведь, в конце концов, не она повлияла на них. Лена сама резко изменилась. Из девушки с узкомещанскими интересами она превратилась в серьезную, очень способную ученицу.
В учительскую вошел радист с радиограммой.
Директор прочитал.
— Новость, товарищи! На экзамены к нам вылетает из округа депутат Верховного Совета Тынанват. Избранник наш.
— Интересно! — протянул Николай Павлович.
— Надо будет сообщить ученикам, — сказал директор.
— Придется на один денек отложить экзамены. Очень просит депутат.
— Отложим. Я пойду скажу ребятам, — сказала Татьяна Николаевна.
Выдался на редкость хороший, солнечный день. С моря доносились ружейные выстрелы, бередившие сердца учеников. Вдоль берегов Чукотки шли стада моржей, совершая свой летний переход с юга на север.
Все манило на улицу, на простор, на воздух, в море. Но ученики сидели в домах и, казалось, заставляли себя забыть о начале сезона охоты на моржа.
Таграй с книжкой в руках ходил по классу и о чем-то сосредоточенно думал. Он изредка на ходу открывал книгу и заглядывал в нее.
— Тра-та-та! — гулко и раскатисто доносились выстрелы.
Прислушиваясь, Таграй остановился. На лицо набежала улыбка. Постояв немного, он подошел к форточке, захлопнул ее и опять заходил по залу.
Лена, как лисица, крадучись, быстро шла за его спиной. Она сделала прыжок и обхватила его за шею.
Таграй выронил книжку.
— Товарищ Таграй, можно вас побеспокоить? — с нарочитой вежливостью спросила она.
— Что же ты толкаешься! Так и книжку порвать можно, — сказал он.
— Я хочу спросить тебя об одной штуке. Вот эту формулу как понять? Ты же все знаешь!
Таграй посмотрел в ее тетрадь и сказал:
— Это просто. Пойдем к окну.
И стал серьезно объяснять.
У-у-у-у! — донеслось пение самолета.
Таграй навострил уши, а уже в следующий миг сорвался с места и выбежал на улицу. За ним, не отставая, бежала Лена.
В прозрачном, чистом воздухе летел серебристый самолет. Он сверкал на солнце крыльями, и рев его разносился, казалось, по всей тундре.
— Вот мотор! Нисколько не детонирует! — вскрикнул Таграй, прислушиваясь.
Он с восторгом следил за самолетом. Из школы выбежала ватага ребят, и все они с шумом бросились к берегу залива, куда летела машина.
Самолет пролетел над домами культбазы, повис над заливом и, сделав вираж, пошел на посадку.
Огромная лодка с четырехлопастным пропеллером хлюпнулась на воду и понеслась, как самый быстроходный катер. Пробежав по заливу, летчик стал выруливать к берегу. Метрах в пяти от него самолет остановился и бросил якорь.
Скоро на клиппер-боте, спущенном с самолета, подъехали к берегу прилетевшие люди.
Из всех домов бежали культбазовцы, на берегу толпа все увеличивалась и увеличивалась.
— Какомэй, Тынанват, Тынанват! — кричали ученики.
Депутат долго здоровался с учителями, учениками и всеми работниками культбазы.
Учительнице Татьяне Николаевне он сказал:
— Ну, как поживаешь, Таня-кай? Давно мы не виделись. Последний раз — в Петергофе. Помнишь, ездили, будучи еще студентами.
— Как же, очень хорошо помню! Зайцем ты еще ехал обратно. Денег-то не хватило у нас на второй билет.
Тынанват расхохотался.
— Дай-ка, я погляжу на тебя как следует. Ведь мы в округе знали, что Таграй чуть не утопил тебя, — и депутат снял с ее головы шапочку. — Вот, Таграй, что ты наделал! — сказал он. — Ну, ничего, Таня-кай! Хорошо, что осталась живой. Когда ты выезжаешь на Большую Землю?
— Через два года.
— Хочешь, Таня-кай, на лето в Москву слетать? — спросил он.
— Как в Москву?
— На самолете. Скоро я вылетаю на сессию. Могу захватить и тебя.
— Серьезно?
— Да, да. И к парикмахеру сходишь там, — шутливо добавил он.
Учительница расхохоталась.
