Джона. Режиссер фильма «Help!» рассказывал, как во время съёмок (дело было на Багамах) две модели- американки, «…наверное, самые красивые женщины на свете в потрясающих одинаково чёрных купальниках» пытались накачать Маккартни героином, и как он «резко отшил обеих»…
При этом, Пол стал одним из первых рок-н-ролльщиков, открыто признавшимся в употреблении наркотиков. А летом 1966-го в лондонской Times вышла проплаченная им (1800 фунтов из расходов на рекламу «Битлз») петиция, требовавшая легализации марихуаны. А еще через год он заявил корреспонденту Daily Mirror, что «наркотики расширяют сознание. Это все равно, что аспирин, только без головной боли на следующий день». А зимой 1980-го его арестовали в японском аэропорту Окура с 219 граммами марихуаны. И после пятичасового допроса министр юстиции заявил, что по их законам Маккартни грозит 7 лет тюрьмы. Правда, после 10 дней в камере ему позволили вернуться на родину… При этом следы скандала вели к Йоко: «Она сказала, что сама сообщила каким-то шишкам из японского правительства, что Маккартни очень высокомерно отзывался о японцах… Кто-то из ее кузенов работал начальником таможни. Один звонок — и с Полом было покончено». Оно оправдывалась тем, что будто бы очень не хотела, чтобы Пол с Линдой поселились в их с Джоном президентском номере отеля «Окура». Что, остановившись там, эта парочка погубила бы их с Джоном «гостиничную карму». Буквально: «…мне очень неприятно сознавать, что они принесут туда свою заразу. Если Пол и Линда проведут там хотя бы одну ночь, мы больше не сможем вернуться в этот номер». Ну, это уже детали… В 2004-м в интервью журналу Uncut сэр Пол Маккартни сам поведал миру всю правду о грехах молодости. Признал, что наркотики были важной частью жизни и творчества The Beatles. «Got To Get You Into My Life», по его словам, была написана о «траве», «Day Tripper» и «Lucy in the Sky with Diamonds» — об ЛСД. Сам он около года принимал кокаин, но, поняв, что тот «служит причиной частых приступов глубокой депрессии» бросил. А героин «лишь пробовал… и рад, что не подсел, потому что не представлял бы себя, отправившегося по этой дорожке».
Есть сведения, что Джон в 66-м действительно подсел на кислоту. Но те же свидетели утверждают, что уже в 67-м он завязал. Об этом периоде в его жизни пишут как о периоде экспериментов с ЛСД (вспоминаем старину Хаксли: ни одного свидетельства в пользу клинической зависимости).
Позже первая жена Джона, Синтия, наговаривала в диктофоны: увы — он пристрастился к наркотикам еще в 1965-м, когда группа вознеслась на гребень успеха. И вскоре, мол, «стал сочинять меньше песен, и роль лидера постепенно переходила к Маккартни»… Сам Леннон вспоминал: «Мы курили марихуану на завтрак. Мы курили так сильно, что никто не мог с нами контактировать, — мы смотрели стеклянными глазами и поминутно хихикали. В своем мире. Вот откуда песня «Help!». Но если это повод записать его в патологические наркоманы, то под ту же сурдинку мы должны объявить всех отцов русского рока клиническими алкоголиками. Настоящие же «признания» Леннона было бы справедливо сжать в два слова: «баловались травкой»…
Да: Джон интересовался наркотиками. И в определенный момент любопытство это перешло опасную черту. И первый среди Битлов — во всех теперь уже смыслах — вынужден был лечиться. В частности, у психотерапевта Артура Янова (хотя согласно официальной версии, лечился он от алкоголизма).
Это было в 1970-м… А потом был альбом «John Lennon — Plastic Ono Band», который, между прочим, три года — вплоть до появления Полова «Band On The Run» — считался лучшим из того, что сделали кумиры после распада поодиночке. А следом был неповторимый «Imagine». А незадолго до выстрела маньяка увидел свет «Double Fantasy»…
Хорошо известно, что шприцевая опиомания сводит в могилу за три-пять лет. И если настаивать на героиновой зависимости Леннона с 1966-го, мы упираемся в курьез: вместо скоротечной деградации и смерти — четырнадцать долгих лет завидной творческой активности, прерванной отнюдь не разрушительным для психики воздействием наркотиков, а пулей психопата. Тогда почему бы не заключить, что убийца-героин попутно работал еще и ангелом-хранителем Леннона-творца?
Наконец, в 1971–72-м, когда Джон ударился в политику и энергичнейшим образом выступал на стороне противников Никсона, ФБР завело на него дело, установило слежку и, что называется, спало и видело, как бы выдворить бунтаря из Штатов (как в свое время Чаплина с Брехтом) — тщетно! Или кто-нибудь всерьез полагает, что мощнейшей госмашине не удалось подловить реального наркомана на реальной дозе?..
Ну и, как бы там ни было, у меня к Леннону с его сомнительным пороком претензий нет: я слышал «All You Need Is Love». И это с лихвой окупает все наветы…
Другое дело, нам вечно и как-то слишком уж одномоментно хочется и конституции, и севрюжины с приправой: чтоб наши герои творили как Моцарт и Ван Гог, а жили как апостол Павел. Но последователи Павла обитают, как правило, в монастырях и погоне за вдохновением предпочитают душевный покой. Чем ощутимее же дар божий, тем тяжелее нести его. И это лишний раз наводит на грешную мысль: господь целует в маковку исключительно через посредника — того, что прячется где-то за левым плечом и плату за свои услуги дерёт поистине безбожную…
И логичнее всего будет продолжить наше повествование главой о великих, засветившихся на поприще нездорового пристрастия к азартным играм. Поверьте, это далеко не праздный аспект их совокупного портрета. Игра, когда она из обычного развлечения превращается в смысл бытия и завладевает всей природой человека — порок практически неискоренимый. Нынешняя психиатрия вынуждена констатировать, что алкоголизм с наркозависимостью в принципе излечимы, игромания — увы. Карточный стол и рулетка с какого-то момента полонят человека уже навсегда. И наши герои, будучи в массе своей индивидами с явно психопатическими проявлениями, выглядят среди игроков с фамилиями поскромнее как-то особенно приметно. Мы не собираемся превращать рассказ о них ни в сострадательный плач, ни в обличительную речь. Мы лишь делимся фактами, которые и безо всяких комментариев — добрым молодцам и урок, и повод для размышлений самого широкого профиля.
Глава пятая
ПАТОЛОГИЧЕСКИЕ ИГРОКИ
Азартные игры — сначала на судьбу, потом на деньги и, стало быть, всё равно на судьбу, на её изменение — разом, махом — сопутствовали человеку с бог весть каких времен. Человек играющий — Homo ludens — практически сверстник sapiens’а. Термин введен в обиход голландским историком и культурологом Йоханом Хёйзингом. Восемьдесят лет назад он опубликовал грандиозный трактат о всеобъемлющей сущности феномена игры и её универсальном значении в человеческой цивилизации. Игра — по Хёйзингу (да и без него, хотя большое голландцу спасибо) — древнее культуры. Вообще игра — культуры вообще. На чем и закроем вопрос курица или яйцо: привычку играть наши герои генетически унаследовали от доисторических предков, не апеллировавших еще понятиями искусство, наука и др.
Изначально магическое священнодействие — игра (будь то дитячьи дочки-матери, рыцарские ристалища с олимпийскими состязаниями, актерские опыты по обретению власти над аудиторией, музыкантское самоотречение, научно-исследовательский азарт по разгадыванию шарад природы, художническое состязание с всевышним и даже религиозное общение с ним в любых формах и традициях) — во все эпохи была, есть и до скончания дней пребудет наиболее привлекательной из форм бытия. Все остальные — включая даже любовь — плотскую, платоническую, к ближнему или тому же всевышнему — лишь необходимо-достаточные отправления, позволяющие заполучить возможность сосредоточиться на главном и единственно влекущем: игре. И даже убрав отсюда весь пафос слобовлудия, возразить будет, думается, нечего.
Собственно, гениями мы и называем тех, кто достиг на какой-либо из означенных нив не поддающихся осмыслению успехов. Гении — прежде всего, естественно явленные игроки. Даже больше того — жертвы безвозвратного в’игрывания в избранные раз и навсегда роли. Разница лишь в том, что одни баловались с нотами, другие с красками, третьи с буквами, четвертые с цифрами, пятые с молекулами и разнообразием их сочленений, шестые… седьмые… восьмые и далее — сами фантазируйте… И, разумеется, многие не избежали искуса потестировать свои эксклюзивные силы и возможности на инструментарии, доступном всякому смертному — сразиться с пятьюдесятью четырьмя картами, шестнадцатью шарами и, сколько уж их там, числами на колесе рулетки… Не может же доступное обычному быку быть неподвластно Юпитеру! Короче: дух игорных домов, клубов и казино крепко-накрепко вплелся в судьбы многих наших героев.
