Скоро уже гостиница доживет до великого момента: табличка «Мест нет» найдет обоснованное применение.
Николь решила пробежаться по территории прежде, чем проверить электронную почту и вернуться к Фредди. Дойдя до бассейна, она не могла удержаться, чтобы не глянуть на крышу, и ахнула от изумления так громко, что сидевшие вокруг бассейна за столами с удивлением уставились на нее.
Новые черепицы занимали вдвое больше места, чем в прошлый раз. Как он успел?
Девушка кинулась внутрь и бегом поднялась на верхний этаж. Универсальным ключом из сумочки отперла «складской» номер.
Двери на балкон широко открыты, лестница на месте. Николь двинулась к лестнице. На ней короткая юбка, сандалии, которые она надела у Фредди, – а, ладно. Она и в менее подходящей обуви забиралась на крышу.
Николь одолела первую ступень подъема, нашла равновесие и взглянула вверх.
– Привет.
От удивления она зашаталась, но ее тут же поддержала сильная рука. Николь вытаращилась На обладателя руки.
Квин. Нет, не он, у этого волосы светлее, а глаза – синие. А вот тело такое же великолепное.
Лишившись дара речи, она взглянула в сторону. Там находился еще один – темные волосы и глаза Квина, но волосы забраны сзади в задорный маленький хвостик, а в ухе поблескивает крохотная золотая серьга.
– Я Камерон, – сказал с улыбкой тот, кто держал ее. – А это – Колин.
Николь слабо мяукнула, начиная понимать.
– О, так вы братья.
Колин засмеялся – тихий сексуальный звук, с теми же медово-сладкими оттенками, что у Квина.
– А вы, должно быть, Леди в Синем. Мы прочли про вас по дороге сюда.
Мир покачнулся, и пришлось схватиться крепче за плечо Камерона Макграта, чтобы не упасть.
– Где Квин?
– Играет в гольф.
– В гольф? Заставил вас прилететь сюда, чтобы доделать крышу, а сам ушел забавляться?
Камерон подмигнул ей.
– Ага. Вполне в его духе, не так ли?
Николь вздохнула и перевела взгляд с одного брата на другого, отмечая семейное сходство, но также и различия.
– Откуда мне знать, – проговорила она. – Я не так уж хорошо с ним знакома.
Красивое смуглое лицо Колина выразило удивление.
– Квин говорит совсем не то...
В животе у Николь перевернулось.
– И что же говорит Квин?
Во взгляде Колина заиграла лукавая искорка.
– Квин сказал, что он...
– ...застыдился, – докончил за него Квин, и они все повернулись к нему. – Мне стыдно, я ведь обещал кровельщикам обед, а сам опоздал.
И что за картинка этот мужик! Загорелый, сильный; белая рубашка расстегнута у ворота, ровно обтягивает прямые широкие плечи, а рукава закатаны, открывая жилистые предплечья. Солнце оставило следы своих поцелуев на его лице, окрасило легкой рыжиной кончики волос.
– И как прошла игра? – саркастически поинтересовалась Николь.
– Как всегда. Я играю, чтобы выигрывать. – Он шагнул на крышу, покопался в кармане, бросил Камерону ключ. Тот поймал его, даже не качнувшись. – Свободны, парни. В номере вас ждет пицца и пиво. Мне надо поговорить с Николь.
Она отрицательно качнула головой.
– Не надо. Оставайся с братьями. Я ухожу.
Взгляд Квина буквально пригвоздил ее к месту.
– Тогда ты не услышишь, как я побил Тома Норткота.
У Николь отвисла челюсть.
– Так ты играл в гольф с Томом Норткотом?
– Нет. – Он слегка улыбнулся. – Я сказал, что побил его. Не в гольф, в его собственной игре.
Она пробовала понять смысл его слов и не могла.
– Какая же у него игра?
– Некоторые скажут, что это попытка втихую высосать побольше денежек из страховой системы, другие прямо назовут мошенничеством. А мы с Томом – ну, мы уговорились попросту счесть все дело банковской ошибкой.
Николь не держали ноги.
– Извини, это как?
– Не падай, лапочка, держись. – Квин шагнул ближе и протянул к ней руку. – Ты же не хочешь идти завтра за этим чеком на костылях, а?
– За чем? – вместо голоса из ее горла вырвался хрип. – Какой еще чек?
Он провел рукой вокруг ее шеи, забрался в волосы и приподнял к себе ее лицо.
– Чек от страховой компании на сто пятьдесят тысяч долларов, за ущерб, причиненный ураганным ветром.
От совместного действия его прикосновения, и его запаха, и его чудесных слов Николь едва не теряла сознание.
– О, Мак! Боже, я никогда не смогу отблагодарить тебя!
Влекущая обещанием страсти улыбка проникла в самое ее сердце.
– Только не волнуйся. Я что-нибудь придумаю на этот счет.
Глава двенадцатая
Добраться до рта, который он мечтал поцеловать весь день, Квин не успел. Из этого рта градом посыпались вопросы. Как, когда, чего, почему?
– Шш. Погоди. – Он положил на ее губы палец и повернулся к Камерону. Увидел, что тот скалится как идиот. – Ты был совершенно прав, Кам. Условие об отдельном определении ущерба уменьшает льготу по возмещению убытков от ветра. Это во-первых, а во-вторых, необходимо извещение от властей штата.
Камерон кивнул.
– Я предположил, что, если таковы законы Нью-Йорка, здесь нечто подобное тоже должно действовать.
– А уязвимость по строительным стандартам? – Этот вопрос задал Колин. – Форма крыши влияет на средний ущерб?
Квин ткнул пальцем в Колина. Очень сообразительный он, этот бунтарь против условностей, с прической хвостом и с серьгой.
– Прямо в точку попал, братик. – Он сверкнул улыбкой в сторону Николь. – Знаешь, очень полезно иметь в семье банкира с юридическим дипломом, да и архитектор может иногда пригодиться.
Живая искорка, заблестевшая в ее глазах, придала им удивительную голубизну подлинного сапфира.
– И черепицу они здорово кладут, – пробормотала она.
– Сегодня мне пришлось использовать все, что у меня есть, не поддаваясь желанию все-таки хоть разок чмокнуть этот прекрасный рот, – пояснил Квин. – Если бы со страховым полисом я не угадал, надо было бы побыстрее закончить с крышей.
Колин взмахами рук обозначал линии крыши:
– Прямо скажу, отлично сделано. Плоскости и ребра в идеальном балансе, и несколько высоких точек. Тот архитектор досконально разбирался в подлинном испанском стиле.
– Эту крышу начертил и возвел мой прадедушка, – с явной гордостью произнесла Николь. – Ее геометрия мне всегда нравилась.
