парень вполне нормальный, в армии был на хорошем счету. Просто помутнение на него нашло какое-то. Нельзя на него за это всех собак спускать… Вот если бы с ним какую-нибудь профилактическую работу провести… Но как? Как?!»
Максимов что-то искал в выдвижном ящике своего стола.
– Алексей Петрович, – заговорил Смеляков, – нельзя нам допускать, чтобы Егор Фомин шёл на ограбление.
– А что ты предлагаешь? – Максимов взглянул на него.
– Да не надо ничего предлагать, Петрович. – Веселов резко отодвинул стул и вышел из-за стола. – Пусть пойдёт в магазин. Обложим всё со всех сторон, а как только Фомин высыпет драгоценности в сумку и выйдет на улицу, мы его повяжем.
– Нельзя, – повторил Смеляков. – А вдруг он с оружием будет? Начнёт метаться, натворит дел со страху!
– Возьмём побольше людей. – Веселов пожал плечами. – На такое дело нам дадут.
– Виктор правильно говорит, – задумался Максимов. – Нельзя тут оплошать. Надо пораскинуть мозгами. Два дня уже прошло, как у нас эта информация, а мы никакого плана для её реализации не подготовили! Иванов торопит!
– Петрович, ты не прав. – Веселов, казалось, обиделся. – Мы работаем. Личность парня установлена: Фомин Егор Захарович, шестьдесят третьего года рождения, в прошлом году демобилизовался, служил в десантных войсках, судимостей нет, вот его фотографии…
– А ты говоришь, обложим и повяжем, – хмыкнул Максимов. – Он же десантник!
– Ну насчёт «повяжем» я фигурально выразился. – Веселов театрально передёрнул плечами. – Не обязательно ведь шум там поднимать, посадим наружку ему на хвост…
– Мы-то, может, и не поднимем шуму, а вот он вполне может. Молод он и горяч, из десанта большинство парней с расшатанными нервами возвращаются. Да и приучают их там действовать решительно… Что слышно от агента? Как его? Василёк, что ли?
– Василёк, – повторил Смеляков агентурную кличку Стёпы. – Семёнов попросил, чтобы он сообщал каждый день, какие у Фомина родятся идеи. Дали ему установку тянуть время: мол, такое дело следует осмыслить, разузнать, когда в магазине побольше людей и всякое такое. Велел ему сказать Фомину, чтобы он сам не совался в магазин, иначе примелькается. Словом, держим под контролем, приблизили милицейский пост ко входу в ювелирный отдел…
Недели через полторы Стёпа Василёк сообщил, что Егор Фомин впал в депрессию.
– Боится он, – сказал Василёк. – Потому и силы из него уходят. Он ведь по натуре не вор. Решиться вроде бы решился, но на словах, а в действительности у него на это куража нет никакого. Но и отступать теперь ему нельзя, потому как он себя раскрыл передо мной. Я ему о разных сложностях рассказываю, а он киснет. Если б сразу, то он и один пошёл туда, но ведь поговорил со мной и почуял, что опасно… Через страх не всякий умеет переступить…
Получив эту информацию, Максимов приободрился.
– Похоже, наш клиент сдулся. Есть шанс, что он откажется от своей затеи.
– А если не откажется? – спросил Смеляков.
– Я всё-таки думаю, что надо его брать, – сказал Веселов.
– На каком основании?
– Не сейчас, – взмахнул руками Веселов. – Брать, если он всё-таки решится на ограбление.
– Игорь, сейчас у Фомина тяжёлое состояние. Он способен на неадекватные поступки. Вдобавок он десантник.
– Но и мы не цыплята какие-нибудь. Обложим так, что муха не пролетит. Как только он хапнет ювелирку, мы его и накроем с поличняком. Пикнуть не успеет.
– И засветим тем самым агента, – добавил Смеляков.
– Дело тонкое, братцы, – заметил Максимов, – промашек быть не должно. Тут и деньги крупные, и человеческая жизнь. Кстати, и судьба самого Фомина. У него ни судимостей, ни чего-либо подобного. А тут загремит сразу на несколько лет.
– Вот если бы остановить парня, – предложил Смеляков.
– Как остановить-то? Он только и твердит: золото, драгоценности. Красиво жить захотел, перед девчонкой своей хочет хвост распушить. – Веселов чиркнул спичкой и закурил. – Брать его надо! И точка!
– Сейчас у него только умысел. За это мы взять его не можем, – решительно возразил Максимов. – Он вообще не готовится пока к ограблению, никаких шагов не предпринимает. Вот наш агент ходит, наблюдает и якобы просчитывает ситуацию, но делает-то он это по нашей просьбе. Сам Фомин-то ничего не делает. А на стадии умысла состава преступления нет. Его обвинить не в чем. Парадоксально, но в данный момент покушение на совершение преступления – в наших действиях. Это мы предложили агенту взять на себя миссию по изучению места совершения преступления. И если мы, держа Фомина под наблюдением, доведём его до совершения преступления, то налицо будет провокация. – Максимов выразительно посмотрел на своих подчинённых. – Мы получим как раз то, из-за чего сейчас гэбэшники такой вой подняли и шмон у нас устроили. Мы не можем допустить ещё одного дела, где нас обвинят в подталкивании людей к совершению преступления. На этот счёт у меня сомнений нет. Так что давайте думать.
– Ну тогда отговаривайте его, убеждайте, – сказал Ве-селов.
– Ага, придём к нему с поклоном. «Здрасьте, гражданин Фомин. Дошло до нас пренеприятнейшее известие, что вы замышляете нехороший поступок. Хотим предупредить вас и всё такое прочее»… – Максимов криво улыбнулся. – Чёрт возьми, ну как мы можем остановить его?.. Давайте думать.
– Да тут нечего думать, Петрович. – Веселов выпустил через ноздри табачный дым.
– Послушайте, – Смеляков начал размышлять вслух, – Василёк сказал, что Фомина угнетают возможные осложнения, и мне почему-то кажется, что Фомин колеблется. Возможно, он и отказался бы от затеи, да ложное чувство гордости не позволяет ему… Как же – сам предложил, а теперь на попятную? Нужно создать ситуацию, при которой он и авторитет свой не потеряет перед своим корешем, и от замышляемого преступления откажется.
– Мысль интересная, – произнёс Максимов.
– А что, если прислать к Фомину какого-нибудь авторитетного урку, который постепенно склонит его к отказу от совершения преступления? – предложил Смеляков.
– Что-то я не слышал, чтобы махровый уголовник хоть раз наставил новичка на путь праведника. – Веселов состроил ехидную рожу. – Это, братцы, из области фантастики.
– Нам надо попробовать сработать в данном случае на профилактику, – продолжал настаивать Смеляков. – Послушайте, вчера у меня состоялся разговор с одним чекистом…
И он вкратце передал суть беседы с Николаем Жуковым.
– Ого! Новые веяния начинают приживаться в наших стенах! – опять ехидно подал голос со своего места Весе-лов. – Ай да чекисты! Не тратят время попусту, обрабатывают наших парней даже в свободное от работы время!
– Витя, а ну давай подробнее эту мысль. – Максимов свёл брови.
– Фомин ни хрена не знает о преступном мире. Он вообще ничего не знает. Только что пришёл из армии. Опыта никакого. Только разбирать и собирать автомат умеет…
Пусть Василёк приведёт к нему кого-нибудь, представит как офигительного авторитета в преступном мире, а тот начнёт баланду травить насчёт зоны, вспоминать о своих ходках. Что-нибудь пострашнее. И пусть надавит на то, что рано или поздно вор попадается. Обязательно попадается! Да так пусть расскажет, чтобы у Фомина отпала охота превращаться в вора.
– Так-так, – задумался Максимов, – а ты ведь в нужном направлении мыслишь, Витя. Очень интересный ход может получиться.
– А я знаю, кого привести к Фомину на встречу! – воскликнул Веселов. – Есть у меня один агент. Кличка «Угрюмый»… Рожа, татуировки, шрамы, голосина хрипатый. Да там одни татуировки чего стоят! У него всё исколото. Даже на веках вытатуировано: «ЗЛО». Жуткий мужик. Я без стакана не могу с ним разговаривать, страшно – аж кишки трясутся…
– А как же ты завербовал-то его? – искренне удивился Смеляков.
