в сторону на случай, если стекло не выдержит удара.
Мужчина приближался к стрелку. Он не смотрел на убийц. Опустил глаза. Пристальный взгляд настораживает. Стрелок стоял вплотную к прикрывающему, словно говоря что-то тому на ухо. Мужчина подошел совсем близко. Он вполне смог бы дотянуться до стрелка и схватить его за воротник. Подходящая дистанция для выстрела. Мужчина остановился, спокойно достал из кармана пистолет, приставил к затылку стрелка и нажал на курок.
Стрелка толкнуло вперед. Он был уже мертв, когда пистолет выпал из его пальцев и глухо ударился об пол. Заливаясь кровью, стрелок начал сползать вниз. Мужчина, не меняя позы, взвел большим пальцем курок и, как только открылось лицо здоровяка, всадил пулю ему в лоб. Того откинуло назад. Затем прикрывающий переломился в пояснице и мешком завалился на бок.
Мужчина спокойно спрятал пистолет в карман и зашагал к выходу. Когда за спиной завизжала какая- то женщина, он даже не обернулся.
— «Скорую»! «Скорую»! — завопил сочный басок.
— Вызовите кто-нибудь милицию! — это уже надломленный, полный ужаса баритон.
Мужчина усмехнулся. Сегодня у милиции много работы. На один день город превратился в джунгли, в которых не было места сантиментам. Сильные пожирали слабых, здоровые добивали раненых, хитрость побеждала глупость. Впрочем, когда было иначе? Просто сегодня кое-кто, почуяв богатую добычу, содрал мешающую маску цивилизованности, став на время тем, чем являлся на самом деле. Самим собой. Животным. Хищником. И это закономерно. Все рано или поздно возвращается на круги своя.
Мужчина вышел из магазина и направился к своему «БМВ». На ходу отключил сигнализацию, сел за руль. Он видел, как из перехода вывалилась толпа запыхавшихся ребят, одетых в стереотипные, средней стоимости, костюмы и плащики. Гости с Лубянки пожаловали. Он нажал на газ, и машина покатила вперед. Предстояло подобрать Ивана. Если тот, конечно, сумеет выбраться. Мужчина, честно говоря, на это рассчитывал, хотя и оценивал шансы на удачу как пятьдесят на пятьдесят.
Андрей побарабанил пальцами по столу. Вот, теперь пришло время сказать Степану самое главное.
— Что? — Тот оказался парнем понятливым.
— Понимаешь, старик, Павел НЕ задержался на работе.
Андрей чертыхнулся про себя. Плохо начал. Получилась эдакая театральная многозначительность. И из-за этой дурацкой многозначительности Степан встревожился.
— Как не задержался? А что с ним?
— Его убили.
— Когда? Где?
Степан начал привставать со стула. Даже про тлеющую в пальцах сигарету забыл.
— Сядь, старик. Не дай Бог, жена твоя войдёт, испугается.
— Когда убили? — повторил Степан, опускаясь на стул.
— Тридцать минут назад. В твоем подъезде, на первом-этаже, у лифта.
— Кто?
— ФСБ.
Степан кивнул, затянулся глубоко, до самого дна лёгких, выдохнул:
— За что?
— Вот за этот самый сертификат. — Андрей постучал по бумаге.
— А тебя почему не убили?
Степан напрягся. В его тоне прорезалась подозрительность.
— Хотели, да не получилось, — ответил Андрей уклончиво. Он не горел желанием описывать перестрелку в деталях. Да и не помнил в деталях-то. Все отдельными фрагментами. Кадриками застывшими. Поди склей. — Я успел выстрелить первым.
— А Пашка не успел?
Андрей не ответил. Посмотрел в чашку, допил остатки кофе, сказал, не глядя на собеседника:
— Я вызвал милицию. Но они будут обязаны сообщить о происшествии в ФСБ. Те поднимут список жильцов. Возможно, уже подняли. И, конечно, им не понадобится много времени, чтобы установить, к кому мы приходили. Так вот, когда они придут, не говори им, что я был здесь. Иначе они убьют и тебя, и твою жену.
Степан в упор смотрел на него. Андрей подсознательно ожидал упреков, может быть, даже проклятий на свою голову, но вместо этого собеседник спросил:
— И всё из-за этой гов…й бумажки?
— Всё из-за гов…й бумажки, — повторил Андрей.
Степан кивнул, словно ответ удовлетворил его целиком и полностью. Он сунул ладони между колен, сжал их, посмотрел в потолок, затем заявил с абсолютной уверенностью в голосе:
— Они будут ждать внизу, пока ты выйдешь. Если уж заварилась такая каша, то скорее всего эти парни разделятся. Одна группа пойдет по дому, вторая останется караулить внизу. Машунь! — громко позвал Степан. — Маш!
В кухню заглянула высокая симпатичная девушка лет двадцати. Андрей даже удивился. Степан парень обаятельный, безусловно, но писаным красавцем его не назовешь, а жена — словно с обложки «Космо» сошла.
— Чего кричишь? Степка только уснул.
Голос у нее оказался приятным, ровным, насыщенным.
— Степан Степаныч — это мой бутуз, — пояснил Андрею Степан. — Герой, весь в отца. Два месяца уже, — и снова повернулся к жене. — Машунь, сходи в магазин. У нас хлеб кончился.
— Как кончился? — удивилась Машуня. — Ты же вчера вечером два батона принес.
— Сходи, говорю, в магазин, — строго сказал Степан. — Муж я или хозяин в доме? Заодно и Степку прогуляешь. Вот Андрюха тебя проводит до парка. А я туда подойду через полчасика.
Маша пожала плечами. Степан поднялся, кивнул гостю:
— Пошли. — В комнате он достал из шкафа джинсы, клетчатую рубаху-шотландку, снял с вешалки кожаную куртку, бросил на постель. — Одежду только верни потом.
— Да я в своем, — возразил было Андрей, но Степан остановил его движением руки.
— С горелой дырой на плаще? Не смеши. Да и видеть тебя могли. У нас народ любопытный. А значит, описание твоих шмоток ФСБ уже имеет. Так что переодевайся.
Майор заглянул в список жильцов с обозначенным возрастом и местом работы, ткнул пальцем в фамилию Сидоренко, напротив которой красовалась цифра «112», сказал капитану:
— Смотри, сотрудник налоговой полиции. Вот к нему-то они и приходили. Голову даю.
Он оглянулся. Группа поддержки состояла из восьми человек.
Майор подошёл к машинам, скомандовал:
— Значит, так, парни. Занимаем сразу оба лифта. Трое идут в сто двенадцатую. Скорее всего «объект» там. Держаться предельно осторожно. Он вооружен и терять ему нечего. Полчаса назад этот парень завалил троих наших. Ещё двое осматривают чердак и спускаются по лестнице до первого этажа. Ты — у лифта на первом. Вы двое — у подъезда. Мы будем рядом, для подстраховки. Предупреждаю: имеется приказ начальства — ввиду особой опасности подозреваемого разрешается открывать огонь на поражение без предупредительного выстрела. Всё ясно?
Люди из группы поддержки закивали. Конечно, ясно. Чего же тут не ясного? «Мочить» эту сволочь без разговоров.
— Вперед, — скомандовал майор. — Все переговоры только на специальной волне. С Богом, парни.
Хлопнули дверцы машин. «Парни» выбрались на гашу и двинулись к подъезду.
Андрей натянул чужие вещи, подвернул штанины. Куртка была мешковатая, так что размер не играл решающей роли. Степан тем временем записал на клочке бумаги пару телефонов, протянул гостю:
