— Держи.
— Что это?
— Телефоны одного моего приятеля. Макс его зовут. Он в РУОПе работает. Если понадобится поддержка — позвони, я предупрежу его.
— Спасибо, — кивнул с благодарностью Андрей.
— Не за что. Маш, где у нас еще молодые пары живут? С дитём? — спросил Степан, глядя почему-то в потолок.
— Лена с Юрой, на одиннадцатом.
— Во, — кивнул Степан. — Если вдруг вас остановят, скажешь, что вы с одиннадцатого. Из девяносто восьмой. Лена и Юра Ушимцевы. Девчонке вашей три месяца. Зовут Наталья. Ты работаешь на «скорой», фельдшером. Жена — временно безработная. Понял?
— Понял, — кивнул Андрей.
Он навесил кобуру, сунул в нее пистолет. Акцию — в карман рубашки. Документы — во внутренний карман куртки.
— Красавец, — оценил Степан. — Машунь, ну ты скоро?
— Ребенка дашь запеленать?
— А-а, сам запеленаю. Ты одевайся давай.
Через десять минут Маша и Андрей вышли из квартиры. Степан, стоя на пороге, подмигнул:
— Удачи. Держи хвост пистолетом.
— Спасибо, — улыбнулся Андрей. — Ты мой плащ в мусоропровод спусти. На всякий случай.
— Да уж не бойся, не пожалею. Старик, у меня, между прочим, мания: вещи в мусоропровод спускаю. До одиннадцатого по лестнице, — напомнил он и, улыбнувшись, добавил: — На всякий случай.
Проходя мимо лифтовой площадки, Андрей автоматически отметил, что кабины движутся. Правда, вверх или вниз, разобрать не смог.
Они вышли на лестницу. Андрей подхватил коляску спереди, под дно, Маша — сзади, за ручку. Спустились на три этажа, вышли в лифтовый холл. Вызвали кабину.
Человек, стоящий на первом этаже, поднял голову и посмотрел на индикатор.
Фээсбэшники появились на площадке четырнадцатого этажа как раз в тот момент, когда из сто двенадцатой квартиры вышел голый по пояс парень в затертых до невообразимой белизны джинсах. В руке парень держал мусорное ведро.
— Минуточку, — шагнул вперед один из фээсбэшников, загораживая парню дорогу. — Вы — Сидоренко?
— Предположим. — Степан обвел взглядом визитёров. — И что дальше?
— Степан Александрович?
— Допустим.
— Не допустим, а потрудитесь ответить на вопрос, — официальным тоном сказал фээсбэшник.
— Ну, Степан Александрович, и что дальше?
— Проживаете в сто двенадцатой квартире, работаете в налоговой полиции. Все правильно?
Степан поскреб затылок, оглянулся на дверь квартиры, сказал задумчиво:
— Вроде проживал до сегодняшнего утра. А что, меня уже уволили и решили выселить?
— Нет пока, — ответил холодно фээсбэшник. — Нам известно…
— Минуточку, — остановил его Степан и поставил ведро. — Кому это «нам»?
— Федеральной службе безопасности. — Говорящий продемонстрировал удостоверение. — Так вот, нам стало известно, что примерно сорок минут назад к вам заходил некий Андрей Андреевич Строев.
— Ребят, — Степан усмехнулся, — вам много чего известно. На то вы и ФСБ.
— Он до сих пор у вас?
— Кто?
— Строев.
— Да не знаю я никакого Строева.
— Конечно, знаете.
— Ну вы посмотрите. — Степан повернулся к коллегам собеседника. — Я ему: «Стрижено», он мне: «Кошено». Я: «Стрижено», он: «Кошено». Друг, — вновь посмотрел Степан на главного, — иди посмотри, если хочешь. Там открыто. А я пока мусор вынесу. Воняет.
Фээсбэшник взглянул на ведро. Бумаги, сигаретные пачки, кофейная гуща, картофельные очистки. Мусор.
— Пошли, — кивнул он коллегам.
Все трое вошли в квартиру, а Степан поспешил к мусоропроводу, мысленно благодаря Бога, что не забыл присыпать плащ мусором.
Когда он вернулся в квартиру, фээсбэшники стояли в комнате и… разглядывали брюки Андрея. Дверь в комнату Степки-маленького нараспашку, балконная дверь — настежь. Сволочи!
— Вы бы хоть обувь сняли, — скрывая замешательство, с неприязнью заметил Степан. — В комнату всё-таки входите, не в конюшню. А у нас маленький, между прочим.
— Чьи это брюки? — спросил фээсбэшник, резко поворачиваясь.
— Мои, — без тени смущения соврал Степан. — Чьи же ещё.
— Рост маловат, — язвительно сказал собеседник.
— Вырос, раздобрел малость. А брюки решил не выбрасывать. В хозяйстве сгодятся. Ремонт в квартире сделать или ещё чего. Не пачкать же выходной костюм.
Фээсбэшник пристально смотрел на хозяина, а тот, так же пристально, — в ответ. Старший группы сомневался в том, что брюки эти действительно принадлежат разыскиваемому. Иначе и разговор велся бы совсем в ином ключе. Можно было бы пристрелить этого чересчур разговорчивого мента, как говорится, для надёжности, но насчёт него прямого приказа не поступало. А за самодеятельность в их ведомстве по голове не гладят. И даже наоборот. Вполне могут и оторвать эту самую голову.
— Ладно. — Фээсбэшник бросил злосчастные брюки на диван, вытер руки. — Поверим пока вам на слово.
— Коллегам вообще надо на слово верить, — заметил Степан.
— Какой ты мне коллега, — брезгливо скривился тот.
— Ну, раз я тебе не коллега… — Степан открыл платяной шкаф, порылся на верхней полке, вытащил «макаров» и ловко щелкнул затвором: — Пошли вон из моей квартиры! А если захотите прийти сюда ещё раз — прихватите санкцию прокурора на обыск.
— Ты…
Один из подручных шагнул вперед, но Степан мгновенно переместил ствол, и тот уставился прыткому фээсбэшнику в живот.
— Попробуй подойди, — насмешливо сказал Степан. — Я в тебе мигом дырок понаделаю.
— Пошли, — кивнул главный, не сводя настороженного взгляда с пистолета. — Эти придурки из МВД все чокнутые.
Фээсбэшники бочком протиснулись к двери, вышли на площадку. Степан быстро захлопнул за ними замок, перевёл дух. А ведь прав был Андрей. Пожалуй, и убили бы, если бы были уверены, что ему известно об акции. Что-то такое мелькнуло в глазах у их главного.
Степан принялся торопливо одеваться.
Андрей и Маша вышли из лифта на первом этаже и, сопровождаемые пристальным взглядом фээсбэшника, спустились по лестнице. У дверей стояли ещё двое. Один из них загородил парочке дорогу, поинтересовался вежливо:
— Прошу прощения. Вы проживаете в этом доме?
— А вы сами не видите? — вдруг неприязненно спросила девушка. — Устроили из дома проходной двор.
Фээсбэшник улыбнулся.
— Назовите, пожалуйста, свое имя, фамилию, этаж и номер квартиры.
