— Ну да. — На губах Маши возникла саркастическая усмешка. — Мы с мужем уйдём, а вы прямиком к нам домой. Да?
— Зачем вы так? — спросил фээсбэшник, словно предположение девушки его чрезвычайно обидело. Достав из кармана «корочки», он продемонстрировал их девушке, затем Андрею. — Надеюсь, теперь всё в порядке?
— Надейтесь, — дернула плечом Маша.
Андрей вдруг вспомнил о женщине с первого этажа. О той, которую он просил вызвать милицию. А что, если она сейчас смотрит в окно? Узнает ведь. У нее было время рассмотреть его хорошенько. Андрей повернулся так, чтобы оказаться спиной к окну. Примирительно бормотнул:
— Нормально все, командир. Мы же понимаем. Работа. Я — Юра. Она — Ленка. Ушимцевы мы. Пацанку Наташкой назвали. А живём на одиннадцатом. В девяносто восьмой.
Фээсбэшник сверился со списком, кивнул удовлетворенно. Спросил, но уже без особого интереса, для проформы:
— Ваше место работы, пожалуйста?
— Шоферю я. На «скорой».
— Извините за беспокойство. — Фээсбэшник отступил в сторону. — Всего доброго.
— Да уж, доброго, — продолжала ерничать Маша. — Всё настроение испортили. Я ещё вашему начальнику жалобу напишу. И в газету.
Фээсбэшник вздохнул, пожал плечами: мол, что же делать, пишите, — не без сожаления посмотрел на «Юру». Жаль парня. Такая стервоза досталась — за руль на чулках удавит. То-то он — шоферюга, а заморенный, как студент-вечерник.
Когда они отошли от подъезда на достаточное расстояние, девушка перевела дух, сказала спокойно:
— Я так испугалась, передать не могу.
— А держалась просто отлично. Молодец. Тебе в театре надо с таким талантом работать.
— А я и работаю, — ответила девушка и туг же поинтересовалась: — Они тебя ищут?
— Меня, — честно ответил Андрей. — Спасибо, что выручила.
— Пожалуйста.
Она кивнула, даже не спросив, за что же, собственно, ФСБ ищет нового знакомого. Очевидно, была абсолютно уверена в порядочности мужа.
«Это был настоящий кошмар. В голове застыла статичная картинка: лопнувшее стекло под ногами и я, вскинувший руки, падающий, уже постигший смерть. На лице — выражение запредельного ужаса, глаза огромные, рот — буквой О.
Стас тоже ждал. Мы смотрели друг на друга, а выстрела все не было и не было. Он поднял руку, посмотрел на часы, оглянулся. Снова посмотрел на меня. В нем отчетливо боролись два желания: первое — поскорее спуститься вниз и узнать, что случилось; второе — остаться и все-таки выяснить, где спрятаны акции.
Наконец Стас решился, поднял пистолет, прицелился мне под ноги. Конечно, зачем ему стрелять в меня? Пулю извлекут, начнутся допросы-расспросы. А так, упал себе и упал. Его-то все равно никто на крыше не видел.
— Иван, спрашиваю последний раз! — проорал он. — Где акции? Попробуешь снова морочить мне голову — стреляю.
Я собрался с духом.
— Не знаю!
— Кретин?
Он нажал на курок. И в этот момент я прыгнул в сторону. Знали бы вы, какого усилия воли стоил мне этот прыжок. Стекло за спиной лопнуло, взлетели в воздух осколки, закружились в воздухе пыльным дождём. Стас чертыхнулся и принялся палить раз за разом. Стёкла хрустели и лопались у меня под ногами. Я пытался петлять, но на скользком, покатом куполе это было очень непростым занятием. Подо мной колыхалась пропасть. Ветер толкал в плечо. Я понимал: самое главное — перебежать на ту сторону, чтобы Стас не мог стрелять прицельно. Но одно дело — понимать и совсем другое — осуществить задуманное.
Трещину я так и не заметил. Она была слишком тонкой, а у меня от ветра слезились глаза. Просто, ступив на очередной квадрат, я вдруг почувствовал, что опора исчезла прямо из-под ног. Сердце ухнуло в пятки. Если бы мне удалось моментально изменить направление движения, оттолкнуться второй ногой, прыгнуть в сторону, был бы шанс избежать падения. Но у меня не хватило на это ни сил, ни ловкости. Сила инерции тащила вперед. Я окончательно провалился в пустую ячейку, сильно ударившись грудью о стальную раму, перевернулся в воздухе и полетел вниз.
Мне никогда не забыть этого полета. Мимо лица промелькнули какие-то тросы, покрытые бахромой жирной пыли. В ушах свистел ветер. Мраморный пол, балконы, зеркальные колонны неслись навстречу. В голове возникла абсолютная пустота. Из груди словно выпустили весь воздух. Меня охватило странное ощущение эйфории. Тело стало идеально лёгким, невесомым. Я заорал во всю глотку, и в крике этом ужас смешался с восторгом».
Посетители магазина смотрели, как человек, размахивая руками и ногами, падает вниз. Молодая девчонка зажала рот рукой, отвернулась и уткнулась лицом в плечо патлатому кавалеру. По толпе пронесся дружный вздох.
Падающий приземлился точно… на натянутый между балконами транспарант «Тефаль». Захрустела, разрываясь, материя. Человек скорее инстинктивно, чем благодаря ловкости, вцепился в транспарант мертвой хваткой и перевернулся в воздухе. Мелькнуло белое перекошенное лицо, на котором горели безумные глаза. Материя лопнула под весом человеческого тела. На обрывке транспаранта, словно на качелях, мужчина пронесся над полом, взмыл на пару метров вверх и шлёпнулся в фонтан, подняв тучу зеленоватых брызг. Он сидел по шею в воде и растерянно озирался.
Кто-то захлопал в ладоши. Отдельные хлопки перешли в аплодисменты.
Мужчина, покряхтывая и морщась, поднялся. Вода текла с него ручьем. Он посмотрел по сторонам и… поклонился. Затем, перебравшись через бортик фонтана, побежал к выходу. За ним тянулась мокрая дорожка.
Увидев, что Иван исчез в проломе, Стас сунул пистолет в карман и побежал к выходу с крыши. Его насторожил тот факт, что Бесцветный и водитель не стали стрелять. Однако он ни на секунду не допускал мысли, что с ними могло случиться что-то серьёзное. Сотрудники ФСБ сегодня все равно что боги. Стрельба в магазине? Чушь. Здесь никто не стрелял. Этот несчастный идиот сам бил стекла. Наверное, сошел с ума. Кто докажет обратное? Мог бы Иван, но он уже мертв. Лежит внизу, идиот чертов, с расколотой башкой. Что касается самого Стаса, он ни за какие деньги не согласился бы подыхать. Наплевал бы и на акции, и на все остальное.
Стас перебрался через галерею, прошёл через чердак, свернул на лестницу и остановился, увидев троих мужчин. Те, подняв оружие, выцеливали маячащую в проеме фигуру.
— Стоять! — рявкнул один из мужчин. — Руки на голову, быстро!
— Я свой, мужики, — сказал Стас, поднимая руки и опуская ладони на затылок.
Пока двое держали Стаса на прицеле, третий обшарил его одежду, вытащил пистолет и, хмыкнув, сунул себе в карман.
— Свой, говоришь? — зло спросил он.
Стас почувствовал, как ему выворачивают руки за спину и защелкивают на запястьях наручники.
— Пошли, тварь.
Его довольно жестко ухватили за воротник и подтолкнули вперед. На лестнице процессия встретила четвёртого фээсбэшника. Тот покосился на задержанного и сказал негромко:
— На балконе второго этажа двое наших. Оба мертвы. По пуле в голову.
Стас оторопел. Бесцветного и водителя убили? Кто? Неужели за ними шел еще кто-то? Он нахмурился.
