перебраться через купол. Склоны, правда, слишком скользкие. С разбегу мне удалось бы взбежать по ним до самых мостков, ашагом… Все равно, надо попытаться. Стас ведь так и так меня пристрелит…
Я осторожно ступил на край купола. Здесь ветер ощущался куда сильнее. Представляю себе, что творится с той стороны. Шажок. Еще шажок. Стекло вроде бы толстое, однако неизвестно, рассчитано ли оно на то, чтобы выдержать вес взрослого мужика. „Только не смотри вниз, — сказал я себе. — Не надо смотреть вниз“. К горлу подкатила тошнота, голова закружилась, во рту правился привкус окислившегося железа. Колени у меня ходили ходуном. В этот момент я боялся высоты даже больше, чем пули. Ещё шаг. Стекло дребезжало под ногой немилосердно. Неужели они всегда так звенят? Какой ужас!
— Иван, брось валять дурака! — крикнул Стас. — Ты же упадёшь! Стекло не выдержит! Спускайся! Мы тебя не убьём. Скажешь, где акции, и иди на все четыре стороны.
Да-да, звала щука пескаря на обед.
— Иван! — снова позвал Стас, перекрикивая ветер. — Я знаю, это вы были в квартире! Ты, Олег и эта девчонка!
— Мы там не были! — проорал я в ответ. — Оставьте меня в покое!
— Иван, посмотри вниз! Какая высота! Метров пятнадцать! Ты не боишься упасть? Если свалишься — разобьёшься в лепешку. Даже мокрого места не останется!
Это он прав. Я невольно опустил взгляд. Далеко-далеко внизу бродили маленькие, словно игрушечные, человечки. Чуть правее — серебристый фонтан размером с чайное блюдце. Перед глазами у меня все поплыло. Я пошатнулся и замахал руками, стараясь сохранить равновесие. Стас захохотал.
— Ты боишься высоты? Боишься, Иван?
Господи, ну почему Олег убил Рыхлого, а не этого ублюдка?
— Знаешь, что будет дальше? — продолжал орать Стас. — Сейчас мои друзья спустятся на второй этаж, прицелятся хорошенько и разнесут тебе башку.
Расскажи об этом кому-нибудь другому, урод. Если бы они просто хотели прострелить мне башку, то не пошли бы вниз. Да и ты сам мог бы нажать на курок. Нет, они хотят поймать меня живым в надежде, что я расскажу про какие-то акции. Клянусь, если бы я знал местонахождение этих чертовых акций, я рассказал бы не задумываясь. Никакие акции не стоят таких мучений.
— И ты полетишь вниз! — надрывался Стас. — Пятнадцать метров свободного полёта. Представь себе, Иван.
— Заткнись! — заорал я. — Заткнись, прошу тебя.
Он засмеялся.
— Страшно? Посмотри вниз! Посмотри! У тебя кружится голова! Ты сейчас упадешь! Если как следует ударить по стеклу, оно разобьётся! А ячейки достаточно широкие, чтобы в них прошел человек твоего сложения.
Чтоб тебя разорвало, гнида! У меня действительно кружилась голова, а мир вращался вокруг с меланхоличной медлительностью. В глазах стоял странный туман. И все-таки я шаг за шагом приближался к мосткам. В тот момент мне почему-то казалось, что, перебравшись на ту сторону, я обязательно спасусь. Ветер трепал по щекам, толкал в грудь, мешая идти.
— Иван! Где вы спрятали бумаги?
— Я тебя не слышу! Не слышу!
— Где бумаги? Если не скажешь, мы будем вынуждены тебя застрелить! Потом мы найдем эту сучку, и она-то нам все расскажет как миленькая! Спаси свою жизнь! Скажи, где акции?
Сердце у меня екнуло. Я ни на секунду не усомнился в том, что они действительно достанут Ирину. Вызовут ОМОН, О ДОН и прочие РУОПы, повяжут всю банду Тимофея и… Что будет потом, даже подумать страшно. О „гуманизме“ наших правоохранников в народе и сейчас ходят легенды. Станут ли они церемониться с Ириной, потому что она женщина? Не думаю.
— Где акции, Иван? Куда вы их спрятали?
— Я тебя не слышу!
— Твою мать! Ты идиот! Хочешь в долю? Скажи, где акции, получишь двадцатую часть и уйдёшь живым!
Стас медленно пошёл вперед, не опуская, однако, оружия.
— Я-а тебя-а не слышу-у!!!
Бант! — стекло перед моими ногами лопнуло. Словно фонтанчик ударил. Бант! — второе, справа. Бант! — третье, слева! Я развернулся. Бант! — сзади. Все пути к отступлению отрезаны. С моей-то гипсофобией через метровый пролом да на такой высоте не перепрыгнуть.
— Кретин! — крикнул Стас. — Если ты сейчас же не скажешь, куда вы спрятали акции, я не смогу их остановить! Следующий выстрел будет тебе под ноги! Ты упадёшь! У тебя есть тридцать секунд.
Я инстинктивно посмотрел вниз. Покупатели разбегались, прячась от падающих осколков. Бесцветный, очевидно, использовал оружие с глушителем. Никто не слышал выстрелов, но зато все видели сумасшедшего, стоящего на крыше и бьющего стекла. Я покачнулся, инстинктивно присел и раскинул руки в стороны.
— Двадцать секунд, Иван! Потом ты упадешь!
— Стас, — в моем голосе помимо воли сами собой прозвучали просительные нотки, — честное слово, я понятия не имею, о чём ты говоришь. Никаких акций я в глаза не видел! И ни в какой квартире не был!
— Дурак! Олега видели, когда он уезжал на мусоровозке!
— Человек, сказавший вам это, — лжец!
— Это сказал Пётр! — рявкнул Стас. — И я ему верю!
— Пётр? — Я подумал, что ослышался. — Он был с вами?
— Разумеется. Скажи, где акции, и останешься жив! У тебя пять секунд! Ну? Быстрее!
— Чёрт вас побери, мне ничего не известно ни о каких акциях!
Стас смотрел на меня, я — на него. Стекло едва заметно подрагивало».
Водитель «БМВ» вошёл в зал и остановился, озираясь. Он искал не лица, а движение. Бегущий человек выделяется даже на фоне толпы. Вокруг сновали люди, много людей, но того, кто ему нужен, здесь не было. Он пошёл вдоль витрин. Быстрый шаг давался значительными усилиями, на лбу у него выступила испарина, лицо стало бледным. Сжимая в кармане рукоять пистолета, мужчина автоматически отметил, что ладонь стала мокрой от пота. Такого раньше не случалось. Его организм начал давать сбои.
Мужчина дошел до центра зала, остановился. На лице его отразилась тревога. Если тот, кого он искал, выбежал на Ильинку, можно смело идти в церковь и заказывать по нему заупокойную молитву. Если же этот человек всё ещё в магазине, то, чёрт возьми, где же он? На первом этаже эти трое зажали бы его быстро. Избежать ловушки можно, только используя мостки второго этажа. Мужчина перешел на вторую линию, оттуда на первую, вновь вернулся на третью. Его волнение становилось все более очевидным.
Ладно, решил он, попробуем пройти по второму этажу. По ближайшей лестнице мужчина поднялся на балкончик, подошел к перилам и остановился, оглядывая второй этаж. Никакой чрезмерной суеты. Ничем не нарушенный ритм крупного столичного магазина. И все же он не терял надежды. Мужчина прошел к центру зала, остановился над фонтаном. Бах! — где-то над головой послышался звон битого стекла.
Мужчина поднял голову и туг же увидел Ивана. Тот стоял почти на самой вершине стеклянного купола, раскинув руки крестом. Совсем как статуя Христа над Рио. Бах! — второе стекло взорвалось градом осколков. Посетители на первом этаже кинулись в разные стороны. Бусины осколков стучали по полу, падали в струи фонтана. Мужчина закрутил головой. Где? Стреляли снизу, без сомнения. Стоя на крыше, невозможно разбить стекла вокруг жертвы, не зацепив при этом саму жертву. А Иван всё ещё стоит. Единственный вопрос: какого дьявола его понесло на крышу? Через несколько минут магазин будет нашпигован сотрудниками ФСБ. В этом мужчина не сомневался. Он перегнулся через перила. Где же стрелок, мать его? Бах! Плечистый здоровяк, стоящий спиной к перилам. Из-за его плеча вырвалось лёгкое облачко дыма. Понятно. Один стреляет, второй закрывает стрелка от любопытных глаз. Бах! — четвертый выстрел.
Мужчина бросил ещё один взгляд вверх. Теперь Ивана с четырех сторон окружала пропасть. Впрочем, через неё несложно перепрыгнуть. Надо только оттолкнуться посильнее и, приземлившись, сразу отбежать
