осталась, — на память о Войне'. Суворов не зря сравнивает себя с 'палачом, вышибающим табуретку'. Сходство у них одно, но принципиально важное — обоим нет дела до ПРАВДЫ. Оба просто зарабатывают деньги.
2.
Виктор Суворов начал свою литературную деятельность на излете 'холодной войны', как один из последних антисоветских «проектов». Потом война закончилась, проект в целом закрылся, а господин Суворов — остался. Как быть этому человеку-проекту? Ведь ему уже понравилось быть известным, популярным, «раскрученным». Он кушать хочет, в конце концов. Вот так он и пишет свои книжки. Ему не до поиска исторической истины, ему главное, чтобы получше раскупалось. А обычные истины сейчас не в ходу. Сейчас в моде эпатаж. Очень странно, что еще никто не обратил внимание на сходство писателя Суворова с политиками типа Владимира Жириновского и Натальи Витренко. У них есть даже общий любимый «технологический» прием. Точно так же, как Жириновский в качестве главного аргумента вопит: 'Я — юрист!' (а Витренко, соответственно: 'Я — экономист!'), так и Суворов любит подчеркивать, что он — разведчик. Не какой-нибудь, а настоящий кадровый — выпускник Академии. И, что характерно, во всех трех случаях это «ноу-хау» не имеет никакого отношения к нынешней деятельности. Но это так, к слову.
Сегодня бал на рынке правит эпатаж. Вот Суворов и старается соответствовать. А сейчас даже подлинными разоблачениями сталинских изуверств никого не удивишь. Приходится додумывать. В последнем суворовском «Самоубийстве» Иосиф Сталин предстает уже не просто расчетливым, циничным и совершенно безжалостным политиком (каким он и был на самом деле), а каким-то супер-монстром, гением злодейства. Если верить Суворову, то перед Иосифом Виссарионовичем трепетали и английские, и французские судьи Нюрнбергского трибунала, и президент США Франклин Делано Рузвельт. И вообще — еще бы чуть-чуть, и весь мир под гусеницами советских сверхтяжелых танков превратился бы в один большой Союз Советских Республик. Наверное, так суворовские книжки лучше расходятся. А для полноты впечатления Суворов добавляет Сталину еще и супер-злодейства: это Сталин «спровоцировал» миролюбивого Гитлера начать «превентивную» войну против СССР, а еще раньше Сталин «подарил» Гитлеру Европу и организовал мировую войну, и, наконец, именно Сталин привел к власти самого Адольфа Гитлера — 'Ледокол революции'. На последнем суворовском «изобретении» я, напоследок, остановлюсь чуть подробнее. Потому что вся гипотеза про «Ледокол» — это такое наглое вранье, по сравнению с которым все предыдущие враки совершенно меркнут.
3.
Как Сталин привел Гитлера к власти, Суворов описывает довольно подробно. С цифрами. Выглядит это так. 'На выборах 1933 года Гитлер получил 43 % голосов, социал-демократы и коммунисты — 49 %. Но Тельман не пожелал выступить с социал-демократами единым блоком. Поэтому победил Гитлер'. ('Последняя республика', стр. 112–115).
Про такую арифметику еще Марк Твен писал: 'Он оперировал цифрами — это очень хорошо. Он пользовался формулой 'дважды два четырнадцать, из десяти вычесть два будет тридцать пять'. Цифры действуют неотразимо, с их помощью всегда можно убедить образованную публику'. Вот так же «убедительно» считает и Суворов. Он, как и во многих других случаях, применяет свой излюбленный прием — использование старых советских формул. Еще в школе нас учили — если бы социал-демократы объединились с коммунистами, то Гитлер бы не прошел. Суворов говорит то же самое, только меняет местами слова — если бы коммунисты объединились с социал-демократами… На самом деле, неверно и то, и другое. С той разницей, что уровень обобщения, приемлемый для школьного учебника, совершенно недопустим в научном исследовании. В своем описании политической ситуации в Германии в 1932-33 гг. Суворов занимается даже не передергиванием фактов, а привычно нагло врет. В его изложении начисто отсутствуют все политические силы, кроме нацистов, социал-демократов и коммунистов. Суворов «забыл» весьма влиятельную католическую партию «Центр», он «забыл» партию традиционных националистов, но самое важное: он начисто «забыл» упомянуть ключевую фигуру дофашистской Германии — бывшего кайзеровского фельдмаршала Гинденбурга.
Результаты выборов в Рейхстаг 5 марта 1933 г. выглядели совершенно иначе, чем это излагает завравшийся Суворов. Расклад был такой: Национал-социалисты — 17.277.180 миллионов голосов (44 %); Социал-демократы 7.181 629; Коммунисты — 4.848.058; «Центр» 4.422.900; Националисты 3.136.760. (Уильям Ширер, 'Взлет и падение третьего рейха', т. 1, стр. 231–232).
Суворов верно описывает опасное положение НСДАП в 1932 году, когда партия распадалась на глазах, стремительно приближаясь к долговой яме. И ей действительно помогли. Но не коммунисты и не Сталин. Франц фон Папен, уволенный с поста канцлера, затеял интригу против переигравшего его Шлейхера и включил Гитлера в свою игру. 4 января 1933 года в доме кельнского банкира Курта фон Шредера состоялась встреча Гитлера с фон Папеном, где и было ко взаимному удовольствию достигнуто соглашение: Гитлер согласился возглавить «коалиционное» правительство (националисты плюс нацисты), а группа поддержавших Папена финансистов взяла на себя долги НСДАП. Уже 16 января Геббельс отметил в дневнике — финансовое положение партии 'коренным образом улучшилось'. (Там же, стр. 213–215).
Надо отдать должное престарелому президенту — почти год он упорно сопротивлялся многочисленным ходатаям за Гитлера. Свое впечатление от личной встречи (в августе 1932 г.) фельдмаршал выразил очень точно, заявив, что 'ввиду напряженного положения, он не может с чистой совестью рисковать передачей власти новой партии, каковой является партия национал-социалистов, которая не располагает большинством и которая так нетерпима, криклива и недисциплинированна'. (Там же, стр. 202–203). Однако президент был стар, а за то, что Гитлер будет «ручным», ручались влиятельнейшие германские промышленники и финансисты, личный друг Гинденбурга Франц фон Папен, а также собственный сын фельдмаршала Оскар. Ни Тельман, ни Сталин за Гитлера перед Гинденбургом не ходатайствовали.
Гинденбург назначил Гитлера канцлером 30 января 1933 года. А всю полноту власти Гитлер получил 23 марта — после поджога Рейхстага, когда новоизбранный парламент проголосовал за 'Закон о ликвидации бедственного положения народа и государства'. Закон предусматривал передачу правительству ключевых полномочий законодательных функций, контроля за бюджетом, утверждения договоров с иностранными государствами и право внесения поправок в конституцию. Предусматривалось, что законы, принимаемые кабинетом, разрабатываются канцлером и 'могут допускать отклонения от конституции'. Основные положения 'Закона о ликвидации…' очень совпадают с 'народной инициативой', реализованной в Украине в марте 2000 года, хотя Гитлер и обошелся без фальсифицированного референдума. Он решил проблему проще депутатов, которые могли бы проголосовать «против» (коммунистов и социал-демократов), просто не пустили в зал заседаний. За 'Закон о ликвидации…' проголосовали нацисты, националисты и «Центр». Так начинался Третий рейх.
4.
23 мая 1941 года, за месяц до нападения Германии на СССР, Геббельс сделал в дневнике запись: 'Россия разлетится вдребезги, как запал. А наша пропаганда сработает мастерски'. (Йозеф Геббельс, 'Из дневников. Октябрь 1939 г. — май 1941 г.', цит. по 'Откровения и признания'). То-то порадовался бы хромой черт, если бы увидел, как его 'мастерскую пропаганду' уже в новом тысячелетии несет по миру бывший советский гражданин Владимир Резун, ставший на гостеприимной британской земле писателем Виктором Суворовым… Геббельс бы им, наверное, гордился. А уж за изобретение про то, что именно Сталин привел Гитлера к власти, Геббельс наверняка признал бы Суворова своим самым лучшим учеником.
Послесловие
Наш народ по праву гордится тем, что именно советский солдат сломал хребет фашистскому зверю, определив демократическое развитие европейских государств, в т. ч. Германии. Народ в своем сердце с заглавной буквы прописал: Великая Отечественная война. А победа в ней, это и нас, нынешних, Великая Победа.
Недавно я видел, как идут восстановительные работы на мемориале в Трептов-парке. Их проводит муниципальная власть Берлина. Дети искупают моральную вину отцов, уважая память о солдате и народе, понесшем неисчислимые жертвы во имя жизни.
