издательств (Главлит). Главлит был создан в 1922 году с целью централизации цензуры издательской деятельности и репертуара зрелищных предприятий. В его функции входил запрет на публикацию и распространение произведений, «содержащих агитацию против Советской власти, разглашающих военную тайну Республики, возбуждающих общественное мнение путем сообщения ложных сведений, возбуждающих национальный и религиозный фанатизм, имеющих порнографический характер»[19]. Главлит был политической организацией, характер которой варьировался в зависимости от политического климата каждого отдельного периода: беспощадный при Сталине, смягченный при Хрущеве, ужесточенный вновь при Брежневе. Начиная с 1986 года Главлит постепенно терял свои полномочия. В 1990 году он был реорганизован в Главное управление охраны тайн в печати и СМИ (ГУОТ), акцентировавшее его роль по защите государственных тайн. По мере развития перестройки молодое поколение ощущало угрозу все меньше. Уменьшение власти Главлита привело к тому, что самиздат стал неактуален. Молодежь более не рассматривала машинописные тексты в качестве самиздата, а воспринимала их просто как «неопубликованные рукописи». Такое изменение позиции означало более широкое распространение неофициальных взглядов, которое ускорило процесс политических перемен в Советском Союзе. Именно благодаря перестройке второе, несокращенное издание перевода первого тома М&К впервые увидело свет в 1988 году.
В октябре 1991 г. Главлит (теперь ГУОТ) был, наконец, расформирован и начался издательский бум. Издательская система, контролируемая государством, практически молниеносно стала управляться по законам рынка. Самиздат превратился из переплетенного машинописного текста с шестью копиями под копирку в набранную на компьютере книгу, которую возможно растиражировать в тысячах экземпляров. Переводы Толкина, известного в России как «Профессор», не стали исключением. Полный перевод ВК вышел в 1988, 1990 и 1992 годах. Последние два тома были переведены одним Муравьевым — Кистяковский скончался в 1987 году, не успев завершить работу над всеми тремя томами. «Пересказ» Бобырь был издан однотомником в 1990 году. Перевод ВАМ вышел в свет в 1991 году, так же, как и первое издание полного перевода Г&Г.
Второй издательский бум
Спустя почти десять лет начался второй издательский бум. Конец тысячелетия и начало нового ознаменовались взрывом бурной переводческой активности. В 1999 году появился пересказ для детей «Властелина Колец» Леонида Яхнина. Второе переработанное издание полного перевода Г&Г вышло в 2000 году. Широко переиздавался перевод М&К. Перевод Грузберга, наконец, вышел на CD-ROM, а перевод Каменкович и Каррика, впервые увидевший свет в 1994 году, был переиздан. Вышел в свет новый перевод, сделанный В. Болконским. И все это только в одном 2000 году. Результатом докатившейся и до России «лихорадки фильма» стало переиздание в 2001 году М&К, Г&Г, К&К и Яхнина. CD-ROM с переводом Грузберга был также выпущен повторно. В 2002 году, наконец-то, вышли в свет переводы Немировой и Грузберга, а все остальные были вновь переизданы. В 2003 году на полки книжных магазинов, в конце концов, попал исправленный перевод ВАМ, а издательство «Центрполиграф» опубликовало под именем Мансурова ворованный перевод Грузберга. В начале 2003 года поиск по имени «Толкин» в одном из наиболее крупных интернетовских книжных магазинов[20] давал 105 названий. К лету их количество увеличилось до 162.
Второй издательский бум сопровождался бумом «чтения Толкина в оригинале». В шуточном четверостишии одной русской толкинистки об этом говорится так:
Этот бум заявил о себе появлением англоязычного «Хоббита» в издательстве «Престо» в 2000 году[22], и «Властелина Колец» на английском, вышедшего в 2002 году в «Рольф Паблишинг»[23]. Оба издания сопровождались словарем, примечаниями и комментариями.
В результате, после многих лет «ссылки» в самиздат и двух издательских бумов, в России опубликован не один перевод произведений Толкина, как это приято в большинстве других стран. На русском языке существует несколько одновременно издаваемых переводов, конкурирующих друг с другом за внимание читателей. Имеется одиннадцать различных переводов «Листа Ниггля»; десять переводов ВК; девять переводов «Хоббита» и шесть переводов «Сильмариллиона». Каждый переводчик использует несколько иной подход к тексту. Каждый перевод представляет собой несколько иную интерпретацию Толкина. Каждый переводчик рассказывает несколько иную историю. Большинство существующих переводов — лишь подобие Толкина, а не реальный Толкин. Все они адаптированы под российский менталитет. Как метко заметил Владимир Свиридов, один из руководителей объединения Tolkien Texts Translation (TTT), «в России перевод Толкина — это, прежде всего, средство самовыражения, а не способ добыть денег или славы». Цель этой книги состоит в том, чтобы выявить всевозможные расхождения между переводами и оригиналом.
Адаптация иностранных идей
Адаптация заимствований — известный российский феномен. Марксистская революция была заимствована извне. Результат изумил бы самого Маркса. Несомненно, то же самое испытал бы Толкин, узнай он, что стало с его замыслом в России. Говоря о русском национальном характере, П. Я. Чаадаев писал: «Самой глубокой чертой нашего исторического облика является отсутствие свободного почина в нашем социальном развитии. Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована»[24] . Однако русская культурная мысль не просто поглощает эти новые идеи, она еще их и переваривает. Еще Дидро (1713–1784) в беседе с русской императрицей Екатериной Второй заметил: «Идеи, перенесенные из Парижа в Санкт-Петербург, приобретают иной оттенок»[25].
Художественный домысел 3. Бобырь — Серебряный Венец, привезенный Пришельцами из-за Моря, из ее сокращенного самиздатовского перевода ВК вот хороший пример того, во что могут вылиться идеи, попавшие на русскую почву. Других примеров предостаточно в классической детской литературе. Пересказ книжки «Пиноккио» Карло Коллоди (1826–1890), который сделал Алексей Толстой (1883–1945), завершается не тем, что Пиноккио заслуживает право стать живым мальчиком, из плоти и крови, а тем, что Буратино находит свой настоящий дом, где живут такие же, как он, ожившие куклы.
Одна из переводчиц Толкина, — Мария Каменкович подробно анализирует суть причин этого явления. В интервью газете «Смена»[26] она говорит:
В России проявилась своя специфика восприятия Толкина, не имеющая аналогов на западе. Лучшее, с чем это можно сравнить, — хрестоматийный мальчик у Достоевского, которому вечером дали звездную карту, а утром он вернул ее со своими пометками. И к Толкину отношение не без высокомерия и чувства превосходства. Ну англичанин, что он мог написать? Вот мы знаем, что такое жизнь. При этом у молодых читателей возникает желание «разоблачить» Толкина, низвести его до своего уровня. Общелюбимая ситуация на играх — Галадриэль сидит у костра и сушит мокрые носки. Впрочем, такое отношение идет от переводов, в которых эльфы нередко говорят, как грубые подростки. Это уже советское наследие в чистом виде — неприятие аристократизма. И, как бы мы ни открещивались от того времени, дух его все еще жив.
