– Твои губы почернеют, – пробормотал Каллиадес.
XXXVI Мудрый царь
Геликаон видел, как ненавистный ему микенец вышел из-за стены щитов. Его рука крепче схватилась за рукоятку меча, он постарался обуздать свою ярость. Этот человек мучил Зидантоса, убил юного Диомеда, а теперь расправился с Аргуриосом. Душа Геликаона требовала, чтобы он вышел вперед и срубил его голову с плеч. Однако Коланос просил о перемирии, и ему разрешили говорить. Законы чести требовали, чтобы ему позволили говорить. «Я убью тебя потом», – решил Геликаон. Коланос подошел к царю и поклонился.
– Твои люди хорошо сражались, царь Приам, – сказал он.
– У меня нет времени на праздную болтовню, – ответил царь. – Говори, а затем возвращайся к своим людям и приготовься умереть.
– Я буду говорить. Мудрый человек знает, как изменчива удача, – заметил Коланос, понизив голос. – Мы не сможем одержать победу. Но с другой стороны, мы сможем убить еще сотню ваших людей. Я могу предотвратить это. К тому же, я могу предложить свои услуги Трое, царь Приам.
Приам стоял молча, наблюдая за микенцами.
– Как ты сможешь убедить своих людей прекратить сражаться? – спросил он, наконец. – Они знают, что проиграли.
– Я могу сказать им, что вы согласились их отпустить, если они сложат свое оружие. Разоружив их, вы сможете убить микенцев с наименьшими для себя потерями.
– Благородный поступок, – усмехнулся Приам.
– Они – как вы говорите – все равно проиграли. По крайней мере, больше не погибнет ни один троянец.
– А ты будешь жить.
– Конечно. Я могу быть вам очень полезен. Я знаю все о планах Агамемнона насчет восточных земель, где он собирается ударить, и каких царей переманил на свою сторону. Я знаю имена всех союзников царевича Агатона в Трое, кого он собирался назначить советником, а кого приблизить.
– Ценная информация, – заметил Приам.
– Вы даете мне слово, что я останусь в живых?
– У тебя есть мое слово, что ни один троянец не поднимет на тебя меча.
– Как насчет дарданцев? – спросил Коланос, бросив взгляд на Геликаона.
– Никто из тех, кто сражался за меня, не причинит тебе вреда, – пообещал Приам.
– Нет! – воскликнул Геликаон. – Я не стану выполнять это обещание. Это человек – змея, и заслуживает смерти.
– В моем дворце ты будешь подчиняться мне, Эней, – отрезал Приам. – Твоя вражда с Коланосом может подождать. Я не буду жертвовать еще сотней храбрых воинов ради твоей мести. Могу я на тебя рассчитывать или придется тебя связать?
Геликаон посмотрел в светлые глаза Коланоса и увидел, что тот усмехается. Этого он не смог снести и вытащил меч. Приам встал между ними. Двое орлов схватили Геликаона за руки. Царь подошел ближе.
– Ты хорошо за меня сражался, Эней, и я тебе благодарен. Не позволяй своему гневу все испортить. Оглядись.
Там стоят молодые воины, которые в следующие несколько мгновений могут погибнуть или стать калеками. У них есть семья, жены, любимые или дети. Они не должны умирать, чтобы удовлетворить твою месть. Геликаон успокоился.
– Сегодня в твоем дворце я не убью его. Это все, что я могу обещать.
– Этого достаточно, – сказал Приам. – Освободите его.
Геликаон вложил в ножны свой меч. Повернувшись к ми-кенцу, Приам сказал:
– Очень хорошо, Коланос. Пусть твои люди сложат оружие.
Коланос поклонился и вернулся к своим товарищам. Когда он сообщил им, что они должны сложить свое оружие, ми-кенцы были недовольны. Геликаон увидел молодого воина с раной на лице, который убеждал товарищей отказаться подчиняться приказу. Коланос спокойно уверил их, что оружие им вернут на берегу перед отплытием. Геликаон заметил, что многим воинам не нравился такой поворот событий. На их лицах застыла нерешительность. Это были бойцы, которым не легко было расстаться с оружием. Но полководец хвалил их за храбрость и предлагал жизнь. Это было слишком хорошим предложением, чтобы отказаться.
Троянские воины ходили между микенцами, собирая щиты, копья, мечи и шлемы. Наконец, были сняты даже доспехи, все оружие сложили в большую кучу в центре ме-гарона. Сняв доспехи, микенцы выглядели теперь менее устрашающе – это были просто молодые мужчины, которые готовились встретить свою судьбу. Коланос вернулся и встал рядом с Приамом. Царь закричал, приказав троянцам, окружающим микенцев, поднять оружие. Тогда микенцев озарило. Их обманули, троянцы убьют их безоружными. Тогда вперед вышел Приам.
– Микенцы, – холодно сказал он. – Я – Приам, царь Трои, и я ненавижу вас так сильно, что вы не можете себе представить. Моя дочь Лаодика лежит мертвая в покоях царицы. Множество моих друзей и верных советников отправились сегодня темной дорогой. Теперь ваш полководец обрек вас на смерть – беззащитных, как овец. Чтобы получить свободу, он предал вас всех. – Приам повернулся к Коланосу. – Ты хочешь сказать что-нибудь своим людям на прощание?
Коланос покачал головой. Приам посмотрел на мрачные, дерзкие лица микенцев.
– Теперь поймите меня. Я с радостью посмотрю, как вам пережут горло, и вся ваша кровь вытечет наружу. Мне доставит счастье услышать ваши крики, но я собираюсь отпустить вас на корабль. Я верну вам оружие, и вы будете жить.
Геликаон увидел недоумение на их лицах.
– … да, вы правильно меня поняли, – продолжил Приам, его голос дрожал от злости. – Я объясню вам, почему вы останетесь в живых. Сегодня умер герой. Когда он был при смерти, я спросил его, что я могу сделать для него или его семьи. Он ответил, что у него нет семьи, но, если бы у него были силы, он спустился бы в мегарон и спас бы вас. Потому что вы были его товарищами. Да, вы знаете, о ком я говорю. Аргуриос хотел, чтобы вы жили. Но не путайтесь, я хочу вашей смерти. Царь Трои хочет вашей смерти. Но это Ночь Аргуриоса. Этой ночью он важнее царя. Поэтому вы будете жить.
Воцарилось молчание, Приам повернулся и указал на Ко-ланоса.
– Связать его! – приказал он.
Воины прыгнули на микенского полководца, скрутив ему руки.
– Ты мне обещал! – закричал Коланос.
– Да, обещал, и сдержу свое слово. Ни один троянец не тронет тебя пальцем. Ты предал этих храбрых людей и хотел предать своего царя. Да, Коланос, мне бы очень хотелось узнать планы Агамемнона. Но как я сказал, это Ночь Аргуриоса. Я думаю, ему понравится, если ты вернешься вместе со своими людьми. Возможно, они сохранят тебе жизнь до встречи с твоим царем. Может, нет. – Приам вышел из троянских ря-
дов, пока не оказался прямо перед микенцами. – Кто теперь главный? – спросил он.
– Я, – сказал темноволосый юноша с пронзительными серыми глазами. На его лице была резаная рана, она была зашита, но все еще кровоточила. – Меня зовут Каллиадес.
– Я пошлю за лекарями, чтобы он позаботились о ваших людях. Они встретят вас на берегу. Мои воины проводят вас туда и отнесут раненых.
– Мы можем сами нести своих раненых, царь Приам.
– Хорошо. Ваше оружие вернут вам на кораблях. Мы похороним ваших товарищей, воздав им почести.
– Аргуриос был моим товарищем, – сказал Каллиадес. – Это он поранил мне лицо, и я буду дорожить этим шрамом.
– А Коланос?
– Вы хотите, чтобы мы доставили его к царю Агамемнону?
– Нет. Я бы хотел стоять на своей башне, когда отчалят ваши корабли, и слышать, как его крики эхом разносятся по Зеленому море. Мне бы хотелось думать, что он будет долго и ужасно страдать, что его ждет
