– Да.
– Но зачем?.. Я такого теста не делал. Я проверил помаду на сигарете и помаду, обнаруженную у нее в сумочке.
– Но не логично ли предположить, что любой производитель, занимающийся изготовлением губной помады, будет в основе своей использовать один и тот же физико-химический состав?
– Логично, и это, наверное, так и есть. Цвета только отличаются.
– Цвета будут различны, но химическая основа останется постоянной, так?
– Я не готов дать ответ по данному вопросу.
– К этому я и клоню. Вы приняли как само собой разумеющееся то, что помада на сигарете – это помада Арлен Дюваль. Следовательно, вы не стали проверять другие тюбики с помадой – неважно, этот же производитель или кто-то другой, и у вас не было цели установить, насколько они похожи или различны по данным спектроскопического анализа.
– Да, это так, сэр.
– Спектроскопический анализ не является количественным анализом. Он лишь позволяет определить, что в пробе имеются определенные вещества.
– Так точно, сэр.
– На стакане под номером два вы нашли мои отпечатки?
– Да, сэр.
– А не нашли ли вы на этом же стакане и отпечатков пальцев Балларда?
– Нашел, сэр, но немного!
– И вы также, наверное, обнаружили, что практически в каждой точке отпечатки Балларда накладываются на мои, показывая таким образом, что он держал этот стакан последним?
– Кое-где оно так и было. Отпечатки накладывались, признаю. Но это ничего не значит.
– Почему ничего не значит?
– Ваш стакан вам должен был подать хозяин дома. Он наливал, протягивал его вам.
– Но тогда на отпечатках пальцев Балларда вы бы должны были найти мои. Разве нет?
– Да, я согласен.
– Однако вы обнаружили, что его отпечатки наложились на мои, а не наоборот, не правда ли?
– В некоторых местах – да.
– Что, я утверждаю, могло произойти только в том случае, если бы Баллард взял стакан от меня или же подобрал там, где я его оставил перед уходом, отнес на кухню и выплеснул в раковину лед. Согласны?
– Я не могу себе позволить вдаваться в подобную дискуссию, – потупив взор, заметил Дэйтон. – Я только лишь даю показания относительно обнаруженных мною фактов.
– Хорошо, тогда следующий вопрос. Вы нашли на стакане под номером один отпечатки пальцев Балларда?
– Да, сэр.
– И еще другие, идентифицировать которые вам не удалось?
– Да, сэр.
– Давайте остановимся на этом стакане. Отпечатки Балларда накладывались ли где-либо, пусть хотя бы в одном месте, на отпечатки не установленного вами неизвестного лица?
– Но я… я не помню. Я был поглощен самими отпечатками пальцев, а не последовательностью их возникновения на данном предмете.
– У меня все, – сказал Мейсон.
В этот момент к председательствующему вкрадчиво обратился Гамильтон Бергер.
– Если позволите, еще несколько вопросов. Благодарю. Итак, – спросил он у свидетеля, – ваши данные указывают на то, что Перри Мейсон был в этом доме в течение непродолжительного промежутка времени незадолго перед убийством, верно?
– Да, сэр.
– И что Арлен Дюваль почти непосредственно перед убийством курила в этом доме сигарету?
– Минуту, ваша честь, – поднял руку Мейсон, – я протестую, ибо господин окружной прокурор подталкивает свидетеля к выводам относительно фактов, которых в показаниях нет и быть не может. Свидетелю неизвестно, что Арлен Дюваль курила сигарету. Ему неизвестно также, что эту сигарету туда положила именно она. И он не знает, когда эта сигарета была туда положена.
Гамильтон Бергер скромно склонил голову:
– Хорошо, хорошо. Я не буду вдаваться в софистику. Оставим дело так, как оно есть. Я думаю, суд поймет и разберется.
– Суд понимает ситуацию, я уверен, – сказал Мейсон. – Вам не нравится то, что вы сейчас назвали софистикой, потому что начни мы выяснять формулировки – и ваши ошибочные выводы падут под напором фактов.
– Достаточно, – остановил их судья Коуди, – никаких личных выпадов, я уже говорил об этом. У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин окружной прокурор?
– Нет, ваша честь. Я удовлетворен. Его показания говорят сами за себя.
– Желаете продолжить перекрестный допрос? – спросил он у Мейсона.
Перри Мейсон улыбнулся:
– Нет, ваша честь. Меня вполне устраивает то, что попытка свидетеля изложить факты показала его предвзятость.
– Прекрасно! – Судья Коуди улыбнулся в ответ. – Господин Бергер, пригласите следующего свидетеля.
– Горас Манди! – выкрикнул Гамильтон Бергер.
Манди вышел с видимым нежеланием, встал к стойке и назвал свое имя, адрес, возраст и род занятий.
– Вы работаете на Детективное агентство Дрейка?
– Да, сэр.
– Десятого числа текущего месяца, то есть в прошедшую среду, вы тоже работали на него?
– Да, сэр.
– А мистер Перри Мейсон, в свою очередь, нанял агентство Дрейка, чтобы следить за Арлен Дюваль – подзащитной в этом деле, верно?
– Мне это неизвестно.
– Но вы не станете отрицать, что в Детективном агентстве Дрейка вами были получены инструкции следить за Арлен Дюваль?
– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «следить», – сказал Манди.
У Гамильтона Бергера кровь подступила к лицу.
– То есть как не знаете? Вы же детектив! Сколько лет вы на этой работе?
– Двадцать.
– И не знаете, что значит «следить»?
– Прошу прощения, сэр, но я не знаю, что вы подразумеваете под словом «следить».
– Я употребил слово «следить» в самом обычном смысле! – Гамильтон Бергер почти кричал.
– Тогда я бы не сказал, что меня наняли следить за Арлен Дюваль. Точнее будет сказать, что меня наняли наблюдать за ней с целью ее защиты.
– Пусть будет по-вашему, если вам так нравится. Итак, Арлен Дюваль находилась под вашим наблюдением?
– Я не выпускал ее из виду. Вернее, не выпускал из виду ее трейлер и автомобиль. Трейлер этот был в начале дня украден, и…
Бергер нетерпеливо перебил его:
– Хорошо, ладно, мне ясно, что вы враждебно настроенный свидетель. И здесь вы потому, что получили повестку. Вопрос: действительно ли в среду вечером, то есть десятого числа этого месяца, вы видели Арлен Дюваль в том месте, где проживает, точнее, проживал Джордан Л. Баллард?
– Да, сэр.
– Что она там делала?
