– Кто он такой?
– Именно по его инициативе мы устраиваем кастинг. Павел Глебов – эксцентричный пенсионер с огромным капиталом. Пару лет назад его жена написала сценарий мюзикла, где главная роль отводится пятидесятипятилетней Снегурочке. Дурь, конечно, но, как говорится, бумага все стерпит. А у богатых принято, что любая, даже самая безумная, прихоть в обязательном порядке должна исполняться. Глебова загорелась желанием сняться в мюзикле. Бабе было за шестьдесят, но данный факт ее нисколько не угнетал. У мужа полно баксов, а значит, для него везде горит зеленый свет. Но совсем недавно произошло несчастье – Глебова скоропостижно скончалась. И теперь Павел Сергеевич считает своим святым долгом поставить мюзикл со Снегурочкой-переростком в главной роли.
– Не легче ли выбирать актрису из профессионалов?
– Мне легче, вам легче, а Глебову захотелось найти Снегурку из народа. Что из всего этого выйдет – тайна, покрытая мраком. Да мне в принципе и по барабану, я делаю свою работу, получаю зарплату и не парюсь по пустякам.
Дверь с шумом распахнулась, и вторая блондинка с вытаращенными от ужаса глазами подлетела к Елене.
– Отдайте мне мою анкету!
– Что с вами?
– Отдайте немедленно! Я отказываюсь принимать участие в вашем кастинге. Я ухожу!
Катка вернулась в главное помещение. Ирма с Венерой удовлетворенно хихикали и потирали руки. Розалия вела беседу с рыжей конкуренткой.
– Скажу по большому секрету, у вас есть все шансы получить роль, – лыбилась свекровь.
– Правда?
– Не сомневайтесь. Думаю, мы сработаемся.
– То есть?
– Скорей всего меня выберут на роль матери Снегурочки.
– В объявлении не был сказано о матери.
– Ну, дорогуша, я здесь свой человек. Участвую почти в каждом втором мюзикле. Я уже и сценарий читала.
– Вау! Расскажите.
– Да рассказывать в принципе нечего. Все как обычно. Героиня в компании семи богатырей развлекается на полную катушку и поет.
– Ну-ку, ну-ка, поподробней!
– Вы умеете петь?
– Очень даже неплохо.
– Замечательно. А с пластикой как обстоят дела?
– Я занималась балетом.
– Находка! Вы наш алмаз! Из вас сделают настоящий бриллиант! Главное, запомните, вести себя надо раскованно, а то некоторые при виде обнаженных мужиков начинают краснеть, потеть… Короче, ведут себя ужасно непрофессионально.
– Обнаженных?
– Естественно, дорогая. Мюзикл-то эротический.
– Что?!
– Тише, тише, не стоит привлекать внимание. Ой, вы побледнели… Может, водички?
– Куда я попала? – рыжеволосая покрылась испариной.
– На кастинг эротического шоу-мюзикла «Снегурочка в плену у семи богатырей».
Рыжую как ветром сдуло. Через пару минут уносила ноги и толстушка.
В четверть второго, с пятнадцатиминутным опозданием, в помещении появились трое: седовласый старик – Павел Сергеевич, длинноногая шатенка Оля и пузатый господин – Юрий Игнатович.
Растерянная Елена хлопала ресницами и, кивнув в сторону Розалии и компании, тихо прошептала:
– Это все, что осталось.
Подружки, склонив головы, мило улыбались.
– Отменить к чертям! – взвизгнула Ольга.
– Поддерживаю, – пробасил Юрий.
– Ни в коем случае, – хорошо поставленным голосом заявил Глебов. – Дамы, прошу, следуйте за нами.
Всех провели в пеналообразную комнату, где Павел Сергеевич, откашлявшись, поинтересовался возрастом Снегурок.
– Семьдесят, – ответила Венера.
– Пятьдесят семь, – не моргнув глазом соврала Ирма Моисеевна.
– Сорок шесть, – подытожила Розалия. – Будет в апреле.
Затем она, не дав троице опомниться, взяла своих престарелых подруг за руки и скомандовала:
– Девочки, не подведите!
Комната заполнилась пением.
– «Хорошие девчата, заветные подруги, приветливые лица, огоньки веселых глаз!.. Лишь мы затянем песню, как все скворцы в округе голосами своими поддерживают нас…» – выводили Снегурки.
Глебов онемел, а Розалия вошла в раж.
– Конечно, не хватает минусовочки, но, по-моему, и так неплохо. А? Что скажете? Это еще не все, у нас есть и сольные номера. Венерка, действуй.
Венера Александровна отделилась от подруг и голосом, которым обычно деревенские старухи поют на лавочках, заголосила:
– «Ка-а-ак хоте-е-ла меня мать да-а за пе-ервого отдать! А тот первый – ох, да неверный, ой, не отдай меня мать… Мать… Мать…»
Спеть Ирме Моисеевне помешала реплика Юрия Игнатовича:
– Новости утром никто не смотрел? Из клиники не сбегали три душевнобольные тетеньки?
– Я смотрела, – подала голос Венера. – Ничего такого не передавали.
Павлу Сергеевичу выпала честь объяснить пенсионеркам, что к его большому – просто огромному! – сожалению им придется отказать от роли.
Понурые Ирма с Венерой вышли, а Розалия, к столь же большому удивлению Катки, захлопала в ладоши.
– Йес! Все идет по плану!
– Простите, что?
– Не обращайте внимания, просто я сама подбирала подругам репертуар, изначально зная, что вам он не понравится.
Катарина отшатнулась.
– Так вы специально…
– Именно! Дружба дружбой, а в шоу-бизнес входят по одному. Я права?
– Но вы тоже нам не подходите, – резанул Глебов.
– Котенок, ты же не видел моего сольника. Уверяю, ничего общего с этими деревенскими мотивами он не имеет. Кстати, у вас здесь нет шеста?
Ольга припала губами к стакану с водой. Юрий Игнатович начал обмахиваться тонкой папкой.
– Дело не в вашем репертуаре, – миролюбиво вещал Глебов. – Вы очень, повторяю, очень артистичная женщина. Более того, эффектная, грациозная, сексуальная…
– Так какого хрена вам надо?
– Меня не устраивает ваш рост.
– Что?
– Моя покойная супруга, которая хотела играть роль Снегурочки, была женщиной миниатюрной. Рост ее едва дотягивал до отметки сто шестьдесят сантиметров.
– А вы, даже если с вас каблуки снять, все равно на дециметр выше будете, – прикинула на глаз Ольга.
