призыв, — сказал вдруг Маркс, потушив сигару, и медленно повторил рефрен:
В сентябре 1871 года в Лондоне состоялась закрытая, полулегальная конференция Международного Товарищества Рабочих. Судьба Коммуны была весьма поучительна. Отныне главным для пролетариата становилась сплоченная революционная марксистская партия. Обобщению опыта возникновения, бытия и гибели Коммуны и была посвящена конференция. В ходе ее работы наиболее полно выявились взгляды Маркса и Энгельса на партию пролетариата. Тем большее негодование вызывали анархисты и их лидер Бакунин, которые отрицали необходимость политической борьбы и партийного объединения. Резолюция, принятая на конференции «о политическом действии рабочего класса», гласила, что «пролетариат может действовать как класс, только организовавшись сам в политическую партию, что пролетарская партия необходима для того, чтобы обеспечить победу социальной революции и осуществить ее конечную цель — уничтожение классов».
Лондонская конференция поставила перед пролетариями задачу создания в каждой стране строго дисциплинированной политической рабочей партии.
Маркс не переставал хворать. Карбункулы мучили его меньше, но зато, кроме резких болей в печени, он тяжело страдал от неудержимых приступов кашля, мешавших сну и значительно ослаблявших больного. Впрочем, врачи считали это не легочным, а горловым заболеванием. Пришлось отказаться от сигар и трубки, что было нелегко завзятому курильщику, привыкшему к табаку с юности. Каждый день, большей частью вместе с Энгельсом, Маркс отправлялся на двухчасовую прогулку через Хай Гейт на Хемстедские холмы. Дорога была неровной, приходилось подниматься и спускаться по крутым склонам. Оба друга были отлично тренированными ходоками. Наконец-то они могли общаться, не прибегая к переписке, и делиться каждой мыслью, обсуждать теоретические и злободневные вопросы. Они понимали один другого с полуслова. Случалось, они спорили и в поисках единого решения, вернувшись домой, рылись в справочниках, чтобы прийти к согласному выводу. Это был плодотворный обмен мыслей и сомнений. Если прогулка почему-либо не могла состояться, друзья оставались в кабинете и часто, внезапно поднявшись с кресел, принимались ходить, каждый по своей диагонали, поворачиваясь у стены на каблуках и снова двигаясь в противоположном направлении. И нередко обсуждение какого-либо занимательного вопроса из области истории, естествознания, политики, экономии ки продолжалось в течение нескольких встреч, до тех пор, покуда предмет размышлений не исчерпывался или не становился совершенно ясным для обоих.
Иногда эти два пожилых бодрых человека весело шутили, и тогда громкий, от сердца идущий смех разносился по всему дому, а на прогулке его повторяло эхо, или он замирал среди лугов и редких садов малозастроенной пригородной местности. Случалось, они вспоминали молодость и принимались петь.
В мае 1872 года в семье Маркса произошло счастливое событие: Женнихен была помолвлена с членом Парижской коммуны и одним из редакторов ее официального печатного органа, членом Интернационала Шарлем Лонге.
Так как здоровье Маркса не улучшалось, то по настоянию врачей он несколько раз ездил на взморье. Большей частью с ним вместе отправлялись также жена и Энгельс с Лицци. Любимым морским курортом обеих семей был Рамсгейт, расположенный на восточном берегу острова, несколько севернее большого порта Дувра. Цены на комнаты в отелях, расположенных вдоль просторной набережной, были значительно дешевле, чем в других, более модных местах, а красивый пляж, упирающийся в светлую меловую гору, ничем не уступал таким же в Борнмаусе и Корнволе, куда устремлялись английская знать и богачи. Рамсгейт был одним из самых непритязательных и веселых курортов Англии. На улицах городка разгуливали фокусники, жонглеры, артисты, готовые в любой момент начать концерт, показать пантомиму и кукольное представление с неизменным петрушкой.
Энгельс в любую погоду наслаждался морским купаньем, плавал и нырял, как амфибия. Он страстно любил море, оно поднимало его физические силы. Маркс тоже заметно поправлялся в Рамсгейте.
А в Лондоне опять ждал его напряженный, чрезмерный умственный труд. Маркс говорил тогда, что если бы день имел 48 часов, то он все-таки месяцами не справился бы со своей ежедневной работой. Он взял на себя всю политическую и организационную подготовку V очередного конгресса Интернационала.
Со 2 по 7 сентября в Гааге состоялся конгресс Интернационала. Маркс отправился туда в сопровождении жены и дочерей.
Заседания конгресса происходили в большом зале Конкордия на Ломбард-стрит. Помещение, светлое, украшенное лепным орнаментом, сдавалось обычно под балы, концерты и вечера танцев.
На конгресс съехались делегаты многочисленных стран мира. Среди светловолосых северян резче выделялись смуглолицые представители Италии и Испании. Английский язык перемежался с немецким и французским. Особенно выделялся своим высоким ростом, скульптурной богатырской фигурой и черной бородой щеточник Иоганн Филипп Беккер. В президиуме сидел Энгельс. Он был на редкость моложав. С годами лицо его потеряло округлость и черты несколько заострились, но кожа осталась по-молодому свежей и гладкой. В пятьдесят с лишним лет он все еще сохранил русые волосы, и в рыжеватой бороде и усах не видно было седины. Серо-синие глаза блестели задорно. Маркс выглядел значительно старше своего друга. Густые волосы и борода его были пушисты и белы, как горные эдельвейсы, и резко оттеняли желтовато- смуглый цвет лица. Под чуть припухшими и прищуренными веками от многих бессонных ночей в труде залегли глубокие морщины, и только лоб, величавый, выпуклый и ясный, оставался молодым, как и неотразимый, яркий взгляд. Желая что-либо рассмотреть, Маркс вставлял в правый глаз монокль.
Подавляющее большинство интернационалистов европейских стран и Америки были на стороне Маркса и Энгельса. Недавний делегат Парижской коммуны, чрезвычайно деятельный венгр Лео Франкель переводил речи немецких ораторов на французский язык. После торжественной части и приветствий конгресс приступил к работе.
Предстояла решающая битва между сторонниками Генерального совета и «Альянсом» Бакунина. Вождь анархистов, однако, в Гаагу не явился.
Доклад Генерального совета читали по очереди Маркс, Энгельс и другие члены центрального органа Интернационала. Он был написан на английском, немецком и французском языках. Так как некоторые делегаты — испанцы, итальянцы — не знали никаких языков, кроме родного, для них был назначен особый переводчик. Если же они обращались с вопросами в ходе заседаний, им нередко отвечали на их языке Маркс и Энгельс.
Вопреки проискам бакунистов конгресс признал необходимым политическую борьбу и создание пролетарской партии как непременный залог победы социалистической революции. Это решение было включено в Устав Интернационала и стало законом для его членов.
Особая комиссия, выделенная конгрессом, занялась расследованием подрывной работы бакунистов в Международном Товариществе.
Неопровержимые доказательства вероломного и раскольнического поведения бакунистов приводились в докладе Энгельса, представленном конгрессу от имени Генерального совета.
«Впервые в истории борьбы рабочего класса мы сталкиваемся с тайным заговором внутри самого рабочего класса, ставящим целью взорвать не существующий эксплуататорский строй, а само товарищество, которое ведет против этого строя самую энергичную борьбу», — писал Энгельс.
Пять выборных членов следственной комиссии по делу Бакунина работали с вечера до поздней ночи в течение нескольких суток. Им пришлось прочитать множество писем, печатных документов, отчетов, выдержек из книг. Только тогда смогли они прийти к единогласному решению и объявили, что Бакунин действительно виновен, так как пытался разрушить Интернационал с помощью беспринципного общества «Альянс», стремившегося к расколу и тем самым к гибели Международного Товарищества Рабочих. Когда Теодор Куно, председатель следственной комиссии, объявил на конгрессе о несомненной виновности
