– Вы можете сказать, когда он ел в последний раз?
– Нет, сэр. Я смог только установить, через сколько времени после приема пищи наступила смерть.
– А что показала температура тела и rigor mortis?[1]
– Мы проделали и эти исследования. Труп был окоченевшим, поэтому определить время наступления смерти на этом основании было довольно трудно. Если вам требуется установить его с достаточной точностью, лучше ориентироваться не на это, а постараться выяснить, когда этот человек в последний раз принимал пищу.
– Каким образом вы установили, что смерть наступила в интервале от сорока пяти минут до часа после еды?
– Это явствует из степени переваренности пищи, находящейся у него в желудке. Это наиболее точный метод установления времени смерти.
– Ваша очередь, – повернулся Эллингтон к Мейсону.
Тот поднялся.
– В связи со всем сказанным, доктор, пришли ли вы к какому-нибудь выводу или предположению в отношении того, когда же действительно он был убит?
– Пожалуй… да, пришел.
– Ваше мнение?
– Подождите минутку, – вмешался Эллингтон. – С разрешения суда я возражаю против этого вопроса, поскольку точно такой вопрос уже был задан и ответ на него получен. Смерть наступила в период от сорока пяти минут до часа после приема пищи, и точнее доктор сказать не может.
Мейсон усмехнулся.
– В свою очередь, я тоже обращаюсь к суду, возражая против вмешательства прокуратуры. Обвинение пытается оставить этот вопрос открытым. Или, если быть точным, оставить его открытым в той степени, которая его устраивает.
– Ничего подобного! – возразил Эллингтон.
– В таком случае почему же вы возражаете против заданного мною вопроса?
– Джентльмены, я прошу вас сохранять спокойствие, – вмешался судья Бэгби. – Вы можете ответить на этот вопрос, доктор Клевеленд?
– Да, сэр.
– В таком случае отвечайте.
– Смерть наступила в интервале от сорока пяти минут до часа после приема пищи, – ответил тот.
– Я имел в виду другое, доктор, – с улыбкой сказал Мейсон. – Я спросил вас, можете ли вы определить или предположить время наступления смерти безотносительно к приему пищи.
– Да как вам сказать… У меня нет данных, чтобы с полной определенностью говорить об этом в суде.
– А я не прошу от вас определенности, доктор, меня интересует всего лишь ваше мнение. Ваше предположение.
– Я протестую против этого вопроса! – снова вмешался Эллингтон. – Личное мнение доктора все равно нельзя считать доказательством. Это может лишь запутать дело.
– Это совершенно официальное слушание дела, ваша честь, – обратился Мейсон к судье. – И защита имеет полное право поинтересоваться мнением свидетеля. Более того, я имею право спросить также, на чем оно основано.
– Все правильно, – сказал судья. – Защита имеет право задать такой вопрос.
– Что ж, – нерешительно начал доктор, – я полагаю… Я думаю, что смерть наступила приблизительно в три часа утра.
– У вас есть какие-нибудь основания предполагать, что смерть наступила в это время?
– Да.
– И нет фактов, это предположение опровергающих?
– Нет.
– Благодарю вас, доктор. Это все.
– Следующим моим свидетелем будет Дороти Сельма, – сказал Эллингтон.
На место для свидетелей поднялась молодая женщина с большими круглыми глазами, которые она подняла на Эллингтона с невинным видом.
– Вас зовут Дороти Сельма? – спросил ее прокурор.
– Да, сэр.
– Где вы работаете?
– В ночном баре.
– Это, насколько мне известно, бар-гараж, где посетителей обслуживают прямо в машине?
– Совершенно верно.
– Вы работаете там официанткой?
– Да.
– Я покажу вам фотографию человека, которого опознали как Джозефа Г. Мэнли. И я хочу спросить вас, видели ли вы когда-нибудь его раньше?
– Да, видела.
– Когда?
– Рано утром девятого числа. Собственно, это была еще ночь на понедельник. Что-то около двух часов. Он появился в нашем баре примерно без двадцати два.
– И что было дальше?
– Я обслужила его.
– Что он заказал, мисс Сельма?
– В это время у нас бывают лишь дежурные блюда. Бифштекс с картофелем. По желанию клиента подается еще томатный соус.
– И он все это заказал?
– Да, сэр.
– Что было потом?
– Он расплатился по счету, оставил чаевые и уехал.
– Вы не знаете, какая у него машина?
– Знаю. Двухосный джип.
– Вы уверены, что человек, изображенный на фотографии, – именно тот клиент, которого вы обслуживали среди ночи?
– Да, сэр.
– Вы его знаете?
– Знаю.
– Вы хотите сказать, что он бывал в вашем баре не один раз?
– Совершенно верно.
– Сколько раз вы видели его до девятого числа?
– Вот этого я не могу сказать. Иногда он заезжал к нам два-три дня подряд, иногда мы не видели его целую неделю, а порой дней десять, потом он снова появлялся.
– Вы знали его достаточно хорошо, чтобы разговаривать с ним?
Девушка рассмеялась.
– А разве для этого нужно хорошо знать клиента? Мы… как бы сказать… кокетничаем с ними. Это отражается на чаевых.
– Вы знали, как его зовут?
– Мы называли его просто Джо. Знали только его имя. А у всех официанток имя вышито на блузке. Вот здесь.
Она повернулась к судье лицом, расправила кофточку на груди, ткнула пальцем, показывая место, где сделана вышивка на ее форменной одежде.
– Понятно, – сказал судья, чуть заметно улыбаясь. Дороти постояла в той же вызывающей позе, потом снова повернулась к Эллингтону.
