пожалею.
– Это все-таки произвол, – смело продолжил майор. – Ты лучше по-хорошему поговори.
Осипов ждал подкрепления, кроме того, ему было невыгодно в данных обстоятельствах признание Егора. «Ни к чему Карагодину знать, – думал он, – где спрятаны алмазы». Тайну он надеялся выведать у Родионова сам. Когда будет нейтрализован Карагодин. И он был уверен на все сто, что «по-хорошему» парень ничего не расскажет.
– Шеф, он это... – опасливо поглядывая на Карагодина, заговорил Белый, – ОМОН вызвал.
– На хрен здесь менты нужны? – взревел Карагодин.
– А как я жмуриков оформлять буду? – не сдавался майор. – Это вам все по хрену.
– Убрались бы отсюда, вот и вызвал бы, – Карагодин забегал по тесному пространству, – остался бы и вызвал!
Карагодин от досады аж заприседал, а потом вдруг остановился и впился подозрительным взглядом в мента. Как будто почувствовал подвох.
– Я на службе, – бурчал Осипов, – мне необходимо придерживаться установленных норм.
– Ты, мент гребаный, – заорал на него Карагодин, – думаешь, я не знаю, о чем ты мечтаешь? Прикарманить камушки?! Пидор вонючий.
Майор тут же перешел на официальный тон.
– Кончай чушь пороть, Николай Палыч, – хорошо поставленным голосом произнес он. – Опрос задержанного и свидетелей буду проводить я, как представитель власти. Оскорбления в свой адрес считаю поклепом на власть. Кстати, – он поглядел по сторонам, – где задержанный свидетель? Где Супонин?
– О свидетеле запел, – ухмыльнулся Карагодин, – его задержали мои ребята.
– Получат благодарственную грамоту от городской администрации. Давай его сюда. И девку давай, – вспомнив, добавил майор.
Карагодин растерянно поглядел на майора:
– Ты чего несешь, мент поганый?! Я ж тебя здесь грохну и в тайгу выкину диким зверям на съедение. Никто и не хватится, где это наш заслуженный майор Республики Саха. Ты же всю жизнь объедками питался, а теперь пасть на хозяйский кусок разеваешь, гнида?! Предлагаю тебе по-хорошему: берем парня, сажаем в вертолет и везем в Якутск. Будет тебе премия за содействие и, если Шепелев согласится, процент от... сам знаешь чего.
Посчитав разговор исчерпанным, он шагнул к Егору, схватил его под локоть и попытался поставить на ноги.
– Пошли, полярник.
– Всем стоять! – Майор выхватил «макаров», который просто-таки мухой оказался у него в руке, и наставил на Карагодина. – Отпусти его. – Майор бурно дышал, словно ему не хватало кислорода.
Карагодин медленно разжал руку и выпустил джемпер Родионова. Майор опустил собачку на пистолете, из чего начальник охраны сделал вывод, что тот не шутит. «Вот козел», – мелькнуло у него в голове. Он все еще стоял рядом с Родионовым, думая, как ему поступить. Скомандовать: «Фас!» он не решался: в схватке могут убить полярника, тогда все дело насмарку. Да и не был он уверен, что его ребята поднимут руку на майора. Хоть они и отмороженные, но поднять руку на представителя власти...
– Ну чего стоишь, – крикнул майор, – двигай отсюда. И гавриков своих забирай. Надоели хуже горькой редьки.
– Смотри, майор, не пожалей, – Карагодин шагнул к двери. – Пошли, ребята.
– Не пожалею, – буркнул ему вслед майор.
Когда дверь за людьми Карагодина закрылась, Осипов осмотрелся в сенях и, найдя какой-то кол, подпер им дверь изнутри.
Не обращая внимания на Родионова, который продолжал сидеть на табурете со связанными за спиной руками, он достал рацию и попробовал снова связаться с дежурным. Тот почему-то не отзывался.
– Пятый, Пятый, – давя на кнопку, орал он, – ответь Третьему.
Промучив рацию минут пятнадцать, он бросил ее на стол и только тогда посмотрел на Родионова. Егор был в его руках, и это было самое главное. Сообщение он послал. Рано или поздно группа поддержки будет здесь. Если только дежурный ничего не напутает...
Майор почувствовал, что у него засосало под ложечкой. Он вспомнил, что не ел с прошлого вечера. А скоро опять начнет смеркаться. Как летит время! Но лучше об этом не думать.
Майор отправился в сени. Там он нашел кое-какие продукты, консервы, бадейку с кумысом, краюху хлеба. Вынес все это в горницу, поставил на стол. Нашел в шкафу нож.
– Ну что, Родионов, пообедаем? – глянул он на Егора, нарезая хлеб толстыми ломтями.
Тот молча пожал плечами. Он понимал, что с момента его задержания ситуация кардинально изменилась. Если до последней минуты главным здесь был Карагодин, или, скорее, тот длинный, которого он пристрелил, то теперь власть в свои руки взял майор. Как бы то ни было, нынче у него есть надежда на рассмотрение его дела на законных основаниях.
– Знаешь, майор, – повернулся он к Осипову, – а ведь Таныгина я не убивал.
– Ага, – кивнул майор, – и Захарова тоже не убивал.
– Это тот длинный, что ли?
– Он самый.
– Он же хотел застрелить Куырсэн, дядю ее убил. За что?
– Разберемся, – майор нашел две глиняных пиалы и наполнил их кумысом.
– Ты же сам видел, – упорствовал Родионов.
– Видел, видел, – буркнул майор, – мало ли что я видел...
Он открыл банку кильки в томате, вспоров ее ножом.
– Карагодин меня подставил с Таныгиным, – продолжал Родионов. – Сам подумай, зачем мне его убивать.
– Как это зачем? – вкинул брови Осипов. – Он тебе про алмазы рассказал, ты его убрал, чтобы не делиться.
– Да не нужны ему были эти алмазы, – поморщился Егор, – он ведь сорок лет знал, где они зарыты. Сам же их и прятал. Он мне сказал, чтобы я приданое его дочери принес, понимаешь?
– Я-то понимаю, – согласился вдруг Осипов, – только вот начальство, не знаю, поймет ли? Ты, может, жрать хочешь? – посмотрел он на Родионова.
Резкое изменение в действиях Осипова, который из подчиненного, которым он был в команде Карагодина, превратился вдруг в главное действующее лицо, навело Родионова на мысль. Если уж он попался, то с любой стороны лучше было отдать себя в руки какой ни на есть, а власти, чем отморозкам Карагодина. Хоть он и относился к ментам без особой любви, но все же в этом случае у него было больше шансов остаться в живых. И тем не менее пока он еще не в заключении, и у него оставалась возможность вырваться на свободу. Хотя он сам смутно представлял, как это может произойти. Сейчас необходимо было наладить контакт с майором, а там видно будет. Тем более что майор и сам проявлял к нему интерес. Родионов понимал, чем он продиктован, но, может, тем оно и лучше.
– Пожрать бы не мешало, – согласился он, – только вот как? Может, руки развяжешь? Куда мне здесь деваться-то?
С пунцовым от бессильной злобы лицом Карагодин вышел на улицу, где заметно потеплело. Но даже при десяти градусах мороза переминаться с ноги на ногу перед избой, где забаррикадировался майор с полярником, было не слишком приятно. Он огляделся по сторонам. Труп Захарова продолжал лежать на том месте, где его оставили. Тела Нурсуна и Боотура забрали якуты.
Стоять перед избой было как-то не по себе. Карагодин ощущал себя как побитая собака. И это при том, что вожделенная цель была здесь, под боком.
– Иди проверь тот дом, – Карагодин показал на избу, стоявшую через дорогу.
Ему нужен был наблюдательный пункт, а тот домишко как нельзя лучше для этого подходил. Он, конечно, понимал, что никуда майор не денется, пока не прибудет вертолет с ОМОНом, но нужно было держать все под контролем. Вскоре Эдик вернулся.
