– А чо обзываешься-то? Я здесь сторож, а хозяев-то нету!
И тут неожиданно подал голос Карцев:
– Юрк, это ты?
– Тормоз? – удивленно раздалось за дверью.
– Да, да, я, открывай! – побежал к двери Карцев.
За дверью царило молчание.
– Ты меня слышишь? Это я, Славка! – Карцев подбежал к двери и отчаянно по ней затарабанил. – Открывай немедленно!
Ответом снова была тишина. И тут неожиданно из-за угла дома раздался вопль:
– Ой-ой-ой! Отпусти руку, больно!
– Да, похоже, наш маленький друг пустился в бега, – резюмировал я. – Но задачу номер один мы выполнили. Савелкин найден, и от Седого ему не уйти. Осталось только узнать, где наши денежки.
Все это я проговаривал Карцеву, когда мы обходили дом. Когда мы завернули за угол, нашим глазам открылась следующая картина: на земле лежал молодой человек, схожий, согласно описаниям Карцева, с Савелкиным, на нем сидел Борисов, упершись ему коленом в спину и заломив правую руку лежачего на болевой прием.
– Вы уже, я гляжу, познакомились? – спросил я.
– Да, парень вышел прогуляться, но немного не рассчитал и оступился, – ответил Седой.
– Я думаю, что он будет гостеприимным хозяином и проводит нас в дом, – рассудил я.
– Чего же это ты, Тормоз, обосрался-то так? – флегматично, с несколько неадекватной обстановке улыбочкой спросил Карцев лежащего под Седым Савелкина.
– Скажи этим козлам, чтобы отпустили руку, а то сейчас кричать начну – милиция приедет.
Я тяжело вздохнул и снова соврал:
– Она уже здесь. И прокуратура тоже.
После чего мы все вчетвером зашли в помещение магазина. Спустя еще пять минут мы разместились в подсобке, представились Савелкину в ставшем уже привычном режиме – капитаном Мальковым и полковником Борисовым, – начали производить дознание. Савелкин отреагировал на нас несколько неадекватно – он повернулся в сторону Карцева, который так же, как у Людки, забился в угол, и с презрением спросил:
– Что же ты, паскуда, ментов нанял, чтобы меня отыскать?
– А ты сам-то сволочь еще та! Сдернул с моими деньгами. Меня уже полгорода трясет.
– Меня как будто не трясут! – выдвинул свои резоны Савелкин. – Я что, в этом санатории по своей воле отдыхаю? Здесь, даже чтобы посрать, нужно на улицу идти.
Последнее откровение было произнесено с такой страстью, что я поверил – названное неудобство является подлинной трагедией в жизни этого молодого человека. И из этого всего стало ясно, что денег у Савелкина, скорее всего, нет. Отчего я решил просто и почти по-отечески его спросить:
– Ну что, Юра, куда деньги просрал?
Савелкин грустно потупился и ответил:
– А хрен его знает! Если бы знал, наверное, нашел бы уже.
После этих слов нам всем, и особенно Карцеву, стало совсем нехорошо.
– Ясно, – тяжело вздохнув, сказал я. – Ну, давай рассказывай все в подробностях.
По сути дела, рассказ Савелкина напоминал рассказ фокусника: видите деньги? – кладу их на ваших глазах в сумочку, закрываю, хожу по сцене, останавливаюсь, открываю – денег нету!
Получив в день назначенного отъезда в область утром десять тысяч долларов от Карцева и положив их в дипломат, Савелкин зашел по делам в пару мест, в одном из которых, открыв дипломат, обнаружил пропажу. Среди мест, которые он посетил, выйдя из дома Карцева, значилось всего два: спортивный зал «Гром» (вотчина главы рэкетиров Емельяна) и квартира уже знакомой нам подружки Савелкина Людки.
– И все? – недоуменно спросил Седой.
– Да, – категорично заявил Савелкин. – Больше я нигде не был. Вряд ли такую сумму могли стащить из дипломата в троллейбусе.
Я закрыл глаза и, прислонившись к стене магазина, задумался. Возможно, наши шансы на успех повышались, поскольку искать придется всего в двух местах – рэкет-клубе с символичным названием «Гром» и в квартире Людки. Однако и в том, и в другом случае возникали странные вопросы. Первый – если деньги пропали в спортклубе «Гром», то с какой стати Емельян сам бегает по городу за Карцевым и ищет Савелкина? Захотел подставить – почему так грубо, да и сумма, мягко говоря, незначительная. Короче говоря, эта версия представлялась мне довольно вычурной. Второй вопрос – если деньги взяла Людка, в то время когда Савелкин находился у нее в квартире, то зачем она сделала все так открыто? Да и не вяжется это как-то с ее натурой. Такие обычно могут спереть сотню из кармана, но чтобы вынуть доллары из дипломата и засунуть туда пачки бумаги, которые обнаружил Савелкин после вскрытия? Но, впрочем, наверное, все же с Людки надо и начать, поскольку именно ее легче всего расколоть в случае, если она виновна.
– Да, на этом и надо остановиться, – вслух сказал я и поделился своими размышлениями и выводами с Седым.
Тот молча выслушал и сказал:
– Давай, решай. Ты у нас главный мыслитель.
– В таком случае, Слава, дуй в машину за коньяком.
Карцев нехотя поднялся и пошел.
Утром нашу странную компанию застал удивленный хозяин магазина, которого наши герои звали «Насыр-Просера», невысокий мужчина с сильно выдающейся челюстью. Он долго разглядывал нас с Седым, флегматично потягивающих принесенное поутру Карцевым пиво, потом посмотрел на Карцева и, наконец, переведя взгляд на Савелкина, прошлепал губами:
– Ребята, а что вы здесь делали?
Я пожал плечами и кивнул на батарею пивных банок, стоящих у дальней стены. Потом поднялся, подошел к парню, хлопнул его по спине и сказал: – Искали способ примирить себя с окружающей действительностью. Но ты не огорчайся. – Я посмотрел в открытый рот Просеры. – Магазин у тебя хороший, уютный, только вывеску не надо было писать оранжевым.
– И еще, – добавил Седой, – «Автогермес» звучит как «Автопенелопа». Лучше смени название. Да и магазин хорошо бы перенести в другое место.
После чего повернулся к молчащим Савелкину и Карцеву и сказал:
– Ну, пошли, денежные вы мои!
– Куда? – спросил ошарашенный Насыр.
– Как куда? Бабки мыть! – ответил Седой.
И мы молча покинули магазин, оставив там охреневшего хозяина теряться в догадках о том, что бы это могло значить. Наша компания уселась в автомобиль, и Карцев тронулся.
– Куда мы сейчас?
– У нас, если верить твоему дружку, два места посещения, – сказал я. – Одно – это квартира Людки, второе – офис Емельяна. Но почему-то с ним мне пока встречаться не очень хочется.
По пути я остановил машину у телефона-автомата и позвонил домой Дынину. Час был ранний, и Дмитрий еще не ушел на службу. Я объяснил ему ситуацию и рассказал о произошедших вчера днем и сегодня ночью событиях. Порадовал Дынина сообщением о том, что мы нашли Савелкина, и тут же огорчил его тем, что у последнего нет денег и он понятия не имеет, куда они могли деться.
– Его надо щемить, щемить! Я сам приеду, чтобы его расколоть, – раздался бравый Димин голос.
Я объяснил, что этим мы с Седым занимались всю ночь и, несмотря на жестокие пытки, Савелкин ничего не сказал. По всей видимости, он действительно ничего не знает. Дынин замолк и начал активно сопеть. Это свидетельствовало о том, что мыслительный процесс у старшего лейтенанта шел полным ходом.
– Блин, – наконец сказал он. – Опять неудача... Что будем делать?
Я попросил его выяснить по своим каналам, что за птица Емельян, и сообщить об этом нам.
– Где вас найти? – спросил Дима.
Я дал ему адрес Людки и повесил трубку.
