– Что? – спросил меня Седой, когда я садился в машину. – Дынин рвется в бой?
– Не то слово, – ответил я. – Копытом землю роет!
Карцев снова поплутал по хорошо знакомым ему улочкам города, и мы въехали в Людкин двор. Время было – половина восьмого, и Людка еще не должна была уйти на свою швейную фабрику, на которой, по словам Савелкина, она добросовестно трудилась в должности контролера ОТК.
Выйдя из машины, мы заметили идущего по двору навстречу нам нашего старого знакомого Леху Шестакова, который, завидев нас, от испуга широко раскрыл глаза и шарахнулся в сторону.
– О! Дачный Казанова! – приветствовал его Борисов. – Надеюсь, на сей раз мебель не подвела? Или, может быть, подружка попалась менее горячая?
Леха испуганно стоял, прижавшись к стенке дома, и озирался:
– Чего вы, мужики?
– А ты чего здесь делаешь? – раздраженно спросил его Савелкин.
– Так... к знакомому зашел.
– С утра-то пораньше? – усмехнулся я. – Вот проказник. Слышь, Ленчик, он еще и врун к тому же!
– Оставь его, Вова, в покое! Похоже, это потерянный для общества человек. Да наставит его господь на путь истинный! – с улыбкой промолвил Седой, воздев руки к небесам.
Мы расступились, и Леха на большой скорости стал удаляться от нас. Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру Людки.
ГЛАВА 9
НУ ВОТ МЫ ВСЕ И ВСТРЕТИЛИСЬ...
Людка тут же открыла дверь, видимо, она уже собиралась выходить на работу. Завидев Юрку в сопровождении нашей пестрой компании, она раскрыла рот и молча отступила внутрь помещения. Мы вошли в прихожую и продолжали теснить хозяйку квартиры в зал. Первым произнес слово Седой:
– Ну, Людмила, я вас вчера предупреждал, что когда мы найдем Савелкина, все вскроется.
Людка села на диван и тихо и плаксиво простонала:
– Юра! Откуда ты?
– От верблюда, попа! От горбатого, – неожиданно бодро ответил ей Савелкин.
Похоже, Юрка обратился к своей подружке в привычной для него доброжелательной манере, отчего Людка радостно заулыбалась.
– Ну и что ты здесь лыбишься-то, жопа? Давай быстрее признавайся, куда деньги дела! Видишь, сколько народу приехало. Важного народа, жопа, важного, – на последних словах Савелкин сделал особый акцент.
Меня и Седого несколько смутило подобное весьма оригинальное обращение к даме своего сердца, хотя и подозреваемой в краже крупной суммы денег у своего возлюбленного. Я подумал, что пора вмешаться. Но было уже поздно, так как Людка ни с того ни с сего завелась и, вскочив на ноги, во всю глотку стала орать на Савелкина:
– Какие, на хрен, деньги! Ты меня затрахал своими деньгами! Я тебе сто раз повторила, что до твоего сундука даже не дотрагивалась! Он мне сто лет не нужен, я даже не знала, что в нем находится! Если ты мне, свинья навозная, не доверяешь, то тащил бы свой «дипломат» в ванную и плескался бы с ним в обнимку... Стану я мараться на воровстве! Я честная женщина!
Последняя фраза была произнесена с таким блеском в глазах и праведным негодованием в голосе, что внутренне я ей почти поверил.
– Минуточку, минуточку! – вмешался я. – Давайте не будем кричать, сядем и не спеша обо всем поговорим.
– Не хрен мне с вами, козлами, говорить! Мне на работу пора!
– А обзываться не стоит! – заметил Седой. – Мы снимем с «дипломата» отпечатки пальцев, и если ваши пальчики там есть, то вы получите по заслугам. Статья уголовного кодекса за хищение в особо крупных размерах предполагает наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет.
– Да пошел ты со своими пальчиками! Снимай их хоть со своей жопы! – разошлась не на шутку Людка. – Я вам еще раз говорю – я до портфеля даже не дотрагивалась! Я до сих пор не знаю, сколько там денег было.
Решимость Людки еще больше меня смутила. Вряд ли эта мартышка так могла играть. Похоже все-таки, что она говорит правду и ее пальчиков на Юркином «дипломате» быть не должно. Ну, не в перчатках же она работала!
Я спросил:
– Что значит: взять с собой «дипломат» в ванную? Он что, купался?
– А что – нельзя? – ответил Савелкин. – Я перед поездкой решил купнуться.
– Да он каждый день купается! По два часа в ванной сидит, песни там горланит, музыку слушает, журнальчики с голыми бабами разглядывает, – понесла Людка. – Чистюля недоношенный!
– А что, это плохо? – обиделся Юрка. – Ты на себя посмотри, жопа грязная! Ты в квартире раз в год убираешься.
– Если тебе не нравится, вали отсюда на хрен! – заявила Людка.
– И свалю, – совсем обиделся Савелкин.
– И вали! Другие придут...
В последнее утверждение Людки, намекающее, несомненно, на то, что «другие придут, сменив уют на непомерный труд», нельзя было не поверить. Но меня в данном случае волновало другое – странные поведенческие реакции Людки. Поначалу она была чем-то напугана, как будто ей действительно было что скрывать, но когда речь заходила о конкретном, то есть о ворованных деньгах, она вела себя уверенно и независимо, искренне негодуя от предъявленных ей обвинений. В чем тут заключался секрет, я пока понять не мог. И, как показали последующие события, на это у меня уже не было времени. В дверь кто-то позвонил.
– Кого еще черт несет?! – гневно произнесла Людка и пошла открывать.
Через несколько секунд из коридора раздался ее сдавленный крик. Мы все повернули головы и с ужасом увидели, как в комнату вламываются четверо здоровенных детин во главе с парнем в джинсовой куртке, с которым мы имели честь познакомиться еще в доме у деда Карцева. Один из верзил, зажав Людке рот рукой и бесцеремонно ее лапая, втащил хозяйку за собой в комнату.
– Ну что, волки позорные! Вот мы с вами и встретились, – сказал «джинсовый мальчик».
Оценив тон, которым он это произнес, я понял, что на сей раз все будет гораздо серьезнее, и словесными разборками дело не ограничится. Похоже, бандиты были крайне раздражены и вели себя очень агрессивно. Я подумал о том, что лучшим выходом для нас было бы попробовать бежать. Посмотрев на Седого, я понял, что такая же мысль пришла в голову и ему. И, собрав в кулак все остатки мужества, я вместе с Борисовым пошел в атаку.
Седой, схватив стоящий рядом с ним стул, запустил им в бандитов, затем подбежал к одному из них, который был на голову его выше, и ухватился за уши гоблина. После чего подпрыгнул и со всего маха врезался лбом в лицо противника. Тот издал гортанный звук, напоминавший вопль сексуально озабоченного ишака, который Седой заглушил, поместив колено между ног бандита, и оттолкнул поверженного противника в сторону второго нападающего. Оба гоблина, столкнувшись, упали, а Седой попытался воспользоваться образовавшимся коридором и, рванув к входной двери, исчез в прихожей. Но бедняге не повезло. Спустя несколько секунд он со сдавленным воплем влетел обратно, а затем показалась нога, которая и возвратила его к нам. Из прихожей вышел пятый гоблин, который, видимо, оставался в прихожей, на всякий случай. В руках у него была резиновая дубинка.
В этот момент на меня кинулся мой давний обидчик в джинсовой куртке, желая на этот раз по- настоящему расправиться со мной. Я ограничился тем, что просто поставил стоящий рядом со мной стул впереди себя. Предводитель гоблинов не ожидал такого простого маневра и, споткнувшись о стул, потерял равновесие и растянулся передо мной на животе.
В этот момент я увидел, что бандит с резиновой дубинкой, подбежал к подымающемуся с пола Седому и приготовился со всего маха нанести ему удар. Я, оглядевшись вокруг, схватил стоящую на столе вазу для цветов, кинулся на выручку Борисову, сильно наступив по пути на лежащую на полу «джинсовую куртку». И
