– Мне тоже, – засмеялась она.
– Тогда в три, на улице Воровского у входа.
– На Поварской! – поправила меня младшая сестра. – Но мы узнаем друг друга?
– Конечно, я уже слышала, что ты писаная красавица!
– А я видела ваши фотографии в детстве…
– Ну все, до встречи, сестренка!
– Да, соскучиться тебе тут не дают! – покачала головой Тося.
– И не говори! Слушай, ты когда в Москву поедешь? Мне же надо на встречу с сестрой явиться в полном блеске, сама понимаешь.
– Она красивая, я ее видела несколько раз на всяких тусовках… С тобой ни малейшего сходства. Ты шатенка, она блондинка, ты невысокая, она верста коломенская.
– Ну уж и верста! – оскорбилась я за незнакомую единокровную сестру.
– Метр восемьдесят, это, по-твоему, не верста?
– А ты что, мерила?
– Может, и метр восемьдесят три! Но хороша! Очень современная девка.
– А ее фамилия тоже Шадрина?
– Нет, она носит фамилию матери, Бурмистрова.
– Да? Здорово же ей папочка насолил, по-видимому… Мне когда-то даже в голову не пришло сменить фамилию.
– Ну, милая, нынешним такое в голову взбредает, что нам и не снилось. Ну что, думаю, минут через двадцать поедем. Пошли, попрощаемся со стариками…
– Они не обидятся, что мы так скоро?
– Нет, у них тут своя жизнь. Они были рады тебя повидать, но…
В самом деле, Мария Анатольевна и Николай Анисимович с пониманием отнеслись к нашему отъезду, но взяли с меня слово, что я обязательно приеду к ним обедать на днях и возьму рябиновую настойку для Треера.
– Хорошо у них тут, правда? – спросила Тоська, когда мы выехали на шоссе. – Но больше двух часов я не выдерживаю, слишком хорошо для меня… Мне надо вариться в каком-то вонючем борще до полного изнеможения, тогда я как-то могу существовать. Покой мне противопоказан. И судя по выражению твоего лица, тебе тоже.
– Да вообще-то нет, я как раз в последнее время живу очень спокойно…
– Ага, оно и видно, в тюрьме сидишь за хулиганство.
– Брось, это ерунда. Но тут меня и вправду затянуло в водоворот и крутит, и крутит, а мне почему-то нравится…
Глава девятая
Одного поля ягоды
Я увидела ее издали и сразу узнала. Высокая блондинка с немыслимой длины и красоты ногами стояла у входа в ресторан, нетерпеливо помахивая крохотной сумочкой на длинной цепочке. И озиралась по сторонам. Я прибавила шаг и помахала ей. Она сорвалась с места и в три прыжка оказалась рядом.
– Дина Юрьевна? – выдохнула она.
– Какая я тебе Юрьевна? Просто Дина. Ну, здравствуй, давай поцелуемся, что ли?
– Какая вы… – удивленно проговорила она, когда мы троекратно расцеловались.
– Какая? – улыбнулась я. Она мне понравилась.
– Сразу видно, что иностранка!
– Да господи, что за бред, мне тут все говорят – ты иностранка…
– Я хотела сказать вам комплимент… А вот бабушка наверняка сказала это с ироническим осуждением, да?
– Совершенно верно, – засмеялась я. – Ну пошли, что мы тут стоим.
– Хорошо, что вы не опоздали, а то эти козлы, – она кивнула в сторону швейцара и охранника, – уже, по-моему, решили, что я путана и жду клиентов.
– Они тебе что-то сказали?
– Да что вы, я бы им так сказала…
Передо мной они, вежливо улыбнувшись, распахнули тяжелую дверь. Ах, сколько воспоминаний связано с этим зданием. Я ходила сюда еще совсем ребенком с отцом и матерью, потом юной девушкой с Андреем… Внешне тут почти ничего не изменилось, даже лампы на столах, казалось, были прежними. Изменилось только одно – раньше тут всегда было очень много народу, а теперь, кроме нас с сестрой, не было ни души. Чрезвычайно любезные молодые официанты сразу принялись в четыре руки за нами ухаживать.
– Ты что-нибудь выпьешь? – спросила я. – И пожалуйста, говори мне ты.
– Здорово! Тогда давай выпьем вроде как на брудершафт, только без дурацких поцелуев. И лучше всего водки. Вы… То есть ты пьешь водку?
– Пью. Послушай, а кто тебе дал мой телефон, папа?
– Нет, я с ним не общаюсь. Это вышло случайно. Одна моя знакомая работает в журнале, где главный редактор ваша подруга, Антонина Бах. Вот она мне и сказала, что моя старшая сестра в Москве. И дала ваш… твой телефон. Ой, может, не надо было говорить про нее? Ей влетит чего доброго?
– Наоборот, объявим благодарность. Мне все, и папа, и Мальвина…
– Мальвина?
– Я бабушку всегда звала Мальвиной…
– Дина, а как она тебя встретила, бабка?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну она обрадовалась, заплакала, обняла тебя? Или пафосно прижала к груди блудную внучку?
– Точно! – засмеялась я. – Даже что-то такое сказала про блудную внучку. Но о тебе сообщила, что ты настоящая красавица. Впрочем, все, кто тебя видел, так говорят. И папа тоже говорил, и Тося. Теперь вижу – не врали! Кстати, ты очень похожа на папу!
– Говорят. А ты и вправду на встречу одноклассников приехала?
– Правда.
– Тебе это интересно?
– А черт его знает… – вдруг засомневалась я. Мне показалось, что интерес к этой встрече немного ослаб.
– По-моему, чистейший маразм. Собираются старые люди и как полные придурки начинают вспоминать, как один другому подножку подставил, а третий подложил училке на стул кнопку… Что хорошего?
– Знаешь, – засмеялась я, – может, ты и права, но я ведь уже приехала и не жалею. А поводом к приезду послужила именно эта встреча. Значит, в тот момент мне захотелось увидеть всех.
– А вы уже кого-то видели из своих?
– На ты, пожалуйста! – напомнила я.
– Ах да, конечно!
– Да, двоих из класса уже видела.
– И как впечатления?
– Весьма отрадные!
– Правда?
– Ей-богу. Ты думаешь, мы уже какие-то совсем замшелые инвалиды?
– Ну, на тебя глядя, так не подумаешь! Ты еще классная. Ой, Дина, я так давно хотела с тобой познакомиться! В детстве столько о тебе слышала.
– Плохого?
– Ну не то чтобы…
– Расскажи, интересно же!
– Ну, бабка что-то говорила в детстве, что у меня есть сестра за границей, вышла замуж за иностранца, вильнула хвостом и обрубила все концы.
– В известном смысле так оно и было.
– Но я тогда мало на эту тему думала, а когда мне было уже лет десять, отец еще с нами жил, он
