Через долгие пять или семь минут где-то вдалеке раздалось урчание моторов, и вскоре груз перераспределили, и вся флотилия двинулась прочь.
«Интересно, – думал отец Василий. – Куда теперь?» То, что их не убили прямо сейчас, не только радовало, но и заставляло задуматься. Он снова не смог спрогнозировать поведение Парфена, планы которого, судя по всему, простирались намного дальше банального ограбления конкурента и мести священнику.
«Господи, благодарю! – горячо прошептал рядом отец Никодим. – Жив, Господи! Я жив!» Пожилой ревизор, видимо, уже приготовился передать свою душу в Божьи руки.
Они пристали туда же, откуда и приплыли, – к старому причалу. Бандиты торопливо выгружали ящики на пристань, а Парфен яростно переругивался с кем-то по сотовому. Священников усадили здесь же, на причале, под неусыпный надзор часового. Отец Василий сидел и смотрел в черную волжскую воду и все больше осознавал, что это их последний шанс. Совсем скоро Парфен убедится, что все прошло гладко и заложники ему больше не нужны, и тогда...
– Отец Никодим, – снова наклонился он к уху ревизора. – Здесь, под мостками причала, неглубоко. Подам знак, прыгайте вслед за мной. Договорились?
Отец Никодим проглотил слюну и кивнул.
«Ну наконец-то!» – вздохнул отец Василий. Он уже устал пассивно ждать финала. Священник внимательно оглядывался вокруг, отмечая малейшие изменения. Ему нужно было дождаться такого расклада, когда большинство парфеновских людей будет на берегу. Но пока ничего не складывалось. Бойцы сновали туда-сюда, с причала на берег и обратно, и рядом со священниками постоянно находились пять- шесть человек.
– Тихо! – внезапно скомандовал из темноты кто-то невидимый, и все парфеновцы замерли там, где стояли.
Отец Василий прислушался. В наступившей тишине он отчетливо расслышал шум нескольких двигателей.
– Клим, твои у сарая! Чума – к насосной! – скомандовал Парфен, и бойцы, повинуясь своему боссу, мигом рассыпались по укрытиям. Отец Василий глянул на своего охранника. Его лицо было напряжено и направлено в сторону источника звуков. «Пора!» – подумал священник и толкнул отца Никодима локтем в бок.
И в этот миг тьму прорезал свет множества фар. Машины подъезжали одна за другой прямо к сараю, туда, где стояли только что выгруженные ящики, за которыми залегли бойцы Клима. Хлопнула дверца, и отец Василий увидел... самого Сергея Сергеевича Хохлова.
– Здесь в сарае лодки должны стоять! – сказал эфэсбэшник. – Коля, сгружай! Кулик, помоги!
Захлопали дверцы машин и крышки багажников, мощно потянуло резким бензиновым духом, и на ярко освещенном фарами пятачке, буквально в десяти метрах от ящиков с наркотой, начали появляться небольшие пластиковые мешки.
– Быстрее, Коля, быстрее! – повторно распорядился Сергей Сергеевич и направился к двери сарая.
«Господи! Что они делают?!» – подумал отец Василий и тут же все понял. Хохлов привез принадлежащий Парфену груз на старый причал вовсе не для того, чтобы уничтожить... потому что вез он его, скорее всего, на козелковскую базу на острове.
«Все правильно, – подумал отец Василий. – Где же еще такое количество героина спрятать?.. Только там!»
Было совершенно непонятно, какая нелегкая принесла Сергея Сергеевича именно сюда, на старый причал. На той же лодочной станции у новой пристани этих лодок – завались! Сбил замок, выдернул цепь, и они – твои! Но похоже, что все воры ходят одними тропами.
Раздался характерный щелчок, и в следующий миг вся старая пристань защелкала, застонала, засвистела от пистолетных выстрелов и автоматных очередей.
– Пора! – заорал отец Василий, вскочил, сбил своего охранника ударом кулака, схватил отца Никодима за шиворот и сиганул с мостков вниз, в черную ночную воду.
Под причалом оказалось глубже, чем хотелось, и отец Никодим изрядно нахлебался воды, прежде чем сумел ухватиться за скользкую от слизи старую прогнившую сваю. И с этой минуты о том, чтобы отплыть под мостками подальше, не могло быть и речи. Оторвать ревизора от сваи не удавалось ни силой, ни уговорами.
Наверху беспрерывно трещали выстрелы, а потом дважды, почти одновременно, громыхнули взрывы.
«Гранатомет!» – ахнул отец Василий. Он не слышал этого звука много лет, но узнал сразу. Сваю, на которой они висели, тряхнуло. Сверху посыпались ошметки железа и, кажется, человеческой плоти, а в воздухе повис едкий, странный, но уже знакомый отцу Василию запах.
Отец Василий зарычал, отодрал оглушенного отца Никодима от сваи, жестко перехватил его за горло и, напрягая все силы, погреб на спине прочь от этого места – там, наверху, горел героин.
Он отплыл метров на пятнадцать и выбрался на заваленный ржавым железом, пустыми пластиковыми бутылками и трупами мелких животных берег. Над старым причалом возвышался гигантский столб огня. Время от времени там, в глубине, раздавалось мощное уханье, и тогда ярко-оранжевый столб на мгновение словно приседал и затмевался ядовитой героиновой пылью, а затем снова взвивался над округой огромным багровым грибом.
«Бензобаки рвутся!» – машинально отметил отец Василий и встряхнул ревизора за шиворот.
– Как вы, отец Никодим?
– С Божьей помощью, жив... – простонал Никодим.
– Тогда соберитесь с силами и бегом марш! – скомандовал отец Василий и потащил своего товарища по несчастью сквозь завалы строительного мусора и бесчисленные сараи.
Они бежали, как две большие, черные, мокрые птицы, задрав полы ряс и почти синхронно хлюпая водой в туфлях; бежали как можно дальше от этой жуткой смертоносной реальности, в которую погрузил их князь мира сего. И только где-то далеко сзади размеренно хлопали одиночные выстрелы, и этой их неторопливой, расчетливой размеренности было только одно объяснение – победители добивали побежденных.
– Отец Василий, – прохрипел Никодим. – Я больше не могу, давайте передохнем!
Но отец Василий вместо ответа схватил отца Никодима за руку и потащил вперед еще прытче. Он отдавал себе отчет в том, что пока об их участии, пусть и пассивном, в этом фейерверке знают лишь они сами и бандиты. И лучше пусть так все и останется, хотя бы на некоторое время.
– Отец Василий! – взмолился ревизор. – Хватит, право слово! Что вы, как горный козел, мчитесь?! Давайте к людям за помощью обратимся! Милиция приедет и разберется.
– Милиция здесь работает на Парфена, – бросил через плечо отец Василий. – Вы его еще не забыли?
Отец Никодим лишь обиженно засопел.
– И, кроме того, вы уверены, что, если в патриархии узнают об этом не от нас, а от властей, это будет хорошо?
– Н-не знаю, – протянул отец Никодим и ощутимо прибавил ходу. До него дошло, что такой поворот событий действительно не сулил ничего хорошего. – В п-первый раз т-такой п-приход п-попался, – пожаловался отец Никодим неведомо кому.
– Мне тоже, – ответно кивнул в кромешную тьму отец Василий и свернул в проулок, ведущий к храму.
Часть третья
Храмовый сторож Николай Петрович, надо ему отдать должное, не спал и, когда они достигли ограды, бодро обходил церковную территорию по периметру. Батюшкиному виду он почти не удивился и тут же открыл отцам сторожку.
Внутри сторожки оба первым делом кинулись к телефону, но отец Василий оказался проворнее.
– Оля! – выдохнул он, едва гудки прекратились.
– Да, батюшка! – обрадовалась жена.
