плюхнулся в постель.
Утром вскочил, как ошпаренный: опаздываю на работу! На ходу умываюсь, причесываюсь, бегу в знаменитый дом господина Карла. Возле служебного бара тормознул. Приятной барменши опять не было на месте. Проглатываю завтрак, тороплюсь наверх.
В приемной просидел больше часа. Ри оставила несколько иллюстрированных журналов. И в них почти на каждой странице красовался Карл…
На всю приемную откуда-то с потолка обрушился многократно усиленный голос повелителя:
— Загляни-ка ко мне, Чек.
Ри дружелюбно кивнула: идите!
«Ну что же — вперед!»
Карл, казалось, дремал за столом. И только пальцы размеренно постукивали по зеркалу полированного дерева, свидетельствуя о том, что повелитель далек от сонного состояния, — он размышлял, строил планы, изобретал…Хищная пасть, раскрываясь, жадно ждала добычи…
Я в нерешительности остановился около стола, ожидая неприятного разговора, а может быть, и разноса.
Карл начал тихо, почти шепотом, не открывая глаз:
— Устал я, Чек, зверски устал. А тут еще разбирайся с твоими причудами. Я полагал, ты более понятлив, схватываешь, так сказать, на лету. Неужели я ошибся? — Карл открыл глаза и уставился на меня. — Разве непонятно, что ты не сотрудник рядового учреждения, а представитель особой фирмы? Я, если ты помнишь, посвятил тебя во многие секреты. Тебя без особого сопровождения выпускать нельзя, а я доверяю — иди на все четыре стороны. Получай деньги, особняк, все условия для сытой, нормальной жизни. Оказывается, ты этого не уловил. Иначе чем объяснить целый каскад вопиющих нарушений! Начиная с того, что завел разговор с барменшей о своих служебных делах, подвел ее к нарушению инструкции. Она не должна была объяснять, как открываются и закрываются двери в это, подчеркиваю, закрытого типа учреждение! Но проступок совершен, и виновный наказан — барменша отныне у нас не работает. Далее. Как ты грубо себя вел в офисе-двенадцать. Бо долго не мог прийти в себя от твоей нетактичности. И это бы ладно. Невзирая на запрет, ты стал трогать в библиотеке важное оборудование, чем вызвал переполох… Если ты помнишь, вмешался я и спас от неминуемой гибели. Да и вообще, я смотрю, ты озорник! Пьянствуешь, отключаешь аппаратуру связи, дурачишь спецнаблюдателей, цель которых тебя же охранять. Не говоря уже о прогулах. Таких инцидентов у меня не случалось давненько.
— Я пришел и приходил ровно в девять.
— У меня ровно в девять не был.
— Естественно: шло совещание!
— Будешь оправдываться?
— Нет, господин Карл.
— Похвально. А теперь рассказывай. Что прочитал, что особенно понравилось.
— «Ползли вдоль берега туманы, и громко блеяли бараны», — продекламировал я.
— У тебя хорошая память, — оживился Карл. — А еще?
— Осушить мокрую чернильную поверхность лучше всего промокательной бумагой.
— Вижу — читал!
— Есть предложение, господин Карл.
— Ну, давай.
— Не лучше ли статьи по делопроизводству издать отдельно, а статьи по техническим изысканиям — отдельно. Дело в том, что слишком много времени уходит на предварительный отбор материала. А ведь за эти часы можно с пользой прочитать несколько полезнейших советов — о резиновых штампах, нарукавниках и так далее.
— Мысль зрелая. Я давно об этом подумывал. Возможно, так и сделаю. Вот-вот, давай, проявляйся понемногу!
Мы вернулись к столу. Карл вымолвил:
— Делу время, потехе чес. Тебе задание… Кстати, рекомендую записывать. Послезавтра в пятнадцать ноль-ноль важное заседание. Список тех, кому надлежит явиться, в офисе-четыре, под стеклом. Позвонить и пригласить. Повестка дня: финансовые вопросы, а также выдвижение очередных работ на премию имени Людовика Крома. Стенографистки запишут первую, скучную для тебя часть, ну а вторую — я поручаю зафиксировать тебе. Вопросы есть?
— Все понятно, господин Карл.
— Да? — удивился Карл. — Так уж все и понятно? И кого будут выдвигать? И что это за премия — имени Людовика Крома?
— Не решился спросить, господин Карл.
— Непонятная стеснительность. Такие вещи нужно знать!.. Впрочем, о премии ты наверняка слышал, лауреаты уже есть. Правда, из мира науки. Я и подумал: а почему бы не наградить этой премией писателя? Меня, например. Это же интересно, подхлестнет вдохновение, разбудит новые творческие силы! А то ведь скука одолевает, пропадает желание писать…
Я согласно кивнул, и Карл увлеченно продолжил:
— Кроме того, Чек, мы все деловые люди, и финансовые интересы для нас превыше всего. И если подвернулся случай увеличить капитал, не буду же я отказываться! Сумма довольно внушительная, и получить ее будет приятно. Вот только брат покойного Людовика Крома забеспокоится: как же, семейные накопления оскудеют! Но на то мы и власть, и дипломаты, и все, что угодно, чтобы такие пустяки легко обходить. Ну, теперь записывай.
Я раскрыл блокнот, приготовил автор учку.
— Пиши. Задание. Подготовить для меня небольшое вступительное и заключительное слово. Образцы — в моих сочинениях. Обычно я пишу сам, но сейчас крайне некогда. Все. Больше вопросов нет?
— Нет, господин Карл, — вздохнул я.
— Отлично. Зато у меня есть вопрос, на сегодня последний. Что за людей ты подбираешь на улицах?
Этого я в общем-то ждал, и все же слегка растерялся.
— Люди как люди.
— Чем занимаются?
— По-моему, безработные.
— Специальность есть?
— Один из них, по-моему, историк… — Я понял, что сболтнул лишнее. Нельзя давать сведений о Робе!
— Историк? Вот как? — изумился Карл. — Сколько же ему лет?
— Я думаю, лет сорок.
— Врешь. У меня историки до сорока не живут.
— Не знаю, мне так показалось.
— Звать-то как?
— Боб. Но он сказал, что имя не настоящее.
— Значит, скрывается! — заволновался Карл. — Ух, как интересно! В моих владениях гуляет сорокалетний историк!.. Сейчас проверим.
Карл под столом нажал кнопку и сказал:
— Картотеку.
— Картотека слушает, господин Карл, — ответил бодрый мужской голос.
— Сообщаю данные. Имя — Боб, возраст — сорок, специальность — историк.
Ответ был почти мгновенный:
— Таковой не числится.
— Так я и знал! — вскочил Карл; мне тоже пришлось подняться. — Вывод один: в город забрел новый историк!
— Господин Карл, разрешите спросить.
— Спрашивай. — Карл вернулся в кресло, сел и я.
