Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь

понимает. Впрочем, ему не нужен повод. Это война не за землю, как раньше, и не за рудники, какой была война с гномами, это война на уничтожение. Всегда бывали люди, которые считали, будто единственный пусть в будущее – уничтожить кого-то. Гномов, драконов, эльфов… Убить всех гномов – и придет богатство. Убить всех драконов – и придет мир. Убить всех эльфов – и придет всеобщее счастье. Здесь долгое время будет плохо. Уводи своих друзей. Лучше нарушить клятву, чем дать ему умереть так, разве нет?

В этом Лена и не сомневалась, но вот у шута могли быть свои понятия о чести. И вряд ли страх смерти пересилит его дурацкие принципы. Поэтому о смерти говорить не надо. Вообще ничего говорить не надо. Упереться рогом, топнуть ножкой и потребовать, чтоб ее вели обратно к Родагу. Кто клялся, что ее не оставит? А не нравится – пусть остается…

А если он решит остаться?

Эльф надел куртку и предложил Лене руку. Чувствуя себя то ли царицей, то ли полной идиоткой, она пошла рядом с ним. Встречавшиеся по дороге эльфы кланялись, причем сначала ей, потом уже ему. Да. Шут был полукровкой – среди них он вообще бы не выделялся. Они были блондины, брюнеты, русые и рыжие, но не было темноглазых: глаза были серые, голубые, зеленые или синие, и непременно в крапинку. Они были высокие и тонкие, длинноногие, с изящными пальцами и надменными лицами – до тех пор, пока не встречались с ней взглядом. Похоже, весь лагерь знал, что она вернула в жизни их владыку (или он тоже с прописной буквы?) и, что существенно хуже, каким именно способом она это сделала. Лена чувствовала, что щеки начинают пламенеть. Увы, аристократической бледностью она никогда не отличалась.

Посреди большой поляны был поставлен шатер. Внутри тоже было просто, но имелось побольше мебели и побольше народу. Наверное, тот дом был личными апартаментами, а это – приемной. Или штабом. Ставкой Верховного.

Эльфы склонились в поклоне, прижимая раскрытую ладонь к сердцу, и вразнобой проговорили:

– Приветствуем и благодарим тебя, Светлая.

Лена тут же перестала чувствовать себя царицей. Полной идиоткой – не перестала. На всякий случай, она слегка поклонилась в ответ, вроде как – принимаю вашу благодарность, ну трахнул меня ваш Владыка, все мужики кобели, но вот акцентировать на этом внимание не стоит, если стихийного бедствия не хотите…

Через минуту появились Маркус и шут. Увидев ее, шут просиял как-то изнутри. У него засветились глаза. Что красиво оттенялось классическим фингалом. Выглядели они оба весьма прилично, были хорошо выбриты, одеты, как почти все здесь, в темные штаны, не особенно высокие сапоги и практичные куртки. Маркус широко улыбнулся.

– Я, Лиасс, Владыка эльфов, приношу вам свои извинения за доставленные неудобства, – официальным тоном сказал Лиасс. Благоразумный Маркус опередил шута:

– Мы принимаем твои извинения, Владыка, и благодарим за подарки.

– Подарки? – усмехнулся Лиасс. – Одежда не подарок. Но я прошу вас принять и подарки. Ты прекрасно владеешь мечом, Проводник. Возьми этот меч, и пусть он никогда тебя не подводит.

– Эльфийский клинок! – ахнул Маркус. Лица эльфов на миг превратились в самодовольные рожи, будто они коллективно всю ночь этот клинок ковали. Конечно, восторг не простого рубаки, а мастера показался им лестным. – Я благодарю тебя, Владыка.

– Защищай ее, – велел Лиасс. Маркус как-то очень неприятно усмехнулся, но все расценили это правильно: дескать, без вас знаю, можно было клинка и не дарить, зубами рвать буду…

– Ты, я полагаю, неплохой лучник? – спросил Лиасс шута. Тот кивнул, глядя на него без приязни. – Не любишь эльфов?

– Не люблю, – спокойно согласился шут. – У нас это семейное – не любить эльфов.

– Твоя мать тоже нас не любила? – засмеялся один. – Или она не любила только одного, чье лицо видела над собой?

– Я думаю, все эти десять лиц слились для нее в одно, – равнодушно сказал шут. Подчеркнуто равнодушно. В крапчатом взгляде эльфа мелькнуло смущение.

– Прости, я не знал, что ты сын насилия.

– Теперь ты знаешь.

– У тебя есть право ненавидеть эльфов… – начал Лиасс, но шут непочтительно его перебил:

– Но я не ненавижу эльфов. Разве что тех десятерых, которые насиловали мою мать и старшую сестру. Тебя там не было, Владыка, их – тоже.

– Позволь спросить, полукровка, это было во время войны?

– Нет. В местах, где жила моя семья, бандиты напали на поселение эльфов. Вот они и мстили... как могли.

– Как казнят эльфов в ваших местах? – взглянув на Лену, глухо спросил Лиасс. Шут пожал плечами:

– Как всех. Зависит от приговора. Обычно вешают. Случается, что и колесуют.

– То есть эльфов казнят так же, как людей? – удивился самый молодой. Шут тоже удивился:

– А что, есть особые эльфийские способы? Я слышал, кое-где еще головы рубят.

– Сжигают, – мрачно признался Маркус. – Я бывал в местах, где эльфов сжигают на кострах. Людей, правда, тоже.

– Я не слышал, – отозвался шут. – У нас могут сжечь чернокнижника, но это самосуд. Не знаю, бывают ли эльфы чернокнижниками.

Возникла пауза, которая не тяготила разве что шута. Он смотрел на Лену теплеющим взглядом и улыбался свой чудесной чутошной улыбкой. Эльфы запереглядывались и заперешептывались. Лиасс строго кашлянул и стало тихо.

– Откажешься ли ты принять от меня подарок?

– Почему я должен отказываться от подарка, предлагаемого от души? – удивился шут. – Мне ты ничего не сделал, Светлую не обидел… я надеюсь, что не обидел.

Угрозы в его голосе не было. Но… была. Эльфов это, однако, не возмутило, но удивило. Ага, конечно, кому в голову придет обижать Светлую. Ее можно просто уложить в постель шантажом. Она, дура, своих друзей пожалеет…

Наверное, что-то отразилось на ее лице, потому что шут встревожился и подобрался. Неужели он такой дурак, что готов кидаться защищать ее сейчас, один против десятка? Против десятка эльфов, которые дерутся лучше, чем люди?

Успокойся, Рош. Пожалуйста. Все хорошо.

Лиасс вздрогнул и… не будь он так красив и величественен, можно было бы сказать, что выпучил глаза. Шут оскорбляюще усмехнулся. Маркус двинул его локтем в бок, даже не рассчитывая, что этого не заметят.

все хорошо, лена.

Лиасс взял со стола лук и колчан со стрелами и протянул их шуту. Тот взял с небольшим и чуточку издевательским полупоклоном.

– Благодарю тебя. Владыка. Хороший эльфийский лук – большая ценность. Обещаю, что ни одна стрела не будет потрачена напрасно. И обещаю, что это оружие никогда не будет обращено против твоего народа.

От Маркуса он, однако, предусмотрительно отодвинулся на шаг, тоже не рассчитывая, что этого не заметят. Эльфы засмеялись. Потом Ариана подарила им по кинжалу, и шут ерничать не стал, поблагодарил вполне серьезно и искренне и поклонился поглубже. Ну да, у них в моде джентльменство, а к высшему обществу он попривык. Интересно, а он знает, что значит – Владыка? или полагает, что это аналог короля? Ласкающий взгляд шута скользнул по ее лицу и слегка пригладил волосы. Как это у него получается: смотреть осязаемо? Сногсшибательно прекрасные девушки разнесли вино.

– Откажешься с нами выпить, полукровка? – провокационно спросил Лиасс. Маркус прикрыл глаза, да и Лена бы не удивилась, выкинь тот какой-то номер.