– Как ты меня нашел? Амулет?
– Разумеется. Я же говорил: я буду знать, что с тобой все в порядке. А с тобой все в порядке.
– Но как… Это же другой мир.
– Я маг, Аиллена, – мягко напомнил он, – я очень сильный маг. Мне не нужно искать Границу, как не нужны Пути тебе. Правда, ты можешь просто перейти из одного мира в другой, а мне приходится затрачивать очень много сил…
Он был даже не утомлен – измучен. Вокруг глаз темнели тени, лицо осунулось, стало заметно, что он весьма немолод. Сейчас Лена навскидку дала бы ему лет шестьдесят, и неважно, сколько столетий ему было на самом деле. В прошлый раз он, умирающий, если не уже умерший, казался моложе.
– Ты ведь не просто так?
– Нет. Хотя я на самом деле рад тебя видеть, Светлая Ты выглядишь счастливой. С полукровкой тебе лучше, чем со мной? – Лена без колебаний кивнула. – Ну, значит, действительно судьба.
– Говори, Лиасс.
Он вдруг встал, шагнул к Лене и опустился перед ней на одно колено, прижав к груди раскрытую ладонь.
– Я пришел к тебе за помощью, Приносящая надежду.
– Но чем же я могу помочь? – растерялась Лена. – Кому-то нужна моя сила?
– Нет. Вовсе нет. – Он склонил голову. – Позволь мне сказать?
– Встань для начала. Не верю я отчего-то в смирение Владыки эльфов.
– Напрасно, Аиллена. – Лиасс еще ниже опустил голову. Светлые волосы закрыли его лицо, и Лене стало вовсе не по себе. Не то чтобы она так уж свято усвоила просьбу не доверять эльфам. Будь на месте Лиасса кто-то другой, она могла бы воспринять все совершенно серьезно, но Лиасс… Он был такой уверенный в себе и своей силе, такой… в общем – Владыка. Других слов у Лены просто не было. – Помочь можешь только ты. Ты – наша последняя надежда. Ты понимаешь, что значит слово «последняя»?
– Лиасс, я не могу говорить с человеком, который стоит передо мной на коленях.
– Я не человек.
– Какая разница? С эльфом, гномом, орком, кто тут у вас еще водится? Уж ты-то мог понять, что я… разве что стихийный источник, а не нечто… умеющее помогать. Встань, Лиасс. Я прошу.
Он поднял голову. Синие глаза были усталые и больные.
– Я хочу, чтобы ты поняла, что это даже не просьба. Это мольба.
– Но разве… Встань. Негоже Владыке эльфов преклонять колени.
Интересно, откуда выплыла формулировка? Нет, фэнтези, конечно, чтиво вполне подходящее, но чтоб цитировать…Лиасс не послушался.
– Нет, Аиллена. Выслушай.
Истерику ему устроить? Дескать, не буду слушать, пока не встанешь и вообще ведите себя прилично, сударь: дама сказала «встать», значит, надо встать… типа «упал – отжался». Или все же не выпендриваться, но держать на уме, что не просто так все это, то ли на эмоции давит, то ли еще чего… На эмоции не надо. В родном мире стояние на коленях не входит в число эмоций, поэтому вызывает только растерянность и некоторое неудобство, вроде того, которое возникает, когда усталая до невозможности сидишь в электричке и даже шевелиться сил нет, а рядом появляется этакая бодрая старушонка с огромным рюкзаком и парой сумок и начинает демонстративно сверлить взглядом, испускать душераздирающие вздохи, не выпуская, однако, сумок и не снимая рюкзака и телепатировать всякие нехорошие мысли про современную молодежь. В ответ не хочется даже отсылать ее к сидящему напротив мальчишке-подростку: вот уж кто прямо-таки обязан старшим место уступать, остается столь же демонстративно читать «АиФ», но настроение все равно портится.
– Я слушаю тебя, Владыка эльфов. – «Владыка» – это назло, чтоб ты понял.
– Мой народ гибнет, Аиллена, – буднично сказал Лиасс, и от этой обыденности у Лены закружилась голова. – Я не могу победить в этой войне. И не хочу. Я хочу спасти мой народ.
– Но что могу сделать я? – беспомощно пробормотала Лена.
– Ты можешь попросить здешнего короля, чтобы он позволил эльфам прийти в его мир.
– Попросить? Конечно, могу. Только… Лиасс, здесь не любят эльфов.
– Эльфов не любят ни в одном поселении людей. Но все же не везде убивают. Ты чиста душой, Аиллена. Ты Светлая. Король может внять твоей просьбе. Я ничего больше не прошу. Поговори с королем.
– Да хоть сейчас… Лиасс, там совсем плохо?
– Плохо, – тихо ответил эльф. – Нас уничтожат. И, ты понимаешь, мы не будем сдаваться. За месяц войны погибло не менее двадцати тысяч эльфов. И не менее ста сорока тысяч людей. Мы деремся отчаянно, Светлая. Нам нечего терять. Нас осталось чуть более пятидесяти тысяч. Людей – несколько миллионов. Нас уничтожат, но мы опустошим мир. Мы заберем с собой столько людей, что оставшиеся долго еще будут приходить в себя. Не одно столетие. Может быть, им это и не удастся.
– Ты ведь этого не хочешь.
– Не хочу. Тем более такой ценой.
– Что мне сказать королю?
Он покачал головой.
– Не знаю. Это твой разговор, Аиллена. Я не хочу ничего тебе подсказывать.
– Когда ты придешь?
– Я подожду. Открывать проход между мирами тяжело даже для меня. А если тебе не удастся… мне понадобятся все силы.
Лена встала. Лиасс смотрел снизу вверх, без мольбы и без надежды. Ни черта он на нее не надеялся. Это называется последняя соломинка: ясно, что не удержит, но не попробовать нельзя.
У первого встречного Лена потребовала проводить ее к королю, долго шла по бесконечным коридорам замка и завидовала людям, которые умеют готовиться к разговорам, составляют хотя бы примерный план, продумывают, что и как сказать. У нее не получалось ни о чем думать. Вообще. Даже о том, что где-то умирают эльфы, стараясь убить как можно больше людей, убивают жестоко, чтобы не попасть к ним живыми, чтобы не оказаться привязанными к косому кресту. Лиассу понадобятся все силы не на возвращение – на войну. Лена даже вообразить себе не могла, на что способен маг, в учениках у которого бегали великие (наверное, они же верховные). Какие силы он умеет вызывать, какие разрушения произвести, какие страхи или болезни наслать на противника, какие разбудить стихии…
Король принимал послов, но официальная часть мероприятия уже закончилась, люди разной степени расфуфыренности бродили по просторному залу с кружками шианы или стаканами вина. В отдалении Лена заметила шута и Маркуса (вместе держатся, и то хорошо) и заметила, что они встревожились, увидев ее. Короля она разыскала не сразу, зато поймала его, когда он направлялся к выходу.
– Светлая, – произнес он удивленно-обрадованно и слегка поклонился, – ты решила поскучать здесь или искала меня?
– Я искала тебя. Мне нужно поговорить с тобой, мой король.
Он сделал приглашающий жест и провел ее в маленькую и не очень уютную комнату.
– Здесь не особенно хорошо, – извинился он, предлагая ей кресло, – но я подумал, что ты не хочешь, чтобы кто-то нас услышал. Здесь нас не услышит даже самый сильный маг. Ты хочешь говорить об Отражении?
– Пожалуй, да. Кажется, я знаю, что может произойти, мой король.
– Я не твой король, Светлая, – мягко поправил он, – хотя мне лестно слышать это обращение. Ты свободна, над тобой нет королей и магов. Называй меня Родаг. В этом нет никакого нарушения этикета. Не хочешь ли шианы?
– Ты оттягиваешь разговор?
– Нет, я вижу, что ты взволнована. И это меня беспокоит.
Он налил в две кружки шианы, и Лена свою выпила едва ли не залпом.
– Я пришла к тебе с просьбой, Родаг.
– Я постараюсь удовлетворить любую твою просьбу.
– Это опрометчивое обещание.
