случае с Бирамом.
– И что, остальные тоже?
– Мы обычно поддерживаем друг друга.
– Это все эмоции, – сообщила Лири. – Просто эмоции. И по-моему, ты давно ничего подобного не чувствовал. Тебя Диль разбудил.
Франк кивнул. Он никогда не спорил с очевидным. Даже если это вызывало горькие слезы принцесс.
– Сколько мне осталось? – спокойно спросил Илем. С болью в голосе Франк ответил:
– Не знаю. Может быть, дни, может быть, недели. Может быть, месяцы. Но тебе не будет больно.
– На наркотиках будешь держать? Ну и правильно. Лишь бы в тепле.
До дома у моря он не доживет, подумал Франк с горечью. Даже если лететь, это все равно займет дней десять. А ему бы там понравилось. Ничего. И здесь можно найти отличный теплый дом, нанять прислугу, которая за счастье сочтет пять раз в день таскать горячую воду для ванн.
– Брось, – непривычно мягко произнес Илем. – Ты, может, и надеялся, но я-то – нет. Не хотел тебя разочаровывать, но Даер не произвел на меня впечатления благородного человека. Да, он снабдил тебя всякими полезными штуками, дал эликсир, кстати, не факт, что свой собственный, – ну так не для тебя старался, не ради судеб мира, а только о себе думал, репутацию укреплял. И это меня с ним здорово роднит. Я его понимаю. Франк, я уже привык к тому, что умру. Причем скоро. Так что если ты дашь мне чуть больше наркотика, я буду только рад. Я устал. Ворам не свойственно спасать мир… Это утомляет.
– Вором был Хантел, – неожиданно для себя сказал Франк. – Ты же не думаешь, что у Диля была душа бродяги? То, что вы делаете, и то, чем являетесь, не всегда совпадает. Цельными были только Кай и Ори – действительно рыцарь и действительно воин.
– Бирам – торговец, – согласилась Лири. – А Илем – ученый. Правильно? И не смейся. Откуда бы у простого вора такая тяга к знаниям? Франк, когда собирают участников миссии, собирают души… ой… глупо получается, но ты ж суть понял, да? А души принцессы не бывает. Верно?
– Но у принцессы бывает душа бродяги, – кивнул Франк. – А у бродяги…
–Душа дракона, – закончил за него Илем, – как говорят эльфы.
* * *
Как ни странно, Илему стало лучше. Прекратились спазмы, скручивавшие его в дороге, стало меньше тошнить. Он полулежал в подушках, укрытый парой теплых одеял, как ни в чем не бывало болтал с Франком, задирал Лири…
Но он умирал. Франк видел, как уходит из него жизнь, и снова клял себя за задержку. Только заметив его в пещере, надо было доставать эликсир, и только потом уже можно было вступать в разговоры.
Но он этого не сделал.
Он не смог защитить даже того, кто выжил.
Честно говоря, он не надеялся, но подозревал, что Даер, осознав случившееся, принесет эликсир, но характер у мага оказался тверже, чем думал дракон. Ну и пусть. Даже если бы Даер притащил ведро эликсира, Франк не вернул бы ему защиту. Сказанное драконом нерушимо.
Через десять или одиннадцать дней хозяин гостиницы, мелко кланяясь, сообщил, что к господину дракону посетитель. Франк удивился. Обычно их не беспокоили и скорее к королю бы лезли с просьбами и петициями, но чтобы обратиться к дракону, требовалось изрядное мужество. Слова дракона становились законом для людей, лишение защиты оборачивалось проклятием – это что ж должно совершить, чтобы рассердить даже защитника? Считалось, что драконы знают сами, когда им следует вмешиваться, и, как правило, так оно и было. И если уж кто-то рискнул, стоит его принять.
Это был Сандурен.
Самоубийца? Сейчас Франка не сдерживало ничто, и огонь… Нет, так можно спалить и гостиницу.
– Надо полагать, Даер не помог, – проговорил он спокойно. – Жаль. Я надеялся, что он выше личных амбиций. – Он протянул руку. – Возьми.
Франк потрясенно смотрел на маленький флакончик темного стекла. Зачем? То есть почему? почему именно тот, кто пытался помешать…
– Ты можешь лишить меня защиты или просто убить, – продолжил Сандурен. – И ты этого не сделаешь. Лишение защиты меня не испугает, и ты знаешь почему. Убивать не будешь, потому что это противно твоей сути. Но если ты решишься, я пойму. Миссия окончена. Моя – провалом. Твоя – очередной горькой победой. Мы оба хотим сделать мир лучше, но выбрали разные пути. Тебе предстоит еще немало миссий, для меня эта была первой и единственной. Возьми эликсир. Этот молодой человек заслуживает жизни больше, чем кто-либо еще в этом мире.
– Это твои пять лет.
– Ну и что? Мне почти шестьдесят, я здоров и крепок, ну проживу чуток меньше, чем планировал. Это несущественно. А у него впереди еще так много. Я не испытываю ни ненависти, ни даже неприязни ни к тебе, ни тем более к ним. Они сделали свой выбор и победили. Я сделал свой и проиграл.
– И вы снова наловили тварей, и снова будете кормить их людьми…
– Ты в ярости, Защитник. И ты прав. У нас свой путь, у тебя свой. Но пусть Илем Ветер живет… в том мире, который спас.
Франк не думал. Это никогда не было его сильной стороной. Пусть Саф думает.
Он взял флакончик.
– Лучше всего добавить в теплое молоко, – посоветовал Сандурен. – Быстрее подействует. И, как мне кажется, эффективнее. Илем уже умер, когда ты дал ему эликсир? Ну ничего, это его спасет. Боюсь, до конца не исцелит, но он проживет долгую и успешную жизнь. Прими мое искреннее уважение, Защитник.
Он поклонился с истинным почтением и направился к двери. Франк секунду смотрел ему вслед, а потом выглянул за дверь, но только затем, чтобы потребовать теплого молока. Пусть думает Саф. Я должен защитить. Любой ценой.
* * *
Лири ушла не прощаясь. Франк не был задет, и Илем тоже. Девочка решила для себя, что хочет делать, но никому не сказала. Следовало, пожалуй, ее обогнать и разъяснить паре королей, как надо себя вести, но об успехе миссии уже пошли слухи, и с ними теснейшим образом связано было имя Лирии Кандийской. К тому же успеется. Дракон всегда обгонит человека, а до Канди неблизкий путь. Франк не стал сворачивать с дороги, и спустя всего две недели они прибыли в дом у моря.
Илем не только никогда не видел моря, он и не надеялся его увидеть, а здесь еще и было круглогодичное блаженное тепло и тот комфорт, который только мог позволить себе дракон. То есть все мыслимое и немыслимое. На пятый день он удивленно произнес:
– А мне не холодно…
Эликсир поставил его на ноги не быстро. Пока он еще передвигался с тростью, но опирался на нее все меньше и меньше, мускулы снова наливались силой, глаза блестели, но румянец на щеки не вернулся и вряд ли вернется. Врачи говорили, что у него изношенное сердце. Смерть не проходит бесследно. Дом у моря будет ему хорошим отдыхом. Здесь он наберется сил… А увидит библиотеку, и год проживет, и два. И пусть. Сколько угодно. Хоть всю жизнь.
Франк пробыл с ним недолго. Объяснять ничего не пришлось, Илем и сам понял. Вышел проводить, а
