скорее, как показалось Франку, посмотреть на чудо изменения. Уже дракон, Франк кивнул ему, вызвав улыбку на бледном лице, и взлетел.
Скоростной полет позволял драконам экономить время, и за несколько дней Франк успел побывать и в лагере орков, и за Сиккильскими горами, и в Канди. Он поговорил с отцом Ори и братом Кая, нынешним Ра. Он обогнал принцессу и встретился с ее семьей и неудавшимся женихом. Король Райгун выглядел озадаченным, и Франк весьма прозрачно намекнул, что тому следовало бы сделать, чтобы остаться в памяти потомков как Райгун Справедливый, а не Райгун Проклятый.
Ванреллу он пропустил. Братья и сестры Диля не вспоминали о нем давным-давно.
Никто о нем не вспоминал.
Никогда его не забудет принцесса Лири.
Илем.
Дракон по имени Франк.
* * *
Он долго рассказывал о миссии, стараясь не пропустить ничего существенного и не отвлекаться на детали. Позволил
Драконы никогда не перебивали друг друга, и тем более не перебивали Франка. К нему относились очень бережно, потому что он избавил их от необходимости убивать.
Закончив с фактами, Франк оценил, так сказать, моральную сторону: снова не сохранил людей, позволил умереть собственным спутникам, пальцем не шевельнув, чтобы их спасти, снова убивал – и убивал много, поддался эмоциям и лишил защиты мага, так хорошо помогавшего в организации миссии.
Драконы не удивились. Каждый из них был себе самым строгим судьей, но они никогда не судили друг друга.
Кивнули, принимая отчет.
Двенадцать. На вид обычные люди, хотя знающие умели выделить их из толпы, даже не по амальгамному блеску глаз. Франк не понимал – как. Наверное, просто чувствовали.
Виллим заметил:
– Ты снова спас мир.
– Не я.
– Без тебя они вряд ли дошли. И мы запомним каждого.
– Но люди забудут, – горько произнес Франк. – Снова забудут об этих жертвах.
– Но мир продержится еще сто или двести лет, – возразил Креш. – И ты узнал так много.
– Я не узнавал. Мне сообщили.
– Главное, что у нас есть информация, – пожал плечами Рамин. – Мы узнали…
Он замолчал. Конечно, он никогда не решит, что Белый орден прав. И ни один дракон. Но вот задумаются все, как задумывался Франк. Это так соблазнительно… в первые несколько минут. Очищение мира путем хирургической операции. Врач иссекает зараженные ткани, и рана заживает. Врач отрезает раздробленную ногу, и человек выздоравливает.
А драконы снова будут ждать, когда скопится слишком много зла и откроется брешь, и будут стараться продлить время мира. После миссии действительно происходит какое-то очищение, тираны становятся мягче, люди добрее, художники создают лучшие произведения искусства, ученые совершают грандиозные открытия. Так продолжается пятьдесят, сто, двести лет – и низменные силы берут верх над человеком.
Встал Виллим, и за ним поднялись остальные.
– Идем, – улыбнулся он. – У нас тоже есть новости.
Франк вопросительно глянул на Сафа, встретил мягкую улыбку и послушно пошел за Виллимом в соседную комнату. Какой-то человек стоял у окна, любуясь видом. Было чем любоваться, Франк и сам любил это место. Крепость драконов, которая на самом деле не была ни крепостью, ни дворцом, высилась на отвесной скале у самого моря. И море здесь было не такое ласковое и теплое, как в доме Франка. Драконье море.
Присутствие человека его не удивило. Люди бывали здесь не так уж и редко: и драконы имели друзей и союзников, и люди прибывали сюда с просьбами о помощи или даже просто интереса ради, а человек, способный для удовлетворения своего любопытства преодолеть тысячи лиг опасный морских путей, заслуживает внимания.
– Познакомься, – сказал Виллим, – это Франк. Именно он даст тебе имя.
Несколько секунд Франк окаменело смотрел в серо-зеленые глаза с едва заметным бронзовым отливом, потом пожал протяную руку и ровным голосом проговорил:
– Ты первый за две тысячи лет.
– Да, – смущенно улыбнулся он. – Я уже начинаю привыкать, но все равно неуютно жить без имени. Говорят, у вас традиция, что имя дает самый молодой.
– У нас, – поправил Саф, – и следующему дракону имя дашь уже ты. Ну что, Франк? Как назовешь брата?
– Диль, – после короткой паузы предложил Франк. – Пойдет?
* * *
Франк не знал, что ему нужно чувствовать. Поэтому чувствовал все подряд от безумной радости до острой горечи. Это был Диль – все тот же мягкий молчаливый и немного застенчивый.
И не Диль.
В нем не было груза старой вины, он уже не казался сломанной веткой, живущей по инерции, просто потому что так решили боги. Он умел смеяться и шутить, умел радоваться рассвету и старался учиться. Учиться быть драконом.
Через долгие три недели Франк все же постучался к Сафу, как приходил всегда, если… если возникала потребность к кому-то прийти. Старейший никогда советов не давал, готовых рецептов не имел, но Франк подозревал, что не только он бегает к нему за разговорами.
Саф предложил посидеть на террасе. Прямо на полу между двух кресел стояли два стакана и большая бутыль почти черного веллийского вина.
– Ты долго не приходил. Как всегда, пытаешься разобраться сам.
– Привычка, – буркнул Франк. – Мы все такие?
– Все.
– И все знали?
– Кроме тебя.
– Трудно было сказать?
– Совсем нет.
– Меня звали Франком, когда я был человеком?
– Ты всегда был драконом. И всегда останешься человеком. А насчет имени спроси Виллима. Я, признаться, не помню. Это так важно?
Нет, подумал Франк. Это неважно. И именно поэтому ему не говорили, откуда же берутся драконы. Чтобы он не начал интересоваться тем, откуда он родом, каким был, что делал. Прошлое не имеет значения, когда перед тобой долгое будущее. Дракон начинает с чистого листа.
– Разве ты хочешь, чтобы Диль снова нес груз своей вины? – спросил Саф.
