болит, а голова трещит – на расстоянии слышно. Крепко затылком приложился, когда падал, не смог собраться, шлепнулся, как мешок. Ничего. Какая уж теперь разница.
– Если он умер, я вам завидовать не стану, – услышал Дан неприятный визгливый тенорок. Надо же, тут виделась бы мелкая фигура с жиденькими волосенками, а не атлет в солидной бороде. Однако повизгивал именно атлет.
– Да жив он, – слабо возразил кто-то, – вон, смотрит. Жила не задета, кровь не бьет.
Чья-то голова заслонила солнце, и Дан не отказал себе в удовольствии сделать последний выпад в этом бою. Катана охотно скользнула снизу под кольчугу и погрузилась в мягкий живот. Изо рта идиота, решившего, что Дан к сопротивлению не способен, кровь саданула фонтаном и залила лицо Дану же. Ну вот, своей мало было…
Конечно, меч у него тут же отобрали, еще и пинка дали, но только однажды, визгливый тенор остановил. А на кой я им сдался? «Языка» взяли? Чушь. Какой из меня язык? Пароли, явки, адреса, тайники с прокламациями, сорок девять утюгов на подоконнике?
Атлет встал около него на колени, забавно сплел пальцы и прижал это плетение к плечу. Дана сразу начало выворачивать наизнанку. Исцеление. Крайне неприятная штука, хотя и позволяет выжить… что вообще-то дает шанс Квадре его найти. С нюхом Шарика? Найдут. Интересно, захочет ли поучаствовать властитель… Магия. Это – маг. И толчок в спину не был порывом ветра. Его
В общем, он все-таки потерял сознание. Потом приходил в себя несколько раз, и все очень неудачно. Сначала в карете – так ему показалось, во всяком случае: не особенно удобная короткая лавка и тряска такая, что после очередного ухаба Дан снова выпал из жизни, едва успел понять, что это нутро кареты, в которой он не один. В следующий раз глаза открылись в такой темноте, что он испугался: ослеп после удара головой? Бывает такое. Дан хотел было вытянуть руку, чтоб попытаться ее увидеть. В детстве он так боролся со страхом, когда ночевал у бабули в Закаменке: на ночь она непременно закрывала ставни, и темнота в домике становилась непроглядной, Дану было очень не по себе, и он отвлекался тем, что подносил к глазам собственную руку, силясь ее рассмотреть. Рука стукнула в дерево. Дан был упакован в какой-то ящик, и иррациональный страх просто затопил его, не дав подумать, что исцеляли его вовсе не для того, чтоб заживо похоронить. Он дико слепо рванулся, врезался лбом в крышку и разбередил плечо так основательно, что взвыл и снова вырубился.
Третье возвращение было многократным в том смысле, что он находился на одном месте. Комната. Обыкновенная, но с решеткой на окне. Он лежал на жестковатой кровати, даже, кажется, под балдахином, открывал глаза, тупо изучал небогатый интерьер и снова валился в беспамятство, снова приходил в себя и снова терял сознание. А потом не потерял.
Он был в той же одежде, в которой дрался. Куртка задубела от засохшей крови. Странно. На кровать положили такого грязного, даже в сапогах. Очень странно. И ужасно хочется в сортир. Дан заставил себя сесть. Это стоило больших усилий и впечатляющих ощущений в плече и в голове – там вообще просто взорвалась светошумовая граната, искры по всей комнатке разлетелись. Но отойти далеко не удалось, потому что правую руку охватывал ржавый железный браслет, от которого тянулась вполне собачья цепь, прикованная к ножке кровати. Сортира, конечно, не было, но горшок стоял на видном месте, как раз длины цепи хватило. Предусмотрительно. Кое-как справившись, Дан снова лег. Рухнул. Плечо не было перевязано, значит, исцелили до конца, до грубого шрама. Властитель делал иначе: заставлял регенерировать только те ткани, нарушение которых представляло опасность для жизни, а мякоть оставлял так, Гай аккуратно зашивал и потом накладывал свои примочки, ускоряющие заживление уже без всякой магии.
Как они? Живы? Сумели уйти? Гай… Как он реагирует на порванное крыло? Сможет ли трансформироваться обратно, и если сможет, как скажется на нем такая рана? Почему за пять лет в голову не пришло спросить?
Скрипнула дверь. Ну вот, события начинают раскручиваться. Дан повернул голову, что далось с немалым трудом. На затылке шишка. Хорошая такая шишка, большая, и волосы от крови слиплись. Визгливый атлет. Маг.
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо осведомился он, и Дан вежливо ответил:
– Спасибо, хреново.
– Ничего. Это уже не опасно, пройдет. Что, голова болит? Ты неудачно упал – на рукоять меча затылком, вот и ссадина такая. Сотрясения мозга нет. Ты вставал, я смотрю.
Ну да, тонкое заключение: в горшок заглянул. Нет, это случайный прохожий. Карлсон в окно залетел, чтоб отлить. А Дан все под себя сделал, потому что времени прошло немало, человек не способен так долго терпеть. Атлет придвинул табурет и оседлал его. Позер. Можно просто сесть, как все нормальные люди, а можно протянуть табурет между ног и оседлать его, основательно раскорячившись.
– Твоим друзьям удалось скрыться. Это должно тебя обрадовать. Но сразу и огорчу: не надейся, что они тебя найдут, мы уже очень далеко от того места, и даже твой дракон не сможет тебя выследить.
– Интересно, – произнес Дан, обращаясь к потолку, – вам жить давно надоело или это свежая мысль?
– Ты мне угрожаешь?
– Я? Чего бы и как? Я обычный человек, сам по себе вообще почти не опасен… ну, боец, конечно, хороший. Дракон меня, может, и не выследить. А властитель?
– И властитель тоже.
– Ну хорошо. Не сможет. А вас вычислить тоже не сможет? Ведь кто-нибудь из Квадры вас да заметил, властитель об этом узнает… насколько мне известно, на Траитии все маги состоят на учете… довольно строгом.
– У тебя неполная информация. Нет, безусловно, властитель – великий маг, но и я не из последних. Справиться с властителем, разумеется, я не смогу, но спрятаться от него и спрятать тебя – могу. Впрочем, ты вправе мне не верить.
– Ну почему, – равнодушно сказал Дан, – верю. И что дальше? На кой черт я вам сдался? Тоже хотите узнать, что такого особенного нашел во мне властитель? Ну этого я и сам не знаю.
– Сам по себе ты мне не особенно и сдался, – широко улыбнулся бородатый. А зубы лечить надо. Можно у вампиров, у них классные дантисты имеются. И бормашины. Процесс, понятно, неприятный, ну а когда это стоматологи удовольствие доставляли? Дан их до сих пор боялся панически… остаточный страх со времен детского сада. – Я хочу знать намерения властителя.
– Какое совпадение! – восхитился Дан. – Я тоже. Узнаете – расскажете?
– Ты мне хамишь?
– Ага. Нельзя?
Он вытащил табуретку, вставая, подержал ее в руке, словно прикидывая, обломать ее о Дана или погодить, и отставил в сторону.
– Ты все равно все мне расскажешь.
– Все? С рождения начинать или с появления на Траитии? День выдался неудачный, компьютер завис, и этот идиот из отдела технического обеспечения не сумел справиться с простой ошибкой, гробанул систему, начал ее переставлять, не форматнув диск… Я вообще не понимаю, как его в банке держали, не иначе родственник чей-то…
– Замолчи! – рявкнул маг. Нет, рявкать надо басом, а не визгливым тенором. Дан послушно замолчал и преданно уставился на бородача. Конечно, я все на свете расскажу, ежели начнут иголки под ногти загонять и железом каленым жечь, всяк рано или поздно сломается, а я вовсе не герой, я клерк банковский, я тут случайно… Но пока хоть душу отведу. Странно, но властитель так был в себе уверен, что о такой ситуации даже и не заикался никогда. Не приходило в голову. Не допускал ничего подобного и потому инструкций не дал. Сразу колоться или посопротивляться, мужеством поблистать? Маг не стал хвататься за иголки, а вот кулаком по плечу саданул. Дан даже не заорал, потому что было
Срываемся, значит, на оскорбления. Что свидетельствует о некоторой нервности, которую, возможно, стоит связать со страхом перед властителем. Что ж, этот страх естествен, не стыдно бояться одного из самых могучих магов и бойцов в империи. И просто одну из влиятельнейших персон бояться тоже не
